На вопросы посетителей сайта РИА Новости ответил известный французский писатель Фредерик Бегбедер. Хорошо известный и любимый в России автор семи романов в последнее время вновь вызывает повышенный интерес российской публики, благодаря выходу в ноябре на русском языке его нового романа 'Идеаль', действие которого происходит в России. В сентябре 2007 года во Франции вышел художественный фильм '99 франков' по одноименному бестселлеру Фредерика Бегбедера. Российская премьера фильма намечена на февраль.
___________________________________
1. Екатерина Шарапова: Здравствуйте Фредерик! Как вы оцениваете снятый по вашему роману "99 франков" фильм? Понравилась ли Вам экранизация Вашего бестселлера '99 франков'? Почему сами не захотели сняться в качестве главного героя? Приедете ли Вы на российскую премьеру фильма, которая состоится 14 февраля?
Фредерик Бегбедер: Меня пока не пригласили, - я бы хотел приехать, почему бы и нет, это был бы повод вернуться в Россию. Тогда бы я увидел, будут ли в меня бросать картофелем. . . Да, фильм мне нравится, я участвовал в написании сценария, диалогов, я даже играю маленькую роль, но я не хотел играть Октава Паранго, потому что не являюсь профессиональным актером. Это отдельная работа, и Жан Дюжарден делает ее очень хорошо. Фильм очень отличается от книги, но в то же время ему удалось сохранить ее циничный и сатиричный тон, это очень жестко-откровенный фильм о рекламе, а также о том, как мы живем, и о капиталистической системе. В общем, он соответствует замыслу книги, полной противоречий, с героем, которого привлекает люкс, комфорт, гламур, но который в то же время постоянно обеспокоен и критикует такой стиль жизни. В общем, я был очень доволен, и я думаю, что фильм вызовет в России такие же реакции, как и в свое время сам роман. Он был переведен на русский и вышел очень быстро, в 2001 году, и что забавно, мне кажется, он был воспринят как некая инструкция по применению капитализма. Многие молодые люди хотели походить на главного героя, в то время как книга как раз над всем этим смеется. Это очень забавное недоразумение.
------------------------------------------------------------
2. Сергей Бурляев, Екатеринбург : Как Вы считаете, экранизация романов, скорее помогает книгам, чем мешает? Например, человеку не понравился фильм, и он не будет читать книгу, хотя книга может быть лучше фильма. Или это процессы (выход фильма по книге и существование книги самой по себе) мало влияющие друг на друга?
Фредерик Бегбедер: Прежде всего, это два очень разных языка, и я не думаю, что фильм может повредить книге, книга существует, она нашла своего читателя, она продолжает находить новых читателей. Во Франции книга продолжает хорошо продаваться, и фильм только способствовал этому. Но я все же хотел принять участие в написании фильма, потому что я знаю, что многие мои друзья, например, Мишель Уэльбек, остались очень недовольны экранизациями своих романов. Уэльбеку, например, совсем не понравилось, как был снят фильм по 'Элементарным частицам'. В общем, я сказал себе, что не стоит совсем уж не проявлять никакого интереса к созданию фильма, что лучше высказывать свое мнение. Мне повезло с режиссером, Жаном Куненом, который хотел, чтобы я участвовал в процессе создания фильма, часто звонил мне, чтобы узнать мое мнение о сценарии и даже чтобы показать мне смонтированный вариант, и я говорил ему, что я думаю. Иногда, когда я был не согласен, я говорил ему об этом, и в большинстве случаев он учитывал мое мнение. В общем, фильм получился очень оригинальный и креативный, в нем много идей, в нем нет никаких уступок. Это не такой чистенький, 'стерильный' фильм, наоборот, в нем много кокаина, проституток, много всего, это очень зрелищно. Я думаю, что среди французских фильмов не так много настолько едких, как этот. Комедия во Франции - это очень мягкий, любезный жанр. Здесь снимают много мягких фильмов. Русские фильмы более интересные, на мой взгляд. Фильмы Павла Лунгина, например, более злобные, и '99 франков' тоже злобный фильм. После его просмотра выходишь, задавая себе вопросы. К тому же, обычно после его просмотра люди идут куда-нибудь ужинать и начинают спорить, ссориться. Некоторым фильм понравился, некоторым - нет, и именно это-то и здорово. Цель искусства - не усыпить людей, а встряхнуть их, как мне кажется. Я думаю, что те, кто сначала посмотрят фильм, захотят потом прочитать книгу. В этом году много книг было продано сразу после выхода фильма.
------------------------------------------------------------
3. Кофточка, Москва : Фредерик, что, на Ваш взгляд, отличает российский рекламный рынок от европейского? Видели ли Вы российскую рекламу? Можете ли отметить ролики, которые произвели на Вас особое впечатление? Что посоветуете начинающему копирайтеру, открывающему дверь в свое первое рекламное агентство?
