«Соединенные Штаты сегодня являются самым непредсказуемым игроком в мире»
На фоне конфликтов, которые разгораются, горят и полыхают по всему миру, американские официальные лица оценивают опасности, которые они могут вызвать внутри страны. Не все перечисленные конфликты представляют собой опасность для американских интересов, и поэтому Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations) ежегодно проводит изучение этого вопроса, чтобы помочь лидерам Америки выстроить приоритеты относительно угроз в наступающем году. В течение последнего десятилетия основное внимание было сфокусировано на рисках для Америки, вызванных иностранными игроками. Теперь учитываются также те риски, которые Америка создает для мира — и для себя самой.
«Соединенные Штаты сегодня являются самым непредсказуемым игроком в мире, и это вызывает серьезное беспокойство, — отметил Пол Стэрс (Paul Stares), директор Центра превентивных действий (Center for Preventive Action) Совета по международным отношениям. — Раньше все могли спокойно "отложить" Соединенные Штаты в сторону, считая их постоянной величиной, и смотреть на внешний мир, где находятся основные источники непредсказуемости и нестабильности. А теперь в этот список нужно включать и Соединенные Штаты…. Никто не может с уверенностью сказать, что именно (американцы) будут делать в какой-то конкретной ситуации с учетом оценки нынешнего президента». А действующему президенту, возможно, понравится подобное развитие событий. «Я не хочу, чтобы люди точно знали, что я делаю… или что я думаю, — написал Дональд Трамп в 2015 году. — Это не позволяет им вернуться в состояния равновесия».
Вновь открытая непредсказуемость Америки проявляется наиболее очевидно в двух сценариях, которые образовались в связи с рисками, получившими статус самых приоритетных в докладе этого года и основанными на переданном по каналам обратной связи мнении 436 правительственных чиновников, а также экспертов в области внешней политики: 1) военный конфликт с участием Соединенных Штатов, Северной Кореи и соседей Северной Кореи и 2) вооруженная конфронтация между Ираном и Соединенными Штатами или с одним из американских союзников по поводу вмешательства Ирана в региональные конфликты и поддержки вооруженных группировок.
«Это два наиболее волатильных и острых кризиса в настоящее время, — отметил Стэрс. — Некоторые наблюдатели могут сказать, что это хорошо, когда люди выступают с прогнозами, и все это суть общие усилия, направленные на усиление (американской) позиции при заключении сделки с Северной Кореей или с Ираном. На мой взгляд, большинство профессионалов скажут, что это не очень умная стратегия — она может иметь негативные последствия или привести к неверной оценке, неправильному пониманию и т.д.».
В этом докладе, работа над которым проходила в первой половине ноября в период временной паузы в ядерных и ракетных испытаниях Северной Кореи, консенсусная оценка состояла в следующем: вероятность того, что конфликт с Северной Кореей будет иметь «большое» влияние на Соединенные Штаты, представляется «умеренной». (Если сказать, что конфликт с Северной Кореей будет иметь большое влияние, то это было бы явной недооценкой ситуации, и многие эксперты считают, что он может привести к самому ожесточенному военному столкновению после окончания Второй мировой войны).
По мнению Стэрса, в прошлогоднем докладе «серьезный кризис в Северной Корее» по поводу ядерной программы был обозначен как риск первого уровня, сместив таким образом сирийскую гражданскую войну в качестве главного конфликта, тогда как в этом году новым элементом, вызывающим серьезную тревогу, являются опасения по поводу непосредственных военных столкновений между Северной Кореей и Соединенными Штатами, а имплицитно речь идет также о перерастании такого рода враждебных действий в первый в истории обмен ядерными ударами.
«Сегодня озабоченность связана с тем, что любое возобновление военных действий на (Корейском) полуострове может привести к применению ядерного оружия» — отметил Стэрс. По его мнению, изменилось «представление людей о том, как может выглядеть война». У этого есть три объяснения: интенсивная словесная война между Дональдом Трампом и Ким Чен Ыном; быстрый прогресс Северной Кореи в области создания ракет, способных достигать территории Соединенных Штатов, а также соответствующих малоразмерных ядерных боеголовок; повторяющиеся угрозы со стороны Трампа и его советников по поводу возможности военных действий, если они сочтут это необходимым.
