Во вторник в Le Figaro была обнародована тревожная нота пограничной службы, в которой говорится о массовом наплыве эритрейских нелегалов во Францию со стороны итальянской границы с апреля этого года. Большинство из этих людей направляются в Англию. Все это порождает серьезную напряженность в Кале, где за последние дни произошло сразу несколько потасовок.
Atlantico: В сообщении пограничной службы от 30 июня говорится, что за последнее время во Франции было задержано 5757 прибывших с территории Италии нелегальных мигрантов. Это наглядно свидетельствует о пробелах в системе на юридическом уровне.
Почему правоохранительные органы отпускают столь многих из них на свободу после непродолжительной процедуры или вручения им «предписания незамедлительно покинуть территорию Франции»? Получается, эти люди могут сами решить, уезжать им или нет. С чем связано такое попустительство властей?
Катрин де Вандан: Они действительно должны уехать, но им оставляют выбор. У нас прекрасно понимают, что на родину вернутся далеко не все. Многие люди предпочитают остаться, хотя тем самым они и превращаются в нелегалов. Они подают прошение об убежище и надеются на положительный ответ. У правительства нет средств, чтобы выдворить их всех за государственный счет, и поэтому предпочтительно, чтобы некоторые уехали сами. Выдворение нелегалов на родину обходится очень недешево: от 3000 до 30 тысяч евро на человека. Сумма зависит о того, откуда приехал иммигрант, потому что его доставляют на место полицейские.
Жан-Поль Гарро: 31 декабря 2012 года у нас практически незамеченным прошло принятие закона, который отменяет преследование за нелегальное нахождение на территории Франции. Это сделало правоохранительные органы безоружными. Меры пресечения за определенные правонарушения в этой области были оставлены в силе, однако сам факт нелегального пребывания больше не наказуем. Кроме того, правоохранительные органы не могут справиться с ситуацией, потому что таких случаев стало намного больше. Даже до вступления в силу закона от 31 декабря 2012 года подобные действия оставались фактически безнаказанными. В полиции принимались за иностранных нелегалов только в том случае, если на их счету были другие правонарушения вроде кражи.
— Почему французское правительство выглядит совершенно бессильным в такой ситуации? Что ему нужно сделать?
Катрин де Вандан: У этих людей есть слишком мало возможностей для въезда на законных основаниях. Некоторые могли бы выйти на рынок труда, и было бы лучше найти законные способы их трудоустройства. Люди становятся нелегальными иммигрантами, потому что не нашли законного способа: статус беженца, объединение семьи, учеба…
Жан-Поль Гарро: У государства нет средств и политической воли, потому что когда желание есть, то и средства найдутся. В прошлом я уже критиковал нарушения в системе государственной медицинской помощи, но правительство вновь наступает на те же самые грабли. Нужно было предвидеть последствия, потому что руководить означает уметь смотреть в будущее. Правительство понимает сложность международной обстановки. Но у большинства сложилось идеологизированное мировоззрение: «Мы все — граждане мира, понятия границ больше нет». Это наивный и спорный подход, потому что многие из этих мигрантов находятся в поистине катастрофическом положении, а некоторые даже гибнут. Нужно коренным образом все изменить. Прежде всего, необходимо принять срочные меры и перекрыть поток нелегальной миграции, усилив контроль на границах Европы и нашей страны. Кроме того, нужно снова ввести ответственность за нелегальное пребывание. Стоит рассмотреть и более долгосрочные меры на европейском уровне. Нужно достичь договоренности всех европейских стран, но пока что в этой области не было принято никаких инициатив. Если бы правительство сделало это, тем самым оно бы навлекло на себя критику большей части своего же большинства. Поэтому для него это не лучший политический шаг.
— В документе также отмечается сложность шенгенских процедур, которая фактически оставляет Францию и Италию без оружия. Из 5235 задержанных во Франции нелегальных мигрантов из Эритреи лишь 57 вернули обратно в Италию в рамках специальной процедуры и только четверых поместили в центр временного содержания для дальнейшего возвращения на родину. В чем вина миграционной политики на европейском уровне? Нужно ли реформировать Шенгенскую зону, и что конкретно следует сделать на европейском уровне, чтобы взять под контроль миграционные потоки?
