7 апреля 1989 года. Гордость советского флота охотится за американскими подлодками у побережья норвежской губернии Финнмарк. Внезапно будни холодной войны сменяются отчаянной борьбой за выживание в ледяных водах. Прошло 30 лет, но атомная подводная лодка до сих пор покоится на дне морском на глубине 1700 метров.
К-278. Это кодовое обозначение советской подлодки, которая в этот апрельский день незаметно скользит на глубине 400 метров.
Для игры в кошки-мышки с британскими и американскими подлодками этот атомный гигант оснащен ядерным оружием и в случае войны получит флагманские полномочия.
Эта подлодка длиной 122 метра и весом 8 тысяч тонн — единственная в своем роде. Больше ни у кого нет двойного корпуса с внутренней частью из титана. И никто и никогда не погружался глубже «Комсомольца».
Рекорд погружения был установлен за пять лет до этого рокового апрельского дня. 4 августа 1984 года экипаж опустился на глубину 1 тысячу 20 метров. Из-за давления люки настолько сжались, что матросы не могли пролезть через них, а из переборок вылетели винты.
В общем, это машина смерти, единственная и неповторимая. Но подводники еще не знают, что вскоре бороться за жизнь придется им самим.
К 7 апреля «Комсомолец» провел в боевом походе уже 39 дней. Лодка находится к юго-востоку от острова Бьёрнэйя (Медвежий), а ближайшая суша — норвежская губерния Финнмарк. По плану на базу на Кольском полуострове полагается прибыть к 30 мая.
Экипаж уже немного расслабился. Отстоявшие ночную вахту отправились отдохнуть. Каждый день рутина: четыре часа вахты, восемь свободных.
Однако в ближайшие часы их ждет жесточайшая борьба за жизнь посреди жара, дыма, ядовитых газов и ледяного холода бескрайнего моря.
«Не дать утонуть»
Часы только что пробили 11 утра, и тишину на борту нарушает пронзительная сирена. Тревога: в седьмом и хвостовом отсеке начался пожар.
Дежурный офицер центрального поста пытается связаться с вахтенным матросом, который должен находиться в горящем отсеке. Но на связь никто не выходит. Огонь перекидывается на электропроводку. Масляные насосы останавливаются, и подводная лодка остается без гидравлического привода. «Комсомолец» замирает на глубине 500 метров.
Игорь Калинин — капитан-лейтенант. На вахту ему заступать позднее, но когда раздается тревога, он тут же занимает свое место, как того требует устав.
С этого момента события разворачиваются стремительно. Отдаются команды, и подводники спешат их выполнять.
На борту никакой паники. Что делать, команда знает четко, и все убеждены, что все быстро наладится. И когда капитану Евгению Ванину удается вывести подводную лодку на поверхность с помощью балластных цистерн, все решают, что опасность миновала.
Чтобы лодка утонула? Такое даже представить себе невозможно.
К тому же на базе на Кольском о ЧП уже знают. Обещали прислать подмогу.
Но не прошло и 20 минут, а огонь уже охватил все отсеки в хвостовой части подлодки. Резиновая обшивка корпуса, которая блокирует акустические сигналы и не позволяет противнику обнаружить лодку, начинает плавиться. В конце концов капитану ничего не остается, как отдать приказ всем, кто не тушит пламя, собраться на верхней палубе.
Через шесть с половиной часов Ванин приказывает готовиться к эвакуации и спустить спасательные плоты. Гордость советского подводного флота дала течь. А еще через полчаса «Комсомолец» уже идет ко дну кормой вперед. Вместе с ним гибнут часть экипажа и капитан Евгений Ванин.
На поверхности усиливается ветер. Прибывает советский самолет и сбрасывает несколько спасательных плотов. Но морякам не удается зацепить ни один — их попросту сдувает.
Ждать помощи еще долго.
Вода — всего четыре градуса. В теории, жить при такой температуре можно лишь 45 минут. Защитных костюмов нет.
