Сергей Багапш: «Абхазию никто не заставит войти в состав Грузии»

Президент Абхазии рассказал «Сегодня» о том, что грузины — неплохие люди, УНА-УНСО — агрессоры, с Януковичем связывают большие надежды, а с Саакашвили общаться не намерен. Туристам же в Абхазии сейчас безопасно.

— Какие на сегодняшний день у вас ассоциации вызывает слово «Украина»?

—Для меня, как для человека, воспитанного еще в СССР, Украина и украинцы всегда были и будут близким народом. Мы воспитывались на культуре Украины. Нас воспитывали и великий поэт Тарас Шевченко, и великие спортсмены и деятели искусства. Так что украинцы остаются для нас тем народом, с которым мы и дальше готовы идти по жизни.

— Украина разная, и одна из ее частей в 90-х поддержала Грузию. Например, на ее стороне воевала УНА-УНСО.

— Кстати, они, воюя на стороне грузин, были более жестокие, чем они. Я не хотел бы говорить о фактах, это отдельный разговор. Но война есть война, и очень многие из УНА-УНСО, кто воевал против нас, остались лежать на нашей земле. Отношение к ним в Абхазии как к агрессорам, как к людям, которые пришли уничтожать и убивать абхазов.

— Как началась борьба абхазов за независимость?

— Она началась раньше, чем 1990—1992 годы. Еще в советское время. Каждые 10 лет в Абхазии народ и интеллигенция собирались на митинги и ставили вопрос выхода из состава Грузии. Ведь у нас всегда было свое государство. Граждане Украины должны знать, что когда образовывался СССР, Абхазия вошла в него как союзная республика и подписала союзный договор.

— Почти 20 лет назад начались столкновения между абхазами и грузинами...

— В 1989 году при Союзе я уже 7 лет был первым секретарем Очамчирского райкома партии. Именно тогда и развернулись первые события. Тогда я взорвал все мосты, и нам пришлось держать оборону. Тогда же я получил ранение в шею дробью. Тогда прибыли внутренние войска и разъединили нас с грузинами. Это было первое боевое столкновение. А в 1992 году Грузия ввела в Абхазию регулярные войска. Я, заместитель предсовмина республики, тогда ездил в Россию, Казахстан — республику нужно было обеспечивать зерном, электроэнергией. Летал на наш «восточный фронт» из Гудауты в Омчамчир.

— Некоторые полагают, что если бы не помощь России — оружием, вертолетами, добровольцами, — вы бы тогда проиграли.

— Да ничего такого не было. Мы не скрываем — да, мы приобретали оружие и боеприпасы. Вертолеты мы арендовали, платили за них деньги. После взятия Гагры у нас и танки, и БМП появились. Порядка 40 единиц боевой техники мы отняли у грузин. На тот период абхазская армия насчитывала 13—14 тысяч человек. Противостояла нам в 7—8 раз большая по численности грузинская армия. Тогда Россия не позволяла себе нам помогать. Но боевой дух был высок у всех абхазов. Когда мать оплакивала своего сына, она говорила, что тот не умер, а погиб за свою родину.

— В августе 2008 года Абхазия после вторжения грузин в Южную Осетию открыла второй фронт. Как было принято это решение? Вам позвонил Путин или Медведев?

— Нет. У нас были подписаны соглашения между Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией. В случае агрессии против кого-то из нас мы вступаем в войну. И я выполнил то, что между нами было договорено. Как только мне позвонил президент Южной Осетии и сообщил, что началась война, я сам, взяв бронетехнику, выдвинулся к Галльскому району, на границу с Грузией. Вторую группировку я послал в Кодорское ущелье, там тоже были бронетехника и «Грады». В то время там было до 3000 грузинских солдат. И очень много техники, которую мы уже год вывозим.

— Была ли там техника украинского производства?