Фредерик Бегбедер: Нет, по правде говоря, у меня не было времени, чтобы познакомиться с российской рекламой. И к тому же, реклама меня немного достала, я написал '99 франков' потому, что устал в ней работать, меня уволили, и с 2000 года, т.е. уже 8 лет, я не работал в рекламе. Но когда я был в России, я обратил внимание на засилье рекламы на улицах Москвы, по сравнению с Парижем. На улицах российской столицы так много огромных рекламных плакатов, тентов. Например, на здании Большого Театра, который сейчас реконструируют. Громадных размеров рекламные щиты Rolex и еще ряда других марок. Целая внутренняя улица магазинов марки Mercury. В общем, все это довольно удивительно, бутик Dior напротив Мавзолея Ленина. Но у меня не было времени посмотреть рекламу на телевидении. Я был все время пьян, на разных вечеринках, я просто забегал в отель почистить зубы и уходил опять. Так что я посоветую начинающему копирайтеру, открывающему дверь в свое первое рекламное агентство бросить эту профессию немедленно (смеется).
------------------------------------------------------------
4. windgirl, Одесса: Какой бы совет Вы дали себе 20-летнему?
Фредерик Бегбедер: Самому себе? Наверное, меньше распыляться по мелочам. Когда мне было 20 лет, мне так хотелось, чтобы меня любили. И поэтому, когда мне предлагали что-то - работу в рекламе, в газетах, я был удачлив, мне делали неплохие предложения, я всегда говорил 'да'. Я занимался совершенно разными вещами, и я потерял очень много времени таким образом. Сегодня, если бы мне было 20 лет, я бы сказал: 'Подожди, сконцентрируйся на том, что действительно тебя интересует, пиши книги, не теряй 10 лет, работая в рекламе, если тебе это не нравится'. Но, с другой стороны, это помогло мне в другом, нужно жить, я не верю в писателей, живущих в отрыве от мира, мне кажется, нужно жить, путешествовать, встречаться с людьми, нужно делать и совершенно бесполезные вещи. Сложно оценить, какое время я потратил зря, а какое - с пользой.
------------------------------------------------------------
5. Ярослав Шалимов: Образ России, который может сложиться у иностранца после прочтения романа 'Идеаль', довольно однобок, а зачастую надуман: чего стоят только упоминаемые вами самовары, которые на самом деле уже никто не использует. . . Не боялись ли вы представлять роман на суд российской публики - ведь для нас очевидно, что вы знаете Россию поверхностно? Когда вы писали книгу о России 'Идеаль', а потом приехали сюда, не боялись ли Вы негативной реакции российской публики на книгу и себя, ведь в 'Идеале' очень много нелицеприятных вещей о России? Известно ли Вам, как восприняли 'Идеаль' российские читатели?
Фредерик Бегбедер: Вообще, это книга не для русских, это книга, которую я написал для французов. Но в том, что касается самоваров, действительно, я сомневался, прежде чем про них написать. Там есть один самовар, в одном месте, на 350 страниц, это не много, и я уверен, что когда русские говорят о Париже, если речь идет о книге для русских, они напишут про Эйфелеву башню. Это правда, что нужны какие-то ориентиры, какое-то количество клише необходимо. Но я, кажется, как-то читал в Courrier international статью, в которой упоминалось о самоваре и говорилось, что моя книга изобилует стереотипами о России и очень поверхностна. С другой стороны, эта статья признавала, что в моей книге много новых метафор, в частности, 'съедобных': я сравниваю церкви с мороженым из золота, я сравниваю Санкт-Петербург с безе. . . В общем, в статье признавалось, что в книге много оригинальных метафор, и это уже неплохо, что в книге, написанной иностранцем о вашей стране, много новых образов. И еще я думаю, что никто никогда не писал, во всяком случае для французов во Франции, книги, которая была бы таким признанием в любви России. Особенно в настоящий момент, когда у французов предельно черное видение России, когда они ужасно вас боятся, не знаю, почему. . . Я же открыл для себя московскую ночь, что-то вроде бессмысленного праздника, которого нет больше нигде в мире, хотя я действительно объездил весь мир за последние три года. Я никогда не видел места настолько странного, декадентского, прекрасного и отвратительного одновременно, все вместе, и именно об этом я рассказываю в своей книге, и это не клише, поскольку никто во Франции об этом еще не рассказывал. Я не видел книг о 'Дягилеве', о GQ, об 'Арарат Парк Хайят' с его наружным лифтом, обо всех этих девушках, которые повсюду, об этой форме разгула и освобождения, удивительно необузданного и мгновенного, который переживает ваша страна и который в то же время пугает. Вот каков сюжет моей книги. А самовары, это всего лишь одна строчка на 350 страниц, это