Катрин де Вандан: Главный пробел — это слишком жесткая политика, которая не дает им возможности остаться. Если бы у людей было больше возможностей для легального въезда в страну и работы, это помогло бы справиться с такой абсурдной ситуацией. Людям не нужно было бы придумывать истории, как они делают это сейчас, чтобы получить статус беженца. После принятия постановления «Дублин-II» получается так, что людей рассматривают с точки зрения предоставления прошения об убежище в странах, где они вовсе не обязательно хотели бы остаться, например, во Франции и Италии. Это создает новые трудности, потому что они хотели бы попасть в Великобританию, а процедура занимает много времени. Получается, что нелегальные мигранты два года слоняются без дела, потому что им предоставляют содержание, но не дают разрешение на работу. А это делает их положение еще более уязвимым.
Жан-Поль Гарро: Речь идет об искажении процедур в связи с извращенным пониманием прав человека. Существующие процедуры чрезвычайно сложны, неприменимы и неэффективны, потому что в них нужно предусматривать любые случаи обращения. Получается, что добиться быстрого решения вопроса попросту невозможно, потому что вы можете подать заявку на административном, юридическом и европейском уровне, а решение принимается только через месяцы или даже годы.
На первое место сейчас выходит личная свобода. Необходимо вернуться к процедурам, которые реально применить на практике. К сожалению, в этой сфере не заметно никаких общих инициатив, как это видно на примере Италии, которая решила свалить проблемы на других. Получается, что сейчас каждый сам за себя, а на государственном уровне не просматривается никакой политической воли. Если Германия или Англия не возьмут на себя инициативу, этого никто не сделает. Наступит момент, когда мы будем вынуждены приостановить действие шенгенских соглашений. Во Франции нынешняя ситуация создает угрозы для всего общественного порядка. Если Европа не вмешается, Франции нужно будет взять все в свои руки. Лично я придерживаюсь на этот счет весьма пессимистичных взглядов, потому что не представляю себе, как в нынешних политических условиях во Франции и Европе у кого-то может хватить отваги, чтобы поднять этот вопрос. Сомневаюсь, что правительства или оппозиционеры могут выступить с критикой этой политики.
— Что можно сказать о том, какая роль в этой ситуации отводится Италии, которая зачастую становится первой европейской страной на пути иммигрантов? И что насчет Англии, которая не входит в шенгенскую зону и намеревается ограничить иммиграционный поток из Европейского Союза?
Катрин де Вандан: Италию этот вопрос затрагивает сильнее, чем большинство европейских стран. Необходимо заняться формированием другой европейской политики, потому что мириться с числом погибших у Лампедузы просто нельзя. Как следует из обнародованного в прошлом году итальянского исследования, за период с 2000 по 2013 год количество жертв составило 23 тысячи человек. Италия сделала все, что могла, потому что она и так принимает множество иммигрантов на юге страны. Многие из них трудятся в сельском хозяйстве и представляют собой дешевую рабочую силу. Англия же не хотела вступать в шенгенскую зону и не доверяет ей. Там существует собственный пограничный контроль. Проблема же в том, то это привлекает множество людей при наличии хороших возможностей для работы.
— В Кале теперь снова образовался лагерь беженцев, который успели прозвать «Джунглями». К тому же, там было принято решение о выдворении 1300 мигрантов, которые надеются попасть в Англию. Несмотря на целый ряд постановлений правоохранительных органов, исправить ситуацию пока что не удается. Быть может, более эффективная координация на европейском уровне помогла бы этого избежать? Европейская система регулирования миграции зашла в тупик?
Жан-Поль Гарро: Происходящее сейчас в Кале — это одно из последствий того, о чем мы говорили. Местные жители прекрасно понимают, чем может грозить им сохранение такой ситуации. Причем ответственность лежит не только на неэффективных действиях Франции: винить стоит и отсутствие единства на европейском уровне. Подобное бездействие Европы просто ужасно.
