Эстонско-российские соревнования по написанию истории

Услышав о предложении нового посла России создать совместную комиссию двух государств для решения спорных вопросов по истории 20 века, в очередной раз стало жаль историю как науку.

В принципе нет ничего плохого или необычного, если государства решат сообща выделить деньги и создать льготные условия для исследовательской работы ученых. Почему бы не изучать прошлое примерно так же скоординированно, как исследуют космос или работают в международной физической лаборатории CERN, где при сотрудничестве ученых многих стран  построили Большой андронный коллайдер, ускоритель частиц, на сооружение которого понадобилось двадцать лет.

И для историков в международном сотрудничестве (в том числе с российскими коллегами) нет ничего нового. Примером такого сотрудничества может быть хотя бы международная комиссия Макса Якобсона, изучавшая совершенные в Эстонии преступления против человечности, или только что прошедшая в Таллине уже третья международная конференция «Modus vivendi III: картина города в 17.-19. веках» или российско-эстонская общая конференция историков «Россия и регион Балтии». К тому же в современном глобализирующемся мире любая серьезная научная деятельность уже по сути своей трансгранична.

Поэтому можно было бы сказать, что призыв главного дипломата нашего большого соседа всячески приветствуется и, очевидно, служит делу развития исторических исследований. К чему же тогда жалеть историю? И все-таки жалко.

Прежде всего, хотя бы потому, что в подобных предложениях просматривается некое особое отношение. Отношение к исторической науке,  что немыслимо применительно к большинству научных дисциплин. Как немыслимо, чтобы позиции топ-специалистов (а комиссии по истории ведь хотят создать из ведущих фигур в этой области) из числа физиков или химиков были бы разделены пограничными  рубежами. Чтобы по одну сторону границы все думали так, а по другую наоборот. И чтобы для решения спора разделившихся сообществ или выяснения единственно правильной истины приходилось создавать совместную межгосударственную комиссию. Причем в качестве дополнительного бонуса обещают в случае успеха всеобщее улучшение отношений. Или, по меньшей мере, создать необходимые для этого предпосылки. Не забывая при этом отметить, до каких результатов совместная комиссия доходить не должна. Что, в свою очередь, вынуждает задать вопрос: зачем такая комиссия тогда вообще нужна? Если результаты во многом уже заранее заданы.

Государство и историческая наука синонимы только при диктатуре. Только при таком государственном устройстве, какое было во всем нам знакомом советском времени. Тогда была только одна историческая правда и все отклонения от нее заканчивались для непослушных малыми или большими неприятностями. Однако, к счастью, это время безвозвратно кануло. Как в Эстонии, так, надеюсь и в России, где, очевидно, не осталось ни одного важного исторического вопроса, не нашедшего диаметрально противоположного и спорного решения.

Книг и статей действительно неисчислимое множество, а позиций от стенки до стенки, в чем можно убедиться в любом нашем крупном книжном магазине. В них содержатся как безразмерное славословие в адрес Сталина, так и абсолютное неприятие диктатуры. Но именно в этом времени и кроется большинство тех самых спорных вопросов, решение которых должно стать делом предлагаемой совместной комиссии. 

Да и эстонские историки далеко не едины во мнении в каждом отдельном вопросе упомянутого периода. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить горячую полемику, возникшую после выхода книги Магнуса Ильмъярва «Безмолвная сдача». Что нормально в демократическом государстве, так как акцептирование различий должно присутствовать и при оценке прошлого.

Вот и выйдет, что если, условно говоря, соберется всеобщая российско-эстонская конференция историков «Сталин и Пятс» (Константин Пятс- довоенный президент Эстонии – Х.С.), то навряд ли ее участники стопроцентно будут представлять только позиции «своего государства». Скорее, определяющим здесь станет разум и совесть, у которых, исходя из исторического опыта, к сожалению, нет ничего общего с позициями декларативно представляемых государств. А ведь посол предложил, по сути, создать «сборные», представляющие государства.

На самом деле для решения споров, связанных с историей 20 века, не нужны никакие комиссии из авторитетных историков. Так как в широком плане  с историей все ясно и по отдельным вопросам историки могут дискутировать на традиционных конференциях, семинарах и, по возможности, посредством Skype.

Иногда для достижения истины нужно бросить более пристальный взгляд на карту Европы. Потрудиться найти на ней Эстонское государство по состоянию на знаковую дату 1 сентября 1939 года и которую на карте конца Второй мировой войны уже не отыскать. Было государство, и нет государства. Была нанесена на карту в своих цветах, затем окрашена в единый с восточным соседом красный цвет. О чем тут еще спорить?

Предлагая создать комиссию, посол упомянул, что результаты ее деятельности не должны ранить ничью историческую память. В этой фразе и зарыта собака. Потому что в нормальном обществе разговор о правде не ранит память. Во всяком случае, не смертельно. И это несмотря на то обстоятельство, что историческая правда чаще всего делает больно.

Ранения она наносит только в том случае, когда историческая память сконструирована, исходя из интересов настоящего, и потому объявляется неприкасаемым табу. С этой памятью историкам делать нечего. Разукрашивание ее в различные цвета является чисто государственным вопросом. Историки здесь ничего не могут поделать или предложить какие-либо решения. Если государство уже решило, что в контексте Второй мировой войны необходимо основной упор делать на победу в Великой Отечественной войне, то в исторической памяти народа победа и становится единственной правящей доминантой такой войны. И символы такой победы становятся святыми. Естественно, в такой исторической памяти нет места пониманию мотивов поведения тех людей, которые в 1944 году с оружием в руках выступили против Советской власти. И любой исторической комиссии здесь ничего не поделать.

Власть зачастую выступает в отношении науки как заказчик. То требует в скорейшем порядке создать мощную бомбу, то переделать природу. Но чаще всего переписать историю. И даже тогда, когда это желание связано с надеждой решить споры и власть исходит из наилучших пожеланий, можно было бы  освободить историков от занятий непосильными для них спорными вопросами.

Но если все же это невозможно и единую историческую комиссию двух государств по решению вопросов, связанных с историей 20 века, придется все-таки создавать, то выступивший с инициативой посол Российской федерации мог бы сказать, что в указанном столетии Вторая мировая война напрямую затронула большинство людей и так как наши государства не хотят, чтобы что-либо подобное повторилось еще раз, начнем сообща учиться у истории. Учиться не столько у победы, у которой и учиться нечему, так как победе предшествует война, а мы этого не хотим.  А тому, как эта катастрофа вообще произошла. И тогда у совместной комиссии был бы смысл.

Перевод: Хейно Сарап