В свое время, будучи воспитанным в гиперполиткорректной советской атмосфере, я был удивлен фильмом «Москва слезам не верит». Не самим фильмом – это нормальная вещь, рассказывающая о жизни советского пролетариата, - а названием: как такое допустили? Слезы, которым не верила Москва того времени, конечно, текли по щекам ищущей счастья в столице сельчанки, и это довольно хорошо соответствовало цензуре того времени. Но в моем восприятии жесткость Московии, или ее неверие чужим слезам находило все же значительно более широкий отзвук - от претензий Ивана Грозного в древней Ливонии до приглушенных разговоров взрослых о судьбах семьи. Во всяком случае, авторы фильма создали гениальное высказывание, которое характеризует реальность далеко за рамками драмы рабочего класса, и с тех пор эта фраза склоняется в различных контекстах национальных особенностей России.
Это клише 30-летней давности подходит, чтобы охарактеризовать произошедшие вчера утром взрывы в Московском метро. Две опоясавшиеся взрывчаткой чеченские женщины с интервалом в полчаса подорвали себя на станциях Лубянка и Парк культуры, прервав жизни 37 и ранив 66 человек. Смертницам о неверии Москвы слезам, безусловно, было известно, и такой неразумный шаг именно это и доказывает – тупик. Кремль не верит чужим слезам, а собственные жертвы его не убеждают. И что же остается другим, в особенности принимая во внимание особенности их культуры, менталитета и исторического опыта? Заставить кровь и слезы литься еще больше, что, в свою очередь, все сильнее укрепляет нетерпимость и решимость противной стороны. И конца этому не видно.
Владимир Путин, когда еще был президентом России, в одном из интервью на удивление откровенно рассказал о своем прошлом. В том числе и о случае в детстве, когда он гонялся по лестнице дома за крысой, пока не загнал ее в угол в самом низу. Когда разбойник Володя подбежал, крыса в отчаянной смелости повернулась к своему преследователю, и настал его черед удирать. «С тех пор я понял, что значит - загнать кого-то в угол», - прокомментировал он фрагмент своих воспоминаний. Это интервью состоялось в то время, когда в новостях регулярно было слышно о стычках чеченских боевиков и официальной России. Остается только удивляться, что Путин вот так публично рассказывает свою личную мифологию, из которой он, очевидно, ничему не научился.
А, может быть, научился. Может, оставшийся в интервью подвешенным в воздухе невысказанный вывод это не признание того, что не нужно никого загонять в угол, а то, что загнанного в угол надо мочить до конца, что бы там ни было. Может, это надо рассматривать в контексте неспособности Московии связывать слезы с чувствами, воспринимая их только как выделения из определенных желез. Такое механическое, зомбированное отношение к реальности перекликается с печально известной «школой ЧК», черные корни которой уходят к восхищению Ленина экспериментами Ивана Павлова над собаками, когда у них вырабатывались рефлексы по необходимости. Что бы о лауреате Нобелевской премии по медицине и физиологии ни говорили современные активисты защиты прав животных, на права человека он оказал разрушающее влияние, которое комиссия энтузиастов по присуждению премии в далеком 1904 году не могла предвидеть.
Однако понедельничные взрывы в Московском метро – это эхо ликования Ленина столетней давности, эхо которого могло и не быть. Первый президент нового, основанного в 1991 году чеченского государства Ичкерия Джохар Дудаев, которого русские военные убили в 1996 году, до критического случая, когда он не подчинился приказу подавить песенную революцию эстонцев, был весьма лояльным генерал-майором советской авиации. Принадлежность к суннитскому течению ислама не помешала ему участвовать в планировании и реализации бомбардировок Афганистана в 80-е годы. Как и другому лидеру чеченских боевиков Шамилю Басаеву – принимать участие в защите президента Бориса Ельцина от организованного путчистами переворота. Ислам или национальность ни для них, ни для кого-то другого не являются причиной совершенных ужасных деяний. То, что пошло фундаметально косо, это произошло в умах представителей власти в отношении того, что мы, люди, здесь, на Земле делаем.
И даже если милитаристы Кремля «правы», то есть, если их мафиозная стратегия «убрать всех» приближает цель - сломить сопротивление чеченцев, то такими же, как и неразумные и неуправляемые конвульсии агонии, могут быть акты террористов-смертников. Они могут стать все более непрогнозируемыми и дикими. Латвия сочувствует близким жертв в Москве. Латвия и рижане верят слезам москвичей и русских. Ваша трагедия ужасна, и наше сочувствие от сдавленного сердца. Можно только присоединиться к тем соболезнованиям, которые президент, премьер, председатель Сейма Латвии выразили российским коллегам. Та каша, в которую они замешаны, сейчас безнадежно густая, кровавая, и в обозримом будущем вряд ли кто-то сможет ее расхлебать.
Перевод: Лариса Дереча