— Последние несколько месяцев Европа и Франция ощущают на себе массовый приток нелегальных мигрантов. По большей части речь идет об уроженцах Эритреи, на которых приходится 91% задержанных. Большинство из них хотят добраться до Англии через Италию и Францию, но не могут продвинуться дальше Кале, где недавно произошло сразу несколько потасовок между нелегалами. С чем связано это явление? Влияет ли на ситуацию нынешняя обстановка в Ливии?
Катрин де Вандан: В Сомали, Судане и Эритрее сложилась чрезвычайно тяжелая ситуация, как в экономическом, так и политическом плане. Обстановка в Восточной Африке порождает миграцию при том, что на молодежь там приходится половина населения. В 2007 и 2008 годах Италия и Ливия подписали двусторонние соглашения, которые сейчас работают откровенно плохо, хотя и позволили сократить приток мигрантов в 2009 году. Это был взаимовыгодный договор, который предусматривал усиление контроля за нелегалами в обмен на финансовую помощь. Ливия Каддафи играла роль жандарма Европы, отсеивая нелегалов и прошения о представлении убежища. Как известно, Ливия не подписала женевскую конвенцию о статусе беженцев. Сейчас ливийские власти это совершенно не заботит, и границы страны превратились в сито на фоне охватившей всю ее территорию нестабильности.
Нелегальные мигранты тратят в среднем от 3–6 тысяч евро на то, чтобы добраться в Европу. Это более чем значительные деньги. То есть в поездку отправляются не самые бедные, а во многих случаях речь идет о сбережениях целой деревни, которая ждет в ответ помощи по прибытии мигранта в Европу. Перевозчики зарабатывают большие деньги. Транспортировка мигрантов и подделка документов превратились в настоящий бизнес. Этой работой зачастую занимаются люди из стран, в которые едут мигранты. Они потерпели неудачу, но прекрасно знают систему.
Жан-Поль Гарро: Обстановка в Ливии, безусловно, отразилась на текущей ситуации, однако об этом не стоит упоминать, если, конечно, вы не боитесь нарушить правила политкорректности. Война в Ливии сильнейшим образом дестабилизировала весь регион. Нужно разобраться с тем, кто руководит ливийским государством, и есть ли у него четкое намерение взять ситуацию под контроль. Французская концепция государства вовсе не обязательно соответствует той, что принята в других странах.
— 4 августа в le Monde появилась статья о так называемых «медицинских мигрантах», которые едут из стран Восточной Европы. Почему эти люди могут обратиться с просьбой предоставить им убежище по медицинским причинам, а не из-за преследования в их странах? Не является ли это способом обхода системы?
Катрин де Вандан: Они говорят, что вынуждены уехать, потому что у них на родине нет подходящего медицинского обслуживания. Такая попытка получить убежище мало отличается от других. У них нет никаких шансов на убежище, однако они все же могут остаться на территории страны, если врач докажет, что у них на родине у них нет возможности получить необходимую для выздоровления медицинскую помощь. Это относится, например, к СПИДу в Африке, людям, которые живут в сельской местности и не имеют доступа к лечению. В Восточной Европе и странах бывшего Советского Союза вроде Грузии и Молдавии могут быть серьезные проблемы с медициной.
— Есть ли у системы другие слабые места? Действительно ли они, как говорят, превращают границы Франции и Европы в решето?
Жан-Поль Гарро: Да, сравнения с решетом вполне оправданны. Процедуры искажаются, что прекрасно видно по прошениям об убежище. В результате на практике получается такая ситуация, что иностранные нелегалы находятся в лучшем положении, чем граждане страны. Все прекрасно видят целый ряд злоупотреблений, но никто не делает из них нужных выводов, хотя все можно легко исправить постановлениями и законами.
Катрин де Вандан (Catherine de Wenden), директор Национального центра научных исследований, доктор политических наук.
Жан-Поль Гарро (Jean-Paul Garraud), судья и политик, член инициативной группы за запрет паранджи.