Единственный плот дрейфует кверху дном, и перевернуть его не получается.
Чтобы не пасть духом, подводники начинают петь.
«Испугаться мы даже не успели», — вспоминает Игорь Калинин. Мы сидим за кухонным столом в его квартире в Санкт-Петербурге. Он показывает фотографии подлодки, которой он так гордился. Он сохранил даже фотографии спасательной операции.
Они цепляются за зыбкий спасательный плот и изо всех сил стараются удержаться. Холодно настолько, что снег ложится на руки и не тает. Валы захлестывают плот, и моряки то и дело оказываются под водой. У некоторых уже нет сил держаться.
Их уносит волна.
Вдруг случается то, чего уже никто не ждет. Вдалеке показывается корабль.
«Но пока он подходил, погибли еще несколько человек. Наверное, они слишком рано обрадовались и решили, что спасены», — размышляет Игорь.
Он и сам потерял сознание. Следующее, что он помнит, — как он лежит на палубе спасательной лодки.
«Как меня втащили, я и не помню», — вспоминает он.
Ко дну вместе с ядерным оружием
В Санкт-Петербургском клубе моряков-подводников и ветеранов ВМФ 71-летний Борис Коляда, капитан первого ранга в отставке, с гордостью демонстрирует модель «Комсомольца». Здесь бывшие офицеры с подводной лодки встречаются и вспоминают молодость. На стенах увековечены моменты славы и горечи.
Коляда в том плавании консультировал капитана «Комсомольца». Планировалось, что в следующее плавание Евгений Ванин поведет экипаж уже сам.
В 8 утра Коляда сдал вахту и дремал у себя в каюте, когда посреди бескрайнего моря в дверь постучалась смерть.
Что лодка может пойти ко дну, он даже не предполагал. Один из специалистов на борту установил, что запаса плавучести подлодки хватит на день, а может, и два. Этого достаточно, чтобы благополучно вернуться на базу.
Однако в этот апрельский день теория и практика разошлись. Через несколько часов началась отчаянная борьба за жизнь.
Позднее авария стала головной болью как для ученых, так и для рыбной промышленности. В морской пучине сгинули атомный реактор и ядерное оружие.
Но морякам было важно выжить самим. Об остальном никто не думал.
Вода четыре градуса. Волны сомкнулись над подводной лодкой, а помощь прибудет минимум через час.
«Я оставался на палубе до последнего, и прыгать мне не пришлось. Я просто шагнул в воду и доплыл до плота», — вспоминает Коляда.
Но это вам не теплое море, где можно плавать в свое удовольствие.
«Эвакуация была сложная. Кто-то отчаянно кричал о помощи и уже не мог плыть». Приходилось прощаться с товарищами. Лодка идет ко дну кормой вниз, а с нею — еще шесть человек. Но уникальность «Комсомольца» заключалась еще и в том, что это была единственная подводная лодка со встроенным спасательным аппаратом — всплывающей капсулой.
С ее помощью те шестеро могли спастись — и среди них капитан Евгений Ванин. Он был на верхней палубе, но когда подлодка пошла ко дну, он без сомнений задраил за собой люк. Капитан не бросит своего судна раньше матросов.
Но и здесь теория и практика разошлись. Лодка погружается все глубже, а выпустить капсулу не удается — заклинило.
Это из-за того, что лодка тонула вертикально, считает Коляда.
На глубине почти 1 700 метров «Комсомолец» достигает дна. Наконец, спасательная капсула отстреливается и начинает всплывать.
Но даже она не гарантирует спасения. Уже у самой поверхности от разницы давления срывает люк, и ее затапливает водой.
Выбраться удается лишь одному моряку из пяти. Заполненная водой капсула навсегда исчезает в пучине.