очень нечестное обвинение, но я понимаю, что люди обращают на это внимание. Меня, например, очень задевает, когда в американских фильмах показывают француза в берете, тогда как уже никто его не носит. . . И с багетом подмышкой, хотя багет - это правда. Нужно понимать, что иногда клише отражают реальность. Багет - это клише, но это правда. Когда я иду покупать багет, я действительно несу его потом подмышкой. А самовары, это может быть и неправда, но я видел у некоторых молодых самовары, которые остались у них от бабушек, даже если они уже не использовались, но тем не менее я их видел. Думаю, нужно признать, что некоторые клише правдивы. В России часто пьют водку в 11 часов утра, в России едят черный хлеб, есть вещи, которые реально существуют, которые встречаются еще у Достоевского и которые мы видим и сегодня. И это хорошо. Я предпочитаю такой вариант, чем унифицированный мир, в котором все одинаково. Я бы не хотел приезжать в Москву, чтобы встретить там то же самое, что в Нью-Йорке или Токио. Я люблю вызывать различные реакции. Эта книга вовсе не является книгой, говорящей неприятные вещи о России. Я бы столько не приезжал в Россию и не писал об этой стране, если бы не любил ее, и мне кажется, люди чувствуют это, и потом, я не думаю, что русские плохо восприняли эту книгу, у меня нет такого впечатления. Наоборот, когда я был в России, я получил много хороших отзывов от журналистов, от очень серьезных людей. Наверное, были и другие журналисты, те, кому книга не понравилась, но это их право, и это очень хорошо, это меня не смущает, я привык. Вы знаете, во Франции половина ненавидит мои книги, а половина обожает. Естественно, я предпочитаю, чтобы люди, которые меня ненавидят, не говорили мне об этом, потому что я очень восприимчив и нежен, но ничего не поделаешь.
------------------------------------------------------------
6. Инна: Думаете ли вы о читателе, когда пишете, представляете ли его реакцию? Для кого вы пишeте: для читателя, для себя. . .? Является ли для вас творчество необходимостью?
Фредерик Бегбедер: Вопрос 'Для кого вы пишете?' кажется мне очень сложным. Для чего, для кого? Это очень странный род деятельности - писать, и никто не может претендовать на то, что писать для него - это необходимо, обязательно, что это очень важно. Это очень непростой вопрос. Думаю, Достоевский ответил бы, что он пишет ради денег, чтобы отдать карточные долги. Бэкет говорил, 'я умею только это, я хорош только в этом'. Что касается меня, я говорил, что пишу, чтобы нравиться, что я казался себе некрасивым, когда был маленьким, и что мне хотелось, чтобы читатели, и особенно читательницы, 'балдели' от моих произведений. В любом случае, абсолютно точно, что я пишу не для себя. Я считаю, что если писатель пишет для себя, то место для его рукописи на полке. Но если вы решаете опубликовать вашу книгу в количестве нескольких тысяч экземпляров, это означает, что вы пишете для кого-то другого, для кого-то, с кем вы не знакомы и кто является своего рода зеркалом, полным загадок. Когда пишешь, ты перечитываешь написанное, исправляешь, писать - очень сложно, и становится все сложнее и сложнее с возрастом, но несмотря ни на что, мы пишем не для себя. Это довольно странный процесс, но все-таки тебе хочется заставить кого-то смеяться или плакать, читая твои произведения. Мне, в любом случае. Я пишу не только для себя, иначе это было бы не творчество, а мастурбация.
Конечно, говорить читателю то, что он хочет услышать не является целью. В таком случае, это было бы маркетингом. Но читатель - это один из авторов книги. Любой артист хочет, чтобы его видели. То же самое можно сказать и о художниках, режиссерах, певцах, писателях. Я не думаю, что это должно становиться единственной целью, но идея быть прочитанным кем-то еще, кроме себя самого, однозначно является центральной во всей истории литературы. Я думаю, было бы нечестно заявлять 'нет, я - артист, поэтому я свободен, я пишу только для себя'. Я так не считаю. Я хочу доставить удовольствие кому-то другому, взволновывать его, пробуждать, даже злить. Многие вещи я пишу в состоянии некоторой нервозности. 'Идеаль' как раз такая книга, очень сложная, тяжелая, о том, как используются женские лица, тела моделей.
------------------------------------------------------------
7. Marie: Comment vous voyez votre vie 20 ans plus tard?
Фредерик Бегбедер: Через 20 лет меня уже не будет! (смеется). Я уже давно умру! Но мне хотелось бы быть маленьким старичком, жить с моей кошкой, возможно в окружении одной или нескольких женщин, возможно, целого гарема, в каком-нибудь замке. Я бы очень хотел иметь замок. Замок, полный женщин, которые бы . . . готовили мне еду (смеется).
