В ночь победы СИРИЗА итальянский философ и радикал Паоло Флорес Д´Аркайс записал: «Сегодня в Греции, завтра в Испании, послезавтра в Италии». Лидер одержавшей победу партии Алексис Ципрас пообещал совершить переустройство Европы. «25 января — это только начало, за победой СИРИЗА последует победа партии Podemos в Испании, а в следующем году — Sinn Féin в Ирландии».
В свою очередь Пабло Иглесиас, лидер Podemos, сделал следующее заявление: «2015 год станет поворотным для Испании и для Европы. Мы начнем с Греции». Объявляется конец «эры жесткой экономии» и новый эффект домино, обратный тому, который в зоне евро спровоцировала Греция в 2010 году. Самые смелые мечтатели говорят о новой «весне народов», подобной той, что произошла в 1848 году.
Три факта омрачают эту радостную картину. Во-первых, СИРИЗА выбрала в качестве союзника партию правых радикалов «Независимые греки». Эта новость стала ледяным душем для Рима и Парижа. Даниэль Кон-Бендит назвал подобную коалицию «противоестественной». Это далеко не второстепенный момент, к нему мы еще вернемся. На 19 апреля намечены парламентские выборы в Финляндии. «Истинные финны», популистская и критически настроенная по отношению к Евросоюзу партия, рассчитывает на негативный пример Афин в деле мобилизации электората против Брюсселя и юга. Победа этой партии может стать первой в целой череде подобных «антигреческих» выборных побед. Частично списанный долг Греции спровоцирует целую волну реакции в странах Северной Европы, на которой могут подняться ультраправые силы и националистские партии, отметил британский аналитик Гидеон Рахман.
Юг тоже неоднороден. В Португалии продолжают следовать двухпартийной логике. Во Франции борьбу против евро и мер жесткой экономии оборачивает в свою пользу «Национальный фронт» Марин Ле Пен, которому, согласно проведенным на этой неделе опросам, готовы отдать свои голоса около 30% избирателей. Марин поддерживает партию СИРИЗА — вернее, использует ее, чтобы вновь развернуть «критику» в отношении Европейского союза. Так же и в Италии — победу СИРИЗА используют в своих интересах не левые радикалы, а адепты Беппе Грилло и «Лиги Севера», в настоящий момент сблизившиеся с Ле Пен. Ципрас и Иглесиас явно забыли включить Марин в свой список пожеланий.
Новые радикалы
СИРИЗА и Podemos представляют собой новый политический феномен — это левые радикальные партии, которые, однако, не следует путать с прежними крайними левыми, от которых они произошли. Иглесиас как нельзя лучше описывает это различие. Старые левые стремились сохранить чистоту своей доктрины и идеологические мифы, оставаясь таким образом побочной политической силой. Иглесиас объясняет, что для его партии неважно, сколько она наберет голосов на выборах — 10 или 15%, а мы знаем, что в этом состоит главное устремление португальского «Левого Блока» или крайних левых партий Европы. Для «Podemos» важно перетянуть на свою сторону электорат из центра или даже из правого сектора. Она хочет власти. Речь идет не о классовой борьбе — пережитке XX века — но о противостоянии между «верхом» и «низом», между «народом» и «кастой».
Используя опыт, перенятый у Венесуэлы или Боливии, она отнюдь не собирается приравнивать ситуацию в Южной Европе к тому, что происходило в Латинской Америке. Ее цель — в том, чтобы найти новые механизмы политических действий. Прежние левые радикалы мечтали «изменить мир, не прибегая к власти». Podemos хочет власти. Поэтому предметом ее исследования стали опыты «завоевания гегемонии» боливарианскими популистами. «Победить на выборах не значить завоевать власть», — пишет Иглесиас. Пока же целью являются именно выборы. Остальное, равно как и все, что последует потом, остается в дымке неопределенности.
«Первая заповедь» партии состоит в том, чтобы перестать обращаться к левым, но говорить с «народом». Вторая заключается в том, чтобы находиться в гармонии с «состоянием духа» (а не с идеологическими установками) самих испанцев. Podemos стремится выражать «то, что люди думают». Большие партии только сейчас начинают постигать явление, которым ранее пренебрегали (Ponto de Vista от 30.11.14).