Бессильные очевидцы
На единственном спасательном плоту выжившие держатся изо всех сил. Некоторые висят за бортом и хватаются за леер. Над суровым и безлюдным морем нависло ожидание смерти. Над моряками уже какое-то время кружит советский самолет Ил-38 и тщетно пытается сбросить спасательные плоты. Но их уносит волнами и ветром — то же самое произошло с плотами самой подлодки.
К месту происшествия прилетает и норвежский самолет «Орион». Во время дежурного облета морских районов экипажу поступил сигнал тревоги. Но норвежцы еще не знают, учебная ли тревога или боевая.
Когда они видят плот, все становится ясно. Экипаж делает снимки с воздуха. Плотов решают не сбрасывать. А то от безнадежности моряки будут пытаться до них доплыть — сквозь волны — и непременно утонут.
Спасшиеся же решают, что норвежцы решили им не помогать. Покружив какое-то время над местом происшествия, самолет направляется домой на аэродром Андёйя.
Ничем помочь он не может.
Только к шести часам вечера, через семь часов после начала пожара, советское рыболовецкое судно «Александр Хлобыстов» прибывает по указанным координатам. К удивлению моряков, на плоту еще есть выжившие.
Но немало их товарищей поглотило холодное и бурное море.
Борис Коляда то теряет сознание, но снова приходит в себя, но леер не отпускает — как это ему удается, он и сам не знает. На борту рыболовецкого судна ему оказывают долгожданную медицинскую помощь.
Очнувшись, он видит, как тела его мертвых товарищей складывают в трюм. Они не перенесли испытаний.
Всего трагедия в Норвежском море унесла жизни 42 моряка. Выжившие и сейчас скорбят по товарищам. У многих остались вопросы, а ответов на них так и нет.
«Мама, кто-то же должен служить»
В школе, где учился Сергей Марков, на стене висят 42 черно-белых портрета и карта побережья Северной Норвегии.
Сергей и 41 его товарищ с задания в Норвежском море не вернулись. 82-летняя Роза Маркова перелистывает письма сына. Письма, память и помощь выжившим — все, что осталось у нее в жизни. Сергей был ее единственным сыном, а муж умер.
«Иначе бы у меня совсем ничего не осталось, я бы сошла с ума от горя», — признается она.
Прошло 30 лет, и сейчас она занята годовщиной катастрофы. На траурные мероприятия в Санкт-Петербурге соберутся выжившие и родственники погибших со всего бывшего СССР. Работы — непочатый край.
Но бесконечная боль не отпускает. Хотя старая, слегка сгорбленная женщина и понимает, что ее сын поступил как настоящий советский патриот.
«Он меня все время успокаивал, говорил, что на подлодке не страшно. Уверена, он исполнил свой долг как настоящий мужчина».
Сейчас многим не понять, но так уж нас воспитывали в советское время, говорит Роза. Все были патриоты. А те, кто шел служить подводником, знали и гордились, что они — лучшие.
Кроме того, это семейная традиция. Сергей — моряк в пятом поколении.
Чем он занимается в «автономках» в открытом море, никто не знал. Даже самые близкие о боевых заданиях подлодки не имели ни малейшего представления. Но все понимали: того требует родина. Остальное — государственная тайна.
Время от времени приходили письма. Сергей рассказывал, как проводит свободное время и как они с друзьями готовят праздничный вечер для сослуживцев.
«Мы старались устроить праздник, и я так забегался, что заснул прямо на вахте», — пишет он.
Подлодка считалась непотопляемой
Как ни поразительно, но первые сообщения о том, что что-то пошло не так, появились на советских телеэкранах сразу же после аварии. О предыдущих катастрофах советские власти предпочитали отмалчиваливаться. Однако что это за подлодка, где именно произошла авария и насколько все серьезно, сказано не было. Как бы то ни было, обычно сообщалось еще меньше — все держалось в строжайшем секрете.
Роза даже не думала, что несчастье могло случиться с «Комсомольцем», хотя она и всегда переживала за сына. Но Сергей заверил ее, что лодка надежная и ей ничто не угрожает.