------------------------------------------------------------
8. Евгений: Охарактеризуйте персонаж Фредерика Бегбедера в современной 'социальной комедии' (выражение из романа 'Идеаль'). Как вы себя определяете, кто вы?
Фредерик Бегбедер: Сейчас я опять попытаюсь выкрутиться. Я не знаю, кто я, и если бы знал, я бы больше не писал. Я не знаю, я стараюсь ответить на этот вопрос во всех моих книгах, я придумываю Октава, Оскара Дюфреня или Марка Мароньне, которые являются моими alter ego, выдуманных героев, но которые похожи на меня: с теми же вопросами, с теми же противоречиями. Я думаю, что если у меня действительно есть место в этой 'социальной комедии', как вы говорите, то это место кого-то, кто живет своей эпохой, с неистовством, кто участвует во всех ее чрезмерных проявлениях, таких как богатство, известность, наркотики, секс. У меня впечатление, что я все это переживаю, что наблюдаю за этим и рассказываю об этом, смеясь. Это позволяет людям увидеть свое время, видеть, что происходит, видеть это потребительское общество, очень быстрое, глобализированное, в котором мы живем, это такие зеркала. Стендаль говорил, что роман - это зеркало, и я думаю, что в 21 веке особенно цель искусства, задача художника - представить своим современникам их отражение.
------------------------------------------------------------
9. Valerie, Москва: Вам не кажется, что Вы всем своим творчеством и поведением пропагандируете безнравственность и распущенность? Как вы сами оцениваете свою миссию в этом мире?
Фредерик Бегбедер: По-моему, сказать так - означало бы смешать Фредерика Бегбедера с героями его книг. Действительно, во всех моих романах есть жестокие, немного трэшевые, иногда порнографические сцены, но все это составные части этого "зеркала", это часть нашего мира; мы ведь живем в мире очень шокирующем, очень свободном, но что делать с этой свободой, мы не знаем. Роман "Идеаль" - об этом, и, возможно, об этом вообще все мои книги: о людях, которые наслаждаются свободой, но в то же время совсем запутались, растерялись, не знают, что делать. Впрочем, как я часто объясняю, быть свободным - значит быть одиноким в этом мире индивидуалистов, в мире тотального эгоизма и нарциссизма, свобода немного "сносит крышу". В моих книгах много таких вопросов. Я не думаю, что эти книги воспевают распутство, упадок или разврат, скорее, это книги, в которых поднимаются вопросы свободы: что можно делать с этой свободой? Делает ли она нас счастливыми, или с ней мы становимся страшно одинокими? Естественно, ответа я не знаю.
------------------------------------------------------------
10. Виталий Папилкин, Новосибирск: Фредерик, как вы относитесь к тому, что ваш стиль буквально копируют многие российские писатели? Взять того же Сергея Минаева. И кого из писателей копируете вы - во Франции.
Фредерик Бегбедер: Книги не пишутся "из ничего". Каждый писатель отталкивается в своем творчестве от книг, которые он прочитал. Это совершенно здоровое и нормальное явление, и я очень рад, если у меня и в самом деле есть ученики в России, да и во Франции; на мой взгляд, это очень лестно для писателя. На меня, разумеется, повлияло творчество многих авторов, в частности, американских писателей Брета Истона Эллиса (Bret Easton Ellis), Джея Макинерни (Jay McInerney), более ранних авторов, таких как Скотт Фицджеральд (Scott Fitzgerald), который много писал о богатых и об их гнусностях, а также французских писателей, таких как Антуан Блонден (Antoine Blondin) или Франсуаза Саган. Я очень люблю юмор в литературе, поэтому, если углубляться дальше в прошлое, я люблю таких авторов, как Жюль Ренар (Jules Renard), мне нравится краткость Стендаля (Stendhal), а еще я открыл для себя русских романистов XIX-го века, чье влияние я во многом испытывал во время написания моей последней книги. Тургенев, Чехов, они тоже высмеивают буржуазию, и это не устарело. Когда читаешь рассказы Чехова, находишь там много самодовольных буржуазных персонажей, которые вполне можно было бы представить на месте современных французов - жителей Сен-Жермен-де-Пре (Saint-Germain-des-Prés).
------------------------------------------------------------
11. Олег: Как вы пишете? Нужны ли вам для этого какие-то определенные условия? За сколько времени вы пишете один роман?
