В подростковом возрасте у моей сестры был друг по переписке из США, вроде «парня на расстоянии». За обедом мы часто слушали разные истории о Майкле, обычно милые и невинные. Но однажды ее рассказ стал настоящим шоком: парня призвали на военную службу и собирались отправить во Вьетнам. Чтобы избежать этого, он прострелил себе ногу во время учений.
Почти два миллиона американских мальчишек попали во Вьетнам. Треть из 60 тысяч погибших — молодые призывники, которых забросили на другой конец света для борьбы с коммунизмом. Борьбу проиграли, а те, кто с позором вернулся, попали в страну, яростно протестовавшую против войны и не готовую признать все ужасы, пережитые согражданами в тропических джунглях.
Это навсегда изменило Штаты. Американцам понадобилось почти десять лет, чтобы научиться проявлять уважение к бойцам, воевавшим во Вьетнаме. С тех пор любой разговор о военном участии США в операциях за границей неизбежно затрагивает тему Вьетнамской войны. Страх совершить ту же ошибку неоднократно препятствовал или ограничивал вмешательство США. Американские вертолеты, сбитые в Сомали, и вторжение в Ирак еще больше разбередили раны, нанесенные Вьетнамом.
Война оставляет глубокие шрамы в душах не только участников боевых действий, но их близких, включая детей и внуков. У многих моих американских друзей есть личные истории, связанные с Вьетнамом. Например, спившийся отец-ветеран, гонявшийся посреди ночи за детьми с дробовиком, или же потеря брата-близнеца, вернувшегося домой в цинковом гробу.
На европейском континенте война в Югославии в 90‑х годах воскресила ужасы, которые, казалось, больше никогда не повторятся в этой части света. Но европейская система безопасности, созданная после Второй мировой войны, не смогла предотвратить кровопролитие. Словно парализованные, европейцы наблюдали, как мирную страну затягивает в водоворот ненависти и мести.
Канадский документальный фильм с говорящим названием «Причиняет ли вам боль моя история?», посвященный психологическим эффектам войны в бывшей Югославии, повествует о моем коллеге, сербском психиатре Владимире Йовиче из Белграда. Ему удалось избежать службы на передовой. Но Йович ежедневно наблюдал последствия войны в качестве врача, поэтому вместе с друзьями создал организацию, оказывающую помощь тем, кто в ней нуждался. В фильме мы видим, как Йович возвращается в регионы Боснии, где все еще живут сербы. Он встречается с людьми, которые потеряли все, но их даже не признают жертвами. И их рассказы ужасны.
Сербы травмированы вдвойне. Диктатор-популист довел их до войны, в которой они потерпели поражение по всем фронтам: превратились в изгоев в Европе и были поставлены на колени ракетными бомбардировками НАТО. В то же время им пришлось признать, что они были виновны в разнообразных зверствах и добавили темные страницы к истории Сербии. Ощущения народа, пожалуй, можно сравнить с тем, что чувствовали немцы в 1945 году. Страдание, которое многие отказываются признать, поскольку роль военного преступника плохо сочетается с ролью жертвы.
В украинской войне есть и то и другое. Для большей части населения это освободительная война против российского агрессора и его приспешников — смеси местных преступников и маргиналов. Тысячи мальчишек призвали в армию и отправили на восток, чтобы сражаться в войне, которую не каждый из них может назвать своей. Они приезжают в отпуск и видят парней такого же возраста, которые ухаживают за девушками и бегают на вечеринки, словно войны нет. Они — не добровольцы, которые после Майдана самостоятельно приняли решение отправиться на восток. У этих ребят не было выбора.
С другой стороны, мы видим людей, которых терроризирует созданное путинской Россией марионеточное государство. Они тоже украинцы, и после воссоединения страны им придется жить с травмой, не слишком отличающейся от сербской. Они сделали неправильный выбор, потеряли свободу, приобрели статус агрессора. И в то же время они сами — жертвы.
Украина должна уже сейчас создавать службы помощи тем, кто не в состоянии самостоятельно справиться с психологическими последствиями войны. Также стране понадобится многовекторная программа восстановления цивилизационных мостов между ее западом и востоком. Конечно, война еще не закончилась. Но это не должно оправдывать бездействие.
Роберт ван Ворен, голландский советолог, правозащитник, генеральный секретарь международной организации Глобальная инициатива в психиатрии, преподаватель университетов Грузии, Литвы и Украины.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В украинской войне для большей части населения это освободительная война против российского агрессора и его приспешников — смеси местных преступников и маргиналов. Тысячи мальчишек призвали в армию и отправили на восток, чтобы сражаться в войне, которую не каждый из них может назвать своей.
