Данный материал публикуется в рамках акции 'Переводы читателей ИноСМИ.Ru'. Эту статью обнаружил и перевел наш читатель Major_Tom, за что мы ему крайне признательны
____________________________________________________________
Глумиться над экономической теорией легко. Любом дураку видно, что мир неоклассической экономической теории, которая доминирует сегодня в науке, является грубой карикатурой, в которой все торговцы и компании действуют одним и тем же своекорыстным путем - рациональным, хладнокровным, всеведущим. Эта теория не смогла предугадать ни одного краха на фондовых биржах, и она явно не смогла сделать мир хоть на йоту справедливей или приятней.
Обычный аргумент, приводимый в ее защиту - это то, что надо же с чего-то начинать. Однако экономисты, следующие в общем русле, больше не считают свою ключевую теорию 'стартом'. Ее принципы укоренены настолько глубоко, что экономисты, полагающие, что настало время выйти за эти рамки, сталкиваются с неприязненным отношением своих коллег. Это жесткая догма. Любой человек, оспаривающий эти идеи, рискует столкнуться с пустыми взглядами непонимания - вы можете с таким же успехом сказать физику, что гравитация не существует.
Это вызывает тревогу, потому что такие вещи имеют значение. Неоклассические идиотии убедили многих экономистов в том, что рыночные силы создадут в России здоровую постсоветскую экономику (коррумпированные гангстерские экономики в неоклассической теории отсутствуют). Неоклассические идеи, благоволящие к ничем не ограниченным силам рынка, могут стать определяющими в решении вопросов того, присоединится ли Великобритания к зоне евро, как мы будем управлять нашим школами, больницами и системой социального обеспечения. Если господствующая экономическая теория имеет глубокий изъян, то мы находимся в положении не лучше, чем врачи, ставящие диагноз на основе астрологических прогнозов.
Неоклассическая экономика утверждает две вещи. Во-первых, в свободном рынке конкуренция создает равновесие цен, являющееся абсолютно эффективным: спрос равен предложению и никакие ресурсы не расходуются впустую. Во-вторых, при наличии равновесия никто не может улучшить свое положение, не ухудшив положение кого-то другого.
Эти выводы прекрасно вписываются в убеждения политиков правого крыла. Поэтому возникает соблазн сделать заключение о том, что доминирование неоклассической теории имеет политические корни. Но хотя она оправдывает многие аспекты политики правой ориентации, истина лежит еще глубже. Экономика возникла в XVIII веке на фоне Ньютоновской механистической картины мира, с ее принципом равновесия сил. И основы неоклассической теории были заложены в тот период, когда ученые занимались исследованием идеи термодинамического равновесия. Экономика позаимствовала у физики неверные идеи, и теперь она не желает с ними расставаться.
Эта ошибка не делает неоклассическую экономическую теорию проще. Отнюдь нет. Это один из тех наиболее математически сложных предметов в мире наук, который сопоставим по трудности с квантовой физикой. В этом кроется часть проблемы: это такое замысловатое изобретение, что отбросить его означает поставить на карту очень многое.
Сегодня практически невозможно говорить об экономике без опоры на ее мифы. Возьмите цикл деловой активности: в каком-либо значимом смысле цикл деловой активности просто не существует. В любой другой научной дисциплине цикл - это что-то, что периодически повторяется. Однако не существует никакого неопровержимого свидетельства наличия периодичности в колебаниях деловой активности. Иногда цены поднимаются, иногда они падают. Это не цикл, это шумы. Тем не менее, разговоры о циклах привели экономистов к галлюцинированию на тему всякого рода вымышленных колебаний на экономических рынках. Тем временем, получившая Нобелевскую премию неоклассическая теория так называемого 'цикла деловой активности' 'объясняет' его природу событиями, происходящими вне рынка. Это спасает драгоценную идею равновесия и, таким образом, эффективности рынка. Аналитики говорят о 'коррекциях' рынка, как будто существует некое идеальное состояние, к которому он стремится. Однако в действительности рынок в силу своей природы подвержен скачкам и неконтролируемым рывкам.
Можно пройтись по всей экономической теории, методически разрушая все те заветные принципы, которые учит каждый студент: кривая Филлипса, показывающая соотношение между динамикой безработицы и инфляцией, гипотеза эффективности рынка, даже классические X-образные пересечения кривых спроса и предложения. Пол Ормерод (Paul Ormerod), автор книги 'Смерть экономики' (The Death of Economics), утверждает, что одно из самых ограничивающих предположений неоклассической теории заключается в том, что поведение субъекта является фиксированным: люди на рынках преследуют какую-либо одну цель, независимо от того, что делают другие. Единственный путь, которым кто-либо может повлиять на выбор другого, - использовать косвенный эффект игры на ценах. Тем не менее, существует более чем достаточно свидетельств тому, что колебания цен на рынке провоцируются, когда работает 'стадный рефлекс' - иррациональная подражательная купля и продажа.
Существуют способы работы со всем этим разнообразием и иррациональностью реальных субъектов в экономической теории. Но только не в экономических журналах, идущих в русле господствующих идей, поскольку эти модели пренебрегают допущениями неоклассической теории.
Никакая другая 'наука' не находится в столь своеобразном состоянии. Явно ложное концептуальное ядро поддерживается силами одной лишь инерции. Это ядро, 'Цитадель', остается неуязвимым, в то время как его адепты лепят все более вычурные фантазии. Как сказал прогрессивный экономист Алан Кирман (Alan Kirman): 'Как бы вы не молились на эти стены, это не мешает Цитадели быть внутри пустой'.
Автор статьи - редактор-консультант журнала 'Nature' и автор книги 'Критическая масса' (Critical Mass) (издательство 'Heinemann')
____________________________________________________________
Автор перевода читатель ИноСМИ.Ru - Major_Tom
Примечание: редакция ИноСМИ.Ru не несет ответственности за качество переводов наших уважаемых читателей