Фредерик Бегбедер: К сожалению, я не дисциплинированный писатель, и я не верю в терпение. Автор, который сидит за рабочим столом с восьми утра до полудня и с трех часов дня до семи вечера - это не я. Я верю во вдохновение и думаю, что бывают дни, когда ты в лучшей форме, чем в другие. В настоящий момент я ничего не делаю, я не работаю, я опустошен, я все вложил в "Au secours pardon" - я продолжаю говорить "Au secours pardon", хотя в России книга называется "Идеаль" - я все вложил в этот роман, и мне кажется, я все сказал. В общем, может быть, я больше ничего никогда не напишу, но время от времени что-то возвращается, я делаю записи, и мне кажется, что в этом-то и состоит моя манера работать; у меня уходит очень много времени, может быть, года три, на то, чтобы написать книгу, и я, скорее, такой писатель, который бродит по улицам с блокнотом, пишет в кафе или на дискотеках, причем иногда "в измененном состоянии сознания". Еще я думаю, что процесс написания романов меня очень пугает, и поэтому мне необходимо немного выпить или сделать что-нибудь еще в этом роде, чтобы "запустить процесс".
------------------------------------------------------------
12. Александра: Вы снимались в документальном фильме, в котором вы отправляетесь в США, чтобы попытаться встретиться с американским писателем Джеромом Дэвидом Селлинджером, уже несколько десятилетий живущим в полном затворничестве. Верили ли вы, соглашаясь на участие в фильме, что вам удастся встретиться с Селлинджером, или с самого начала понимали, что встречи не будет? Джером Дэвид Селлинджер действительно ваш любимый писатель, или просто 'Над пропастью во ржи' - ваше любимое произведение? Есть ли у вас любимое место в этом романе?
Фредерик Бегбедер: Честно говоря, я надеялся с ним встретиться, правда, я написал ему, мы нашли его адрес, я думал, что увижу его и скажу ему: "Вот, я француз. Вы высадились во Франции 6 июня 1944 года, чтобы нас спасти, освободить нас от нацистов". Я даже думал заставить его поверить, что я его сын; может быть, что у него родился ребенок от какой-нибудь француженки, что я - сын, о существовании которого он не знал. . . В результате, когда я действительно туда приехал, в эту маленькую деревеньку Корниш (Cornish), я не захотел его беспокоить, его дом мы не нашли, и в итоге мы бродили по горам, снимали там.
Я думаю, что нужно уважать его выбор, это очень мужественное решение - исчезнуть. И я не думаю, чтобы он нам открыл. Мне кажется, он впускает к себе только молодых женщин. А у сорокадвухлетнего француза, который беспокоит вас, тогда как вы уже шестьдесят лет никого не принимаете, довольно мало шансов встретиться с Сэлинджером. Однако, это и в самом деле один из моих любимых авторов. Я думаю, что не только "Над пропастью во ржи", но и его "Девять рассказов" - действительно вершина литературы "малых форм". Он очень хорошо умеет говорить устами детей. Может быть, самый любимый мой рассказ - это "Дорогой Эсме с любовью - и всякой мерзостью", один из девяти рассказов этого сборника. Это история солдата, который встречает в Англии маленькую девочку, перед тем, как уйти на войну, это очень, очень хорошая вещь. Он - один из культовых авторов. Мне необходимо регулярно его перечитывать, а при этом ведь у меня дома куча книг, я литературный критик, мне присылают все новинки, и несмотря на все это, мне хочется время от времени возвращаться к Сэлинджеру, потому что в нем есть магия, настоящая чистота и красота, которые не найдешь у других авторов. Я этому очень завидую (смеется), потому что я, как мне кажется, могу достаточно легко рассмешить или описать несчастье, но зато я совершенно не способен писать о счастье. Например, написать роман об удавшейся любви или красивую историю любви с хорошим концом.
Допустим, если говорить о романе "Любовь живет три года" (l'Amour dure trois ans"), можно сказать, что на самом деле, история красивая, но все же это очень пессимистичная. Есть люди, которые думают иначе... Да, я тоже всегда надеюсь, что ошибаюсь. У Сэлинджера действительно есть некоторые места - воплощение чистого счастья, сама радость, хотя в конечном итоге он пишет довольно грустные книги.
------------------------------------------------------------
13. Алексей: Какое произведение вы перечитали наибольшее количество раз?
