Когда первое правительство Андруса Ансипа вступало в должность, журналисты гадали, кого же новый премьер притащит в дом Стенбока на смену знаменитому коту Юхана Партса.
Ансип украсил свой кабинет копией тартуского памятника. Тогда никто и не подозревал, как много, оказывается, значит плохой феншуй. . .
Когда делается все для того, чтобы что-то случилось, это случается. Удивляться тут нечему. Сначала постаралась пресса, эстонская и русская: одна преподносила людей, собиравшихся 9 Мая на Тынисмяги как поголовное быдло, не нашедшее себя в современной Эстонии, не знающее ничего, кроме "водки и гармошки" и заглядывающее в Национальную библиотеку только для того, чтобы воспользоваться туалетом после бурного митинга; другая взахлеб кричала о необходимости отстоять "нашу победу" от "неофашистов".
На этом фоне премьер-министр вместо того, чтобы выдержать паузу и попытаться добиться, чтобы общество "сменило пластинку", только подливает масла в огонь, упражняясь в сомнительном остроумии, простительном разве что в пивной. (Я имею в виду в частности "шутку" главы правительства о том, что на Тынисмяги похоронены то ли пьяные мародеры, задавленные танком, то ли трезвые, задавленные пьяным танкистом). После этого можно долго сотрясать воздух, рассуждая о необходимости соблюдать международные конвенции и о взаимоуважении, - обе части общества отлично усвоили, что на самом деле оппоненты держат их за быдло, понимающее только язык кулака.
Далее: начать раскопки мало того, что перед 9 Мая, так еще в конце рабочей недели, в теплую погоду, когда падкое на всякую заварушку хулиганье может вволю развлекаться, зная, что спокойно отоспится в выходные - более неподходящее время сложно себе представить. Официальные лица оправдывали свое решение ссылками на некие засекреченные анализы уровня риска. Конечно, я не столь умна, как наша Полиция безопасности, но мне сложно представить себе, что же это за риск такой, во избежание которого необходимо начинать раскопки накануне 9 Мая, второпях, не объяснив народу толком, что происходит, не попытавшись наладить взаимопонимание с немногими известными родственниками людей, по документам похороненных на Тынисмяги, не начав дискуссию с ветеранами насчет судьбы памятника, не обеспечив своим действиям элементарного положительного пиара.
Единственное объяснение, на которое способна моя фантазия, это что наши спецслужбы опасались, что к 9 Мая в столицу подтянутся защитники памятника из других регионов и из-за рубежа, и тогда будут возможны подготовленные широкомасштабные провокации российских спецслужб. Но, во-первых, вероятность такого развития событий не исключена и сейчас. А во-вторых, кому легче оттого, что беспорядки случились на неделю раньше?
Официальные лица соглашались и с тем, что, дав гарантию не увязывать перенос могил с переносом памятника, они могли бы снизить риск беспорядков если не до нуля, то как минимум наполовину. И, тем не менее, Ансип всячески подчеркивал, что Бронзовый солдат тоже переедет на кладбище. Несмотря на то, что соответствующее решение еще не было принято кабинетом министров.
Наконец, кажется очень странным, что в середине дня в четверг власти преспокойно пропускают призыв к всеобщему сбору на Тынисмяги, что запрет на продажу алкоголя налагается только постфактум. Кроме того, несмотря на то, что дата начала раскопок держалась в тайне, в этот день первые полосы двух крупнейших эстонских газет, ежедневной Postimees и еженедельной Eesti Ekspress украшали статьи о том, что защитники памятника продают нацистскую символику и рассылают молодежи эсэмэски с призывом идти на Тынисмяги за 80 крон. То есть начинается организованная кампания по дискредитации общественной инициативы по защите памятника.
Я верю в то, что совпадения - великая вещь и что нет пределов человеческой глупости, но, тем не менее, на сей раз все случившееся выглядит тщательно спланированной акцией. Правительство не могло не знать о том, что в таких ситуациях в любой стране, в любую эпоху на свет всегда выползает быдло, чьей сверхзадачей является подраться и пограбить. Как и о том, на что способна толпа, где такие типы соседствуют с подростками, остро чувствующими направленное против них неуважение и в силу своего возраста видящими мир в черно-белых тонах, и с другими эмоционально нестабильными людьми.
Единственное, что можно допустить, это то, что масштабы погромов превысили ожидания. Скорее всего, предполагалось, что все ограничится образцово-показательной дракой толпы с полицией, после чего можно будет немедленно снести памятник "из соображений безопасности" и заявить, мол, сами видите: с этими хулиганами нам разговаривать не о чем. Что, собственно, и было сделано.
Издания же, которые сейчас продолжают гнуть заданную правительством линию, уравнивая защитников памятника с мародерами и тщательно умалчивая о том, что треть погромщиков была эстонской национальности, не отдают себе отчета в том, что тем самым отрезают обществу возможности для возобновления диалога.
В дни беспорядков самое страшное впечатление на меня произвели не уличные бои, а диалог в трамвае между двумя женщинами, эстонкой и русской, свидетельницей которого стала моя коллега. Выходя на остановке, одна из женщин бросила другой: "Если бы вы знали, как мы вас ненавидим, вам стало бы страшно". Этот ущерб куда серьезнее побитых витрин, разграбленных фирменных тряпок и экономических санкций.
И дело тут, на мой взгляд, не в том, что "интеграция провалилась". Из истории мы знаем, что, если целенаправленно дестабилизировать ситуацию, то можно заставить пойти друг на друга с оружием в руках членов одной семьи, а не то, что соседей, говорящих на разных языках. В эти дни способность не видеть ситуацию однобоко мог сохранить либо очень мудрый человек с огромным жизненным опытом, либо тот, у кого есть очень близкие люди как среди эстонцев, так и среди русских. То есть меньшинство.
После случившегося правительство обязано уйти в отставку. Другое дело, что я пишу это, полностью отдавая себе отчет в том, что правительство, уже формировавшееся с целью сделать то, что было сделано, не будет рассматривать такую возможность. Впрочем, сейчас гораздо важнее другое. В ситуации, когда мы имеем полностью дискредитированное правительство, с которым не хотят иметь дела местные русские, с одной стороны, и полностью дискредитированных защитников памятника, с которыми не хотят иметь дела эстонцы, с другой, нам необходимо найти новых людей, которые пользовались бы уважением у обеих частей расколотого общества. И нам необходимо добиться того, чтобы эти люди согласились говорить от нашего имени, восстанавливая утраченное доверие. Это будет очень сложно сделать, потому что сейчас выступать в роли посредника означает добровольно поставить себя между двух огней. Но сделать это необходимо.
___________________________________
Лицо недели: Неизвестный русский хулиган ("Postimees", Эстония)
Эксгумация вражды, или За что русские нас не любят ("Час", Латвия)