Выводы этого доклада созвучны с недавними оценками, которые были даны такими хорошо информированными наблюдателями как Джеймс Ставридис (James Stavridis), адмирал ВМС США в отставке, и Джон Бреннан (John Brennan), директор ЦРУ при Бараке Обаме. По мнению Ставридиса, вероятность неядерного вооруженного конфликта между Соединенными Штатами и Северной Кореей составляет от 20% до 50%, а вероятность ядерной войны — 10%. Так, например, в том случае, если Северная Корея собьет американский самолет, или ее ракета приблизится к территории американского Гуама, то это вызовет быстрый ответ со стороны Вашингтона, а затем в игру вступит спираль ответных ударов.
В своем интервью журналу Atlantic Бреннан назвал непредсказуемость Трампа критическим фактором, в результате которого, по его оценке, вероятность войны составляет от 20% до 25%. «Я исхожу из того, что Северная Корея не хочет начинать крупный военный конфликт. И в течение многих лет Соединенные Штаты не были настроены на развязывание крупного военного конфликта. Но я не знаю, какое может принять решение и что может сделать г-н Трамп», — отметил Бреннан.
Сомнение по поводу приверженности г-на Трампа в отношении ядерной сделки с Ираном, которую он «лишил поддержки» и направил в Конгресс на исправление и из которой он все еще может выйти, также, похоже, создает определенные риски. Сегодня существует повышенная вероятность американо-иранской конфронтации по целому ряду взрывоопасных вопросов — от иранской ракетной и ядерной программы до попыток расширить свое влияние в Сирии и в Ираке и до поддержки Тегераном йеменских, ливанских и палестинских вооруженных группировок, против которых активно выступают Соединенные Штаты и такие союзники Вашингтона как Израиль и Саудовская Аравия.
Как и в случае конфликта в Северной Корее, авторы этого доклада считают, что столкновение между Ираном и Соединенными Штатами с их его партнерами будут иметь значительные последствия, однако они исходят из того, что такое развитие событий маловероятно. Подобный сценарий не был упомянут в прошлогоднем докладе Совета по международным отношениям, когда Иран участвовал во многих из перечисленных действий, однако в тот момент будущее ядерной сделки с ним еще не ставилось под сомнение.
Еще один сценарий из этой категории относится к террористической атаке на основную территорию Соединенных Штатов с большим количеством жертв, к масштабной кибератаке на критически важные элементы американской инфраструктуры, а также к еще двум неожиданным возможным вариантам с учетом того, насколько тихим был каждый из этих фронтов в 2017 году: речь идет о военной конфронтации между Россией и членами НАТО, а также о конфликте между Китаем и одним из государств Юго-Восточной Азии из-за территориальных споров в Южно-Китайском море.
Опасения относительно конфликта Россия — НАТО «могут быть просто отражением ухудшения американо-российских отношений. На фоне новых разоблачений по поводу вмешательства России в состоявшиеся в 2016 году (президентские выборы), а также в контексте этих событий где-нибудь в Восточной Европе может образоваться горячая точка», — отметил Стэрс. Тем временем Си Цзиньпин укрепил свою власть на состоявшемся в октябре съезде Коммунистической партии, и теперь «наблюдатели могут рассуждать следующим образом: (политическая ситуация) в Китае стабилизировалась, и китайцы могут вновь проводить более напористую политику в Южно-Китайском море».
Кроме того, к числу первостепенных рисков относятся два варианта, которые считались весьма вероятными, но их воздействие на Соединенные Штаты оценивалось как ограниченное — речь идет об ухудшении военной ситуации в Афганистане, в отношении которого администрация Трампа заявила о своих неопределенных обязательствах, а также об увеличении насилия в связи с восстановлением сирийским президентом Башаром Асадом контроля над своей разрушенной войной страной.
Обращает на себя внимание то, что дальнейший раскол Ирака — это была проблема в числе основных приоритетов два года назад и в числе второстепенных приоритетов в прошлом году — вообще не был упомянут в этом году. Кроме того, в этом году не упоминается в списке возможных проблем «Исламское государство» (запрещенная в России организация — прим. ред.), несмотря на продолжающие существовать опасения относительно террористических атак.
В субботу премьер-министр Ирака помог понять, почему так происходит. По его словам, иракские и союзнические силы полностью освободили его страну от «Исламского государства» (Предпринятая в понедельник попытка взорвать Портовое управление Нью-Йорка свидетельствует о том, что угроза со стороны «Исламского государства» продолжает существовать, несмотря на утрату территорий).
Одним из рисков второго плана в докладе 2017 года названо событие, которое является маловероятным, но может оказать большое воздействие на Соединенные Штаты. Речь идет о военной конфронтации в Южно-Китайском море между Японией и Китаем из-за разногласий по поводу принадлежности островов Сэнкаку/Дяоюйдао.