Фредерик Бегбедер: Пожалуй, чаще всего я перечитывал "Над пропастью во ржи", а еще, наверное, "Здравствуй, грусть" (Bonjour tristesse) Франсуазы Саган. . . Что я читаю сейчас? Я только что закончил роман Николя Фарга (Nicolas Fargues) вышедший в январе этого года, он называется "Хорошая роль" (Beau rôle). Это молодой многообещающий французский автор, пишущий довольно злые и насмешливые книги. В этой книге речь идет об актере, который все время пытается оставаться простым нормальным человеком, будучи при этом очень известным. Я говорил о чем-то подобном в "Романтическом эгоисте" (L'Egoïste romantique), обо всех этих знаменитых людях, которые нарочно стараются быть очень "нормальными" и очень "простыми", прислушиваться к другим, чтобы о них не говорили, что они стали претенциозными. Есть еще очень, очень хорошая книга, недавно переведенная на французский язык, она называется "Дорога", автор - Кормак Мак Карти (Cormac Mac Carthy), один из крупнейших современных американских писателей; эта книга получила Пулитцеровскую премию и имела большой успех в Америке. Это очень странный текст, действие происходит после конца света. Мужчина идет со своим ребенком по сожженным деревням, мимо неработающих автозаправок, вокруг - ни души, и они бредут одни в этом опустошенном мире. Мне кажется, что этот сюжет - Апокалипсис - интересует многих авторов в разных странах. Эта тема поднимается и в последней книге Уэльбека (Houellebecq), об этом говорится во многих фильмах. Может быть, конец света уже приближается, вот всем и хочется об этом поговорить.
------------------------------------------------------------
14. Мария: Кто девушка, изображенная на обложке французского издания 'Простите спасите' ("Идеаль")? Участвовали ли вы в выборе этой обложки? Трогает ли вас действительно это лицо, этот визуальный ряд? Можете ли вы назвать это изображение близким к вашему женскому идеалу?
Фредерик Бегбедер: Это очень красивая фотография, ее сделала в Москве французский фотограф Соня Сьефф (Sonia Sieff). Она выбрала эту девушку из многих манекенщиц и актрис, по-моему, это русская актриса, которая также работает моделью. Я никогда с ней не встречался, знаю только, что фотографию сделали в тот момент, когда я уже уехал, и я очень жалел, что не смог приехать на съемку. Мы хотели создать образ, чем-то напоминающий Лару из "Доктора Живаго", поместить на обложку лицо этакой девушки-мечты. Да, я очень хотел бы встретиться с этой девушкой, она и в самом деле восхитительна.
------------------------------------------------------------
15. Ирина: Вы говорите, что Октав Паранго - ваш двойник, в том, что касается его лучших сторон. А каков процент сходства между вами в том, что касается реальных событий, происходящих с вашим героем в романе 'Идеаль'? Насколько роман автобиографичен в части вашего знания русских женщин и вашего отношения к ним?
Фредерик Бегбедер: Забавные вопросы. . . это всегда очень деликатная вещь. Автобиографичны или не автобиографичны мои книги? Я часто играю с этим. То есть пишу от первого лица ...
Конечно же, люди хотят знать точно, возможно, поэтому у них возникает желание прочитать мою книгу. Они спрашивают себя: неужели он все это проделывал, с молоденькими девушками и т.д. Нет, на самом деле, я все выдумал. Не выдумал я только описание профессии 'охотника за талантами', talent scoot, я встречался с такими talent scoot, и здесь я немного поработал как журналист. После выхода книги в свет я получил множество писем, в которых люди писали, что это невероятно, но в жизни происходит все именно так, как я описал в книге. Я также встречался с русскими манекенщицами, которые приезжали в Париж, в чем-то это походило на завоз скота, они тоже читали мою книгу и говорили, что я с точностью описал их жизнь. Писатель - это человек, придумывающий реальность, и я всегда чувствую себя крайне польщенным, когда сцены, являющиеся плодом моего воображения, кажутся настоящими или очень реалистичными тем людям, которые прожили схожие ситуации. Эта манера обращения с очень юными девушками - комментарии, отпускаемые по поводу их внешности в крайне унизительной манере - является обычным делом в профессии манекенщиц. И потом, как и Октав, я побывал в Нижним Новгороде, в Санкт-Петербурге, то есть по большей части я рассказываю вещи, которые я видел, а также вещи, которые я слышал. Если у меня и есть какое-либо достоинство, то это то, что я хороший шпион, я внимательно слушаю, что рассказывают мне люди, я заставляю их пить, а когда они напиваются, мотаю на ус все, что они мне говорят. В моей книге много историй, которые люди, скорее всего, даже и не помнят, что сами мне рассказали. Например, сцены оргий, сцены в роскошных домах на Рублевке. Меня упрекают, что я часто использую клише, но, на самом деле, об этих вещах еще никто не рассказывал. Если только в русских непереведенных книгах, у Минаева, Робски, например, или других писателей. Я знаком с Оксаной, она очаровательна, но ее книги не переводились на французский, поэтому я их прочитать не мог, и я не думаю, что это - клише. Все, что происходит у вас, несколько фантасмагорично, во Франции наши миллиардеры уже не умеют так тратить свои деньги, поэтому мы лишены возможности наблюдать подобных больных людей, жаждущих показать свою власть.