— Там была и украинская, и российская, и западная техника: бронетранспортеры, «Грады». Там было оружие, которое Ющенко продавал грузинам. Мы также получили кадры из Кодорского ущелья, на которых были американские инструкторы, инструктирующие, как правильно подрывать. Мне позвонили тогда из российского Генштаба и попросили ни в коем случае не пересекать границу, чтобы не усугублять ситуацию. У многих тогда чесались руки, чтобы пойти дальше, но то, что Россия решила закончить операцию в течение 5 дней, было правильно и мудро. Мне было очень сложно сдерживать своих людей.

— Вы знакомы с Михаилом Саакашвили?

— Нет, и знакомиться не собираюсь. Никогда, даже по телефону не общался. Потому что это человек, у которого по локоть руки в осетинской и абхазской крови. Пока он и такие люди, как он, возглавляют Грузию, у нас никакого диалога не будет. Вести серьезный диалог можно с серьезными политиками, а с такими, как Саакашвили, мы не будем вести никаких разговоров.

— Среди грузинских политиков вы видите какого-либо партнера для переговоров?

— Я никогда не даю оценок. Я хорошо знаю Грузию, в свое время там работал, играл в баскетбол за сборную Грузии, будучи молодым. На свете не бывает плохих наций. И грузины не плохой народ. Есть плохие политики. Саакашвили все ведет к тому, что Грузия может развалиться как государство. А кто Грузией будет руководить в будущем — это дело грузинского народа. Но он должен понимать, что реалии изменились, и сегодня Абхазия — признанное государство. И никто нас не заставит — ни Европа, ни США — быть в составе Грузии.

— Сейчас президентом Украины стал Виктор Янукович. Партия Регионов в 2008 году поддержала и Южную Осетию, и Грузию. Ожидаете ли вы признания независимости Абхазии со стороны Украины?

— Ну, конечно, мы верим в то, что это произойдет. Мы не собираемся форсировать события. Мы вообще поддерживали взвешенную политику Януковича, потому что он никогда не позволял себе, поддерживая одну часть Украины, быть враждебно настроенным к другой.

— Так Беларусь вас, наконец-то, признает?

— Не могу говорить о Беларуси, но надеемся, что так оно будет. Думаю, что у нас, у Украины, России, Беларуси, Южной Осетии и Абхазии будет какая-нибудь форма экономического союза.

— Что экономически представляет из себя Абхазия?

— После войны в 90-х нам были объявлены санкции. К нам не ходили ни поезда, ни корабли. Была полная блокада. Только при Путине начались послабления. Когда я принял республику, бюджет был 400 миллионов рублей (13,3 млн долларов). Сегодня наш бюджет под 5—6 миллиардов рублей. У нас неплохой торговый оборот с РФ. Туда мы поставляем продукцию сельского хозяйства — рыбу, цитрусовые, начнем поставлять чаи.

— А курортная сфера?

— Пошло ее бурное развитие. Мы принимаем до одного миллиона туристов в год. Ждем в гости и украинцев. Доходы от курортного бизнеса составляют 30% бюджета Абхазии. Сегодня в республику пришел инвестор, в основном российский. Если будут предложения с украинской стороны по поводу инвестиций, мы готовы их принять. Сейчас в Абхазию вошла такая структура, как «Роснефть», поскольку у нас в шельфе Черного моря есть нефть.

— Безопасно ли сейчас туристам пребывать на территории Абхазии?

— Абсолютно. Когда к нам приезжают западные журналисты, тоже этим интересуются, а потом выходят ночью на набережную, а там толпы народа гуляют. В Абхазии вы не увидите ни одного вооруженного человека. Да, у нас есть еще воровство, но где его нет? И мы с ним активно боремся.

— Когда состоится ваш официальный визит в Никарагуа, которая после России вас признала, к Даниэлю Ортеге?

— Он должен состояться где-то летом этого года. В чем величие Ортеги? Он не захотел, как многие другие, которые хотели бы нас признать, это сделать за какие-то преференции от России. Нас признала самая большая страна в мире — Россия — и самая маленькая, Науру, где население 12 тысяч (она находится в районе Австралии). Процесс признания длительный, мы его не форсируем.