Весьма вероятные, но имеющие незначительное влияние сценарии включают в себя обострение экономической и политической ситуации в Венесуэле, ухудшение гуманитарной ситуации в Йемене, где происходит гражданская война с участием «опосредованных» формирований Саудовской Аравии и Ирана, продолжающиеся террористические атаки группировки «Аш-Шабаб» (запрещена в России — прим. ред.) в Сомали; а также волна насилия между правительственными силами и мусульманами этнической группы рохинья в Мьянме.
Официальные лица ООН назвали этот конфликт возможным «геноцидом», а Совет по международным отношениям не смог предсказать его в прошлом году. (В этих докладах гуманитарным кризисам уделяется значительно меньше внимания, чем угрозам, исходящим от терроризма, распространения ядерного оружия и обязательств американских вооруженных сил).
Другие конфликты авторы доклада оценили как обладающие умеренным воздействием и умеренной вероятностью. В их числе усиление криминального насилия в Мексике, где в следующем году будут проходить всеобщие выборы; интенсификация насилия в восточной Украине между поддерживаемыми Россией ополчением и украинскими вооруженными силами; рост насилия между курдскими группировками и правительственными силами в Турции и в Ираке, где курды этой осенью попытались, но не смогли добиться независимости с помощью проведенного референдума; крупная вооруженная конфронтация между Пакистаном и Индией в результате терроризма или беспорядков в находящемся под управлением Нью-Дели Кашмире; повышение напряженности между израильтянами и палестинцами (этот опрос был проведен до решения администрации Трампа признать Иерусалим столицей Израиля и перенести туда американское посольство); а также столкновение между Израилем и поддерживаемой Ираном военизированной группировкой «Хезболла» в Сирии и вдоль израильско-ливанской границы — это новый сценарий в последнем докладе, а связанные с ним угрозы, как недавно отметил посол Израиля в Соединенных Штатах, являются «более серьезными, чем принято считать».
Почти все сценарии третьего уровня относятся к Африке — в этом отражается не их интенсивность на африканском континенте, а то, каким образом респонденты оценивают воздействие подобных конфликтов на интересы Соединенных Штатов относительно конфликтов в Азии, Европе и на Ближнем Востоке. Единственным исключением является сценарий, не упоминавшийся в предыдущих докладах, — потенциал политических волнений и экстремистского насилия на Балканах, где нестабильность стала причиной Первой мировой войны, а также вооруженных конфликтов в 1990-е годы.
Вот еще некоторые возможные кризисные ситуации из этой категории: рост политического насилия в Демократической Республике Конго, где недавно были убиты 15 миротворцев ООН, а также беспорядки в Зимбабве, где военные недавно заставили покинуть свой пост Роберта Мугабе после его продолжавшегося почти 40 лет правления. Следует также сказать о том, что насильственные беспорядки в Ливии в период после Каддафи были переведены в этом году из второй в третью группу проблем по степени их воздействия.
Респонденты также упомянули те сценарии, которые не появились в списке из 30 возможных конфликтов, составленном Советом по международным отношениям, включая политическую нестабильность, причиной которой являются националистические и сепаратистские движения в Европейском союзе. Так, например, каталонцы недавно проголосовали за независимость от Испании, а сторонники независимости на Корсике недавно одержали победу на местных выборах, пообещав избирателям добиться большей автономии и, возможно, отделения от Франции. Другие респонденты отметили возможность усиления террористических нападений на территории египетского Синайского полуострова. Спустя десять дней после завершения работы над этим докладом боевики убили более 300 прихожан в суфийской мечети на севере Синая.
По словам Стэрса, когда представители Совета по международным отношениям спрашивали представителей средств массовой информации о дополнительных сценариях, то те назвали «большое количество безумных, в том числе таких как „Трамп объявляет войну Китаю". Но если значительное количество опрошенных людей не называют одну и ту же проблему, то мы, как правило, относим их к категории выпадающих случайностей», подчеркнул он.
Больше всего в этом докладе поражает следующее: когда представители Совета по международным отношениям спрашивали правительственных чиновников и экспертов в области внешней политики относительно ближайшего будущего, то война между двумя государствами, обладающими ядерным оружием, не была отнесена ими к категории статистических выбросов. Ее значение не было понижено до уровня незначительных угроз. Вместо этого подобный вариант оказался в самом верху списка рисков в наступающем году.