Иногда я также использую людей, которых встречал, я смешиваю несколько реальных людей, чтобы создать один образ, как, например, олигарх Сергей, который представляет собой смесь из нескольких человек. И еще, в 'Идеаль' я попытался представить себя молодой девушкой, можно сказать, что Лена Дойчева - это тоже немного я. Очень забавно было писать блог четырнадцатилетней девушки! Для этого, правда, мне пришлось много порасспрашивать своих знакомых девушек об их отношениях с их матерьми, это было интересно. Да, конечно, немного меня есть во всех персонажах моих романов, но в этом нет ничего оригинального, я думаю, что также дело обстоит у всех писателей.
------------------------------------------------------------
16. rosa galimova, Ville de Kazan, le Tatarstan, la Russie: 1).Le personnage de "L'amour dure trois ans" est optimiste dans son amour. C'est vous? 2).Comment portez-vous avec les femmes russes?
Фредерик Бегбедер: Этот роман намного более личный, о нем можно сказать, что это полная правда, думаю, в этом романе нет ни одной сцены, которая не была бы правдой. Это история моего развода, когда я понял, что брак - это искусственная конструкция, которая не может долго держаться. Мне захотелось написать книгу об этих обманутых иллюзиях. Как я себя веду с русскими женщинами? Я думаю, что я очень приятный товарищ. Действительно, Октав довольно гнусно ведет себя в моей книге, но это ведь и потому, что у него такая работа! Когда ты французский писатель, и ты встречаешь русских женщин, читательниц и так далее, все совершенно по-другому. Я очень-очень любезен и воспитан, мне вовсе не нужно их отбирать, оценивать и снимать на полароид, чтобы затем продать их модельным агентствам. Мне не повезло, это не моя работа, в общем, получается, что у меня совершенно нормальные отношения с ними. Думаю, посетители вашего сайта будут разочарованы. . .
------------------------------------------------------------
17. Оксана Демьяненко: Ваша мечта.
Фредерик Бегбедер: Моя мечта? Вот так просто - рассказать о моей мечте? Это странно. Я думаю, что воплощаю свои мечты в своих книгах, это - правда. В настоящий момент я чувствую себя опустошенным, и не знаю, какой будет моя следующая мечта. Конечно же, я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Я мог бы ответить что-то в этом роде, я мог бы сказать: я мечтаю, чтобы Хлоя была счастлива. Но это - немного идиотский ответ. Я с нетерпением жду своей следующей мечты.
------------------------------------------------------------
18. Ольга : Любите ли вы одиночество? Любите ли вы иногда просто ничего не делать? Вы человек действия или созерцатель?
Фредерик Бегбедер: Нет, я не человек действия. Это точно. Я, скорее, любопытствующий зритель, созерцатель, шпион, как я уже говорил. Сейчас я чередую моменты одиночества и спокойствия с периодами безумства и светской жизни, когда я смешиваюсь с толпой. Когда я говорю о чередовании, то имею в виду, что это может происходить в течение одного дня. Например, очень часто я замечаю, что днем я один, здесь, в своем доме, просматриваю книги. Но с приходом ночи я полностью преображаюсь. (Громко смеется).
------------------------------------------------------------
19. Павел: Вы сказали как-то, что роль писателя и артиста вообще - 'беспокоить' публику. Это ваше глубинное убеждение, или вы следуете этому правилу из меркантильных соображений, поскольку такая позиция оправдывает себя в коммерческом смысле?
Фредерик Бегбедер: Это не совсем так, я не верю, что всем хочется, чтобы их 'беспокоили'. Посмотрите на самые успешные продажи во французских книжных магазинах - как правило это абсолютно безобидные романы, которые рассказывают истории, полные розовой водицы, очаровательные, которые Вас не потрясают, не заставляют проснуться. Брать на себя риск 'беспокоить' людей - это значит рисковать им не понравиться. Если я говорю подобные вещи, то просто потому, что именно они мне по душе. Когда я читаю книгу, я люблю чувствовать себя несколько шокированным. Все мои любимые авторы именно так и пишут. Луи-Фердинанд Селин (Louis-Ferdinand Céline) - скандальный автор, он шокирует. Мне нравятся несколько скандальные авторы, такие как Генри Миллер (Henry Miller), Чарльз Буковский (Charles Bukowsky) и т.д. Поэтому я не считаю, что тут дело в меркантильности. Если цель книг - служить ненужной забавой, я не понимаю, зачем тогда нужно писать.
------------------------------------------------------------
20. Владимир Дубковский, Великий Новгород: Я тоже писатель и тоже считаю, что "роль писателя - беспокоить публику". Моя цель - пробудить в людях сознательное отношение к жизни и своему месту в ней, расширить сознание через понимание глобальных процессов, происходящих на Земле, и побудить людей к собственному развитию. Но большинство предпочитают "позицию страуса". Я пишу, прекрасно понимая, что, в лучшем случае, меня поймут и сделают выводы для себя не более 10% моих читателей. А как Вы относитесь к тому, что большинство людей предпочитают "хлеба и зрелищ" пробуждению и развитию?
