Если Москва безнаказанно захватила Крым, ничто не помешает ей обманом получить олимпийские медали.
В эту пятницу в Рио-де-Жанейро начинается олимпийское веселье. Во время подготовки игр организаторы, в последний момент пытаясь исправить допущенные ошибки, столкнулись со сложной общественной проблемой: стоит ли звать на торжество наркоманов?
Почти за три недели до начала Олимпиады Всемирное антидопинговое агентство (WADA) призвало отстранить всю российскую сборную от участия в играх. В своем докладе WADA заявляло, что «нарушение антидопинговых правил происходило при поддержке государства». Главным основанием для обвинений стала схема обхода проверок на зимних Олимпийских играх в Сочи, послужившая, как говорилось в докладе, примером возмутительного нарушения Россией международных правил.
В январе 2014 года Брукингский институт отправил американскому президенту Бараку Обаме меморандум, где сообщалось, что в отсутствие угрозы потенциального бойкота Россия может допускать нарушения после завершения Олимпийских игр в Сочи. Что характерно, Россия аннексировала Крым в марте 2014 года, спустя почти месяц после окончания игр. Вскоре после этого она вторглась на восток Украины.
В результате почти никто из тех россиян, кто не был отстранен от Игр ранее, не пропустит Олимпиаду. Как поддерживаемое Россией ополчение до сих пор находится в Донецке, так же и российские атлеты поедут в Рио.
Как и его советские предшественники, Путин считает спорт инструментом пропаганды. Он хочет вернуть России ее былое величие. А громкие победы на международной спортивной арене создадут впечатление, словно ему это удается. Централизованное употребление допинга в России началось еще в 1952 года, когда Советский Союз впервые соблаговолил участвовать в Олимпиаде. При Путине в России сложилась разветвленная официально контролируемая система употребления допинга. Проблема россиян состоит в том, что анализы по выявлению допинга были невероятно оптимизированы. К началу этого десятилетия частота положительных результатов проб российских атлетов удивительно возросла. Россия отреагировала на это попыткой победить систему, запугивая, дискредитируя или подкупая ее чиновников.
Российский допинговый заговор был столь многослоен, что стало сложно всех держать под контролем. В западных СМИ зазвучали голоса бывших чиновников российского антидопингового агентства РУСАДА. В 2014 году в немецком документальном фильме, описывающем государственное прикрытие системы употребления допинга, появился Виталий Степанов. WADA начало свое расследование. В докладе, опубликованном в ноябре 2015 года, акцент делался на легкую атлетику, не зимний олимпийский вид спорта. В нем сообщалось, что россияне уничтожили около 1400 положительных проб, подкупили чиновников из управления федерации по легкой атлетике (IAAF), чтобы они закрыли глаза на положительные пробы. В докладе также говорилось об участии ФСБ (бывшего КГБ).
В мае 2016 года покинувший Россию бывший глава антидопинговой лаборатории в Сочи Григорий Родченков рассказал газете New York Times свою версию событий. На зимних Олимпийских играх 2014 года анализы проводились в российских лабораториях Сочи и Москвы, но хозяевам игр необходимо было найти способ обойти последнее оружие WADA — независимых наблюдателей.
ФСБ выработала схему, которая наталкивает на подозрение, что агенты российских спецслужб слишком увлекаются фильмами «Миссия невыполнима». В стене помещения, где хранились образцы, проделывались отверстия, разрабатывалась система замены штампов на баночках. Переодевшись сантехниками, агенты по ночам подменяли емкости с анализами. Московские руководители решали, заменять положительные пробы на отрицательные или дать спортсмену время на выведение допинга из организма. О принятом решении они сообщали при помощи кодовых слов.
WADA провело еще одно расследование, на этот раз под руководством канадского профессора в области права Ричарда Макларена, который сообщил, что «результаты вскрытия подтверждают слова Родченкова». WADA стало настаивать на отстранении России от участия в Олимпиаде в Рио.
Однако МОК не согласился с агентством. При наличии поразительных доказательств добровольного и систематического нарушения правил МОК никак не решался спустить курок.
Комитет и входящие в его состав федерации включают высокопоставленных российских чиновников, которые испытывают давление России. Скорее всего, не все заказчики МОК подписались под запретом пускать Россию на Олимпиаду. Спонсоры делают в России свой бизнес. А российский злодей на шестой дорожке сделает трансляции на государственных каналах зрелищнее.
МОК беспокоили также юридические и этические обстоятельства недопуска атлетов, которые ни разу не были замечены в употреблении допинга. Это было бы наказанием невиновных. МОК опасался судебных исков. Комитет проконсультировался с юристами и пошел на попятный.
Томас Бах, президент МОК, говорил до этого об отстранении спортивных федераций от контроля за допинг-пробами из-за неспособности принимать жесткие решения.
Теперь сам Бах отказался принимать такое решение. После требования WADA Бах передал ответственность за него федерациям отдельных видов спорта. Некоторые из них сразу стали утверждать допуск российских атлетов к играм.
После того как Бах дал задний ход, он стал предметом насмешек немецкого таблоида Bild: над фотографией Баха был опубликован заголовок «Путинский пудель».
Российское правительство вновь подчеркнуло негативное отношение к допингу и пообещало найти виновных, утверждая при этом, что другие обманывают так же, если не больше. Кремль настаивал, что обвинения носят политический характер.
Родченков, заявляет российская сторона, зарабатывал на допинге, закупая лекарства в США и продавая их спортсменам. Он подменял анализы в Сочи и прикрывал свои действия, утверждают они.
Но дело в другом. Родченков рассказал правду, но несмотря на то, что Россию уличили в систематическом умышленном нарушении международных правил, МОК не смог добиться единогласного решения, чтобы оказать ей резкое сопротивление. История повторяется. Так же, как Россия может бомбить Сирию или оккупировать Крым, она может нарушать олимпийские правила, рассчитывая на реакцию, в которой много слов, но мало конкретных действий.