Podemos понимает, что территорию ей расчистил не только экономический кризис, который придал враждебности к Брюсселю и Берлину массовый характер, но, прежде всего, деградация двухпартийной системы, которую адепты Podemos намереваются разрушить. Как и СИРИЗА, партия отвергла прежнюю стратегию альянса с левыми социал-демократами — цель в том, чтобы «ПАСОКизировать» Испанскую социалистическую рабочую партию" (ПАСОК — это греческая левоцентристская партия, прим. ред.).
СИРИЗА начинала с коалиции различных крайне левых политических сил в их классическом варианте, которые, как мы видим, сейчас вынуждены функционировать как единая партия. Их стиль — более канонический, чем у Podemos. Но в последнее время риторика ее лидеров стала все больше напоминать Иглесиаса с его обращениями «ко всему обществу», к «нации», поверх барьеров между левыми и правыми.
Успех СИРИЗА обусловлен не только «общественным отчаянием», но и дискредитацией двухпартийной системы и падением «греческих династий». Потом партии удалось трансформировать социальное недовольство в чувство «национального унижения». Кризис воспринимается в контексте исторического прошлого.
«Левые радикалы истолковывали кризис последних лет как борьбу за национальное освобождение от иностранного ига, — отмечает Манос Мацаганис. — Они пообещали легкий и безболезненный возврат в старые добрые времена, предшествовавшие „тройке“. У партии аллергическая реакция на реформы, даже самые безобидные из них она резко отвергает». Внутренней пружиной ее является национализм. Недаром СИРИЗА объединилась с Anel, «реакционными правыми и ксенофобами», которым не чужды антисемитские воззрения.
«Европой руководят немецкие неонацисты», — таков тезис Паноса Камменоса, лидера Anel. Идеологически партии находятся на противоположных полюсах, если бы не центральный вопрос: жесткая экономия и Европа.
Объединение левых и правых радикалов происходит уже не в первый и далеко не в последний раз. Учитывая сложившуюся конъюнктуру, не стоит исключать и возможность неожиданных политических реорганизаций, не связанных с привычным разделением на два политических полюса. Вспомним французский референдум по Европейской Конституции в 2005 году. Левые партийцы из «другой Европы», суверенисты и евроскептики, из левых и из правых, а также ультраправые во главе с Ле Пен объединились, чтобы разгромить трактат.
«Кредиторы и должники»
Греческое правительство занимает слабую позицию в переговорах по экономическим вопросам: шантаж по поводу выхода из зоны евро перестал работать. Зато у него сильная политическая позиция. Оно играет на волне симпатий, на опровержении жесткой экономии в других странах южной Европы, равно как и на давлении, оказываемом на Берлин. Греция задала переговорам максималистский тон, с целью драматизировать процесс и добиться посредничества таких стран, как Италия или Франция.
Немецкий политик Йошка Фишер отмечает: «Из-за того воздействия, которое оказали выборы в Греции на Испанию, Италию и Францию, где в равной мере силен настрой против мер жесткой экономии, значительно вырастет давление на Еврогруппу — как справа, так и слева. Греческие выборы уже привели к несомненному поражению Меркель и стратегии жесткой экономии, нацеленной на защиту евро».
«Слабое звено европейской теории — политическое, — несколько недель назад написал Гидеон Рахман. — Существует риск того, что избиратели, возмущенные жесткой экономической политикой, могут отдать свои голоса „антисистемным“ партиям, которые отвергают европейский договор о сохранении единой валюты». На это и рассчитывают Афины, правда, не принимая во внимание эффект бумеранга, который это может создать.
Что это означает с политической точки зрения? На севере и юге усилятся «суверенистские антиевропейские» настроения. Обладает ли Меркель достаточными полномочиями в Германии, чтобы вновь захватить инициативу? Как Париж и Берлин ответят на расхождения севера и юга, которые усиливаются и способны изменить ЕС? Европа все больше разделяется на два блока: кредиторов и должников.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Объединение левых и правых радикалов происходит уже не в первый и далеко не в последний раз. На севере и юге усиливаются «антиевропейские» настроения. Обладает ли Меркель достаточными полномочиями в Германии, чтобы вновь захватить инициативу? Как Париж и Берлин ответят на расхождения, которые способны изменить ЕС? Европа все больше разделяется на блок кредиторов и блок должников.