Фредерик Бегбедер: Тут нет ничего нового. Бои гладиаторов еще во времена Античности служили способом отвлечь людей от их жизненных проблем. Сегодня, возьмем, к примеру, Интернет - я считаю, что это - новый вид опиума для народа. Религию заменили виртуальностью. Сегодня есть люди, которые живут в ужасных условиях, в жалкой квартире с некрасивой женой, впроголодь. Им дают выход в виртуальность, и они сидят перед монитором, и им кажется, что они ведут потрясающую жизнь, они общаются с множеством людей со всех уголков планеты, которых они никогда не увидят и т.п. Таким образом, мы имеем дело с неким подобием гладиаторских боев, людям дают хлеба и зрелищ. Чтобы заставить людей забыть об их тяжелой человеческой доле, всегда выбирался самый простой путь. Но вы правы - нас никогда до конца не понимают. Оскар Уайльд говорил: я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно. Он хотел остаться непонятым. Кажется, Мальро говорил, что любой успех - это недоразумение. Поэтому, когда кому-то везет, как мне, и его книги пользуются читательским успехом, это означает, что, вероятно, произошло недоразумение. . . Я пытаюсь через свои романы доносить до людей какие-то мысли, это тоже правда. Пробуждать сознание, как говорит автор вопроса. Но с юмором. Заявить, что я не даю людям 'хлеба и зрелищ' было бы не совсем честно. Я ведь тоже предлагаю читателям немножко печенья, немножко смеха, и с помощью этого прикрытия пытаюсь донести до них кое-какие мысли, критику нашей эпохи. В '99 франках' критикуется лозунг 'все на продажу', который царит в нашем мире, 'Идеаль' осуждает превращение тела в товар.
Я не люблю излишне нравоучительных произведений. Да, я прячу нравоучения за занимательным повествованием. Я пытаюсь писать так, чтобы это было забавно, сексуально, не скучно . . . Необходимо, чтобы в романах были шутки, анекдоты, динамичные диалоги. Но за всем этим, как бы контрабандой, тайными тропами, я провожу идеи, очень жесткие идеи, которые, возможно, отражают мое действительное отношение к современному обществу.
------------------------------------------------------------
21. Вероника: Кто ваши друзья? Обязательно ли это люди со схожим с вашими взглядами и образом жизни?
Фредерик Бегбедер: Нет, не обязательно. Некоторые мои друзья - это друзья детства, которых я знаю очень давно, и которые говорят мне, если я веду себя, как придурок. Это здорово. Они говорят мне: 'Фредерик, ты возомнил о себе невесть что, успокойся'. Кроме них я общаюсь с множеством людей по работе - на телевидении, во Франции, в издательском бизнесе, с моими коллегами по писательскому цеху. Нет, мне совсем не хочется, чтобы мои друзья походили на меня, или были всегда со мною согласны. Напротив. Иначе это было бы слишком скучно.
------------------------------------------------------------
22. Надежда: Вы написали: 'Быть влюбленным - это быть удивленным. Когда удивление проходит, это конец'. Вы удивлены сейчас?
Фредерик Бегбедер: Думаю, что да. Нужно найти того, кто бы вас удивлял. Вы знаете этимологию слова 'désir' - желание? 'Désir' происходит от латинского 'desiderere'. 'De' - это отрицательная приставка, а 'siderere' означает 'звезда'. То есть 'désir' означает 'потеря звезды'. Нельзя желать кого-то, если этот человек от Вас все время не ускользает. Именно поэтому я говорю, что нужен кто-то, кто будет вас удивлять, нужно фактически прийти к тому, что человек, с которым вы живете, все время остается для вас незнакомцем, блуждающей звездой. Это очень трудно. Я думаю, что я по-прежнему удивлен блуждающей звездой.
------------------------------------------------------------
23. Григорий Амарян: Расскажите о каком-либо событии или встрече в вашей жизни, которые сильно повлияли на вас.
Фредерик Бегбедер: Мы с Мишелем Уэльбеком славно повеселились в прошлом месяце в Москве на наших публичных дебатах. Было очень забавно. Мы все-таки выпили литр водки перед всем честным народом, не закусывая. . .
В конечном итоге, наш диалог состоялся. Я не понимаю, почему они захотели свести лицом к лицу именно нас, потому что мы с Уэльбеком сходимся почти по всем вопросам. У нас нет проблем, нет повода для споров. Но это мероприятие произвело на меня сильное впечатление. Кроме того, моя последняя неделя в Москве была чем-то необыкновен