Но пришел отец сослуживца Сергея по Северному флоту. Он рассказал, что «Комсомолец» утонул, и Серей не выжил.
«Это было жутко», — тихо говорит Роза Маркова.
Он так гордился своей службой и безраздельно полагался на подлодку, но она все равно оказалась смертельной ловушкой.
И там, на глубине почти 1 700 метров, недалеко от важнейших рыболовецких угодий Баренцева моря, она лежит и поныне.
Трагедия, развернувшаяся к юго-западу от острова Бьёрнёйя, продлится еще несколько лет. Атомный реактор и ядерное оружие остались на борту утонувшей лодки. Радиация может попасть в море, а ведь еще свежа память об аварии на Чернобыльской АЭС всего три года назад. Тогда огромные районы стали нежилыми, а радиация обнаружилась даже в мясе норвежских оленей.
Только представьте себе, что было бы, если бы радиация попала в море, богатое рыбой. Если бы плутоний — а его период полураспада составляет свыше 24 000 лет — просочился наружу.
Экологическая бомба на дне морском
Несколько недель, месяцев и даже лет после гибели подлодки норвежские газеты пестрели угрожающими заголовками.
Один российский ученый даже предположил, что радиация положит конец лову рыбы в северных водах на целых 600 лет! Другие пророчили, что из-за коррозии радиация просочится наружу самое большее через десять лет.
Фредерик Хауге (Frederic Hauge) и экологическая организация «Беллона» не остались в стороне от дискуссий. Обсуждались разные варианты подъема подлодки.
Однако прошло 30 лет — и ничего.
Атомный реактор не расплавился, а ядерное оружие так и не взорвалось.
Все еще ждем атомной катастрофы в богатом рыбой океане?
После аварии Норвежский институт морских исследований и Агентство по радиационной защите все время начеку. Российские беспилотные суда с дистанционным управлением погружались на место гибели подлодки и провели герметизацию корпуса, законопатив отверстия от взрыва.
А реактор перед тем, как лодка пошла ко дну, удалось заглушить.
Хильде Элисе Хельдал (Hilde Elise Heldal) — ученый-океанолог. Ее задача — следить за состоянием окружающих морей, чтобы потенциальные источники загрязнения не проявляли себя неожиданно.
Кризисного плана нет
«Наши расчеты показывают, что при разгерметизации океанские течения повлекут радиоактивную воду на север и полукругом на восток, а потом на юг и в Баренцево море. Расстояния большие, а воды — целая толща. Концентрация уменьшится, и радиация почти исчезнет. Это значит, что нам ничего не угрожает», — объясняет она.
Риск экологической катастрофы считается настолько незначительным, что кризисный план даже не нужен. Ингер Эйкельманн (Inger Eikelmann), руководитель одного из отделов Норвежского агентства по радиационной защите, уверена: что бы ни случилось, времени принять меры будет предостаточно.
«Мы понимаем всю опасность радиоактивного заражения. Но утечка с „Комсомольца", даже если она и случится, рыбу не отравит. Соленость морской воды снижает содержание радиации в морепродуктах. Кроме того, там огромная масса воды, и концентрация обязательно упадет», — объясняет она.
Измерения свидетельствуют, что в последние годы выбросы цезия-137 из клапанов вентиляции подлодки заметно сократились. Кроме того, исследователи полагают, что радиоактивный плутоний даже в случае утечки не будет распространяться по водной массе, а останется в донных отложениях.
Измерять уровень радиации исследователи не прекращают. Но не потому, что ждут неминуемой катастрофы — скорее, чтобы следить за состоянием морских районов, имеющих промысловое и экономическое значение, и держать все на карандаше.
«К нам поступает много вопросов — от рыбной промышленности, от компаний, которые занимаются экспортом. Благодаря нашим исследованиям мы можем их успокоить: морепродукты для здоровья абсолютно безопасны», — объясняет