Словосочетание 'Холодная война', которым многие журналисты прокомментировали выступление Владимира Путина в Думе о положении России, входит в журналистский перечень фраз 'prêt-à-porter'. Оставим в покое холодную войну, закончившуюся почти 20 лет назад, и попытаемся спросить себя, скорее, почему российский президент решил пригрозить выходом из договора об обычных вооружениях, который был подписан в 1990 году и обновлен в 1999?
Тональность этих слов Путина абсолютно совпадает с тональностью выступления в Мюнхене, в феврале, в ходе конференции по проблемам безопасности и вооружений. Вот уже два года как Россия не перестает осуждать политику НАТО в центральной и западной Европе, а также стратегические ориентиры США в регионе.
Русские начали обижаться, когда НАТО присоединила к себе три страны, входившие в состав СССР (Эстония, Латвия, Литва), и когда некоторые американские политики начали утверждать, что настало время открыть двери Альянса и другим бывшим советским республикам, таким как Украина и Грузия. Две недавние 'цветные революции' в Тбилиси и Киеве показались Москве продуктами плана, разработанного некоторыми крупными западными организациями (например, Фондом Сороса) и неправительственными организациями, пользующимися финансовой поддержкой Соединенных Штатов.
Инспирированные преувеличения? Тревога, вызванная окружением? Возможно. Но русские знают, что в ходе встречи НАТО в Риге сенатор Ричард Лугар, глава комиссии по иностранным делам американского сената, заявил, что организация должна расширять свою независимость в энергетическом секторе. Лугар напомнил пятую статью договора (угроза одному из членов является угрозой всем) и сказал: 'В конечно счете не существует большой разницы между тем, кого шантажируют угрозой прекращения энергетических поставок, и тем, кто должен оказывать сопротивление военному блоку у своих границ'. Поэтому, по Лугару, нужно приравнять энергетическую угрозу к угрозе военной и изучить меры, которые НАТО могла бы применить для того, чтобы помочь кому-либо из своих членов в случае угрозы. Возможно, энергетическая политика России в эти годы была резкой и неразборчивой в средствах, однако верно ли применять к ней критерий военной угрозы?
Каплей, которая переполнила чашу, стало решение американцев разместить противоракетные установки в Польше и опорную радарную станцию в Чехии. Соединенные Штаты оправдываются тем, что система направлена на перехват иранских ракет. Но угроза, исходящая от Тегерана, в этом случае даже многим европейским членам НАТО кажется амбициозной и отдаленной во времени. Для русских, не без причины, американская база на польской территории означает, просто-напросто, что Польша стала звеном в цепи военных установок, от Афганистана до Центральной Азии, от Турции до Персидского Залива, которыми США окружили Россию.
Договор 1999 года, на который Путин наложил что-то вроде моратория, предусматривает, что Москва выведет войска из Грузии и Молдавии. Россия приняла договор, но западные державы заявили, что ратифицируют его только когда Россия выведет свои войска. Доводы были бы более убедительными, если бы США, начиная с 1999 года, не увеличили бы значительно свое военное присутствие в Азии и на Ближнем Востоке.
Это не означает, что европейцы должны покорно принимать энергетическую политику Москвы или прекратить напоминать русским о том, что настоящее сотрудничество между ЕС и Россией невозможно до тех пор, пока Путин будет продолжать думать, что любая народная антиправительственная демонстрация является покушением на государственную безопасность. Но им стоит дать знать одновременно Вашингтону и Москве, что политика Джорджа Буша не является политикой Европы. Это был бы лучший способ избежать разговоров о новой 'холодной войне'.
______________________________________
Россия не оправилась от шока поражения в 'холодной войне' ("Time", США)
Российские угрозы вызывают неприятие у европейцев ("The International Herald Tribune", США)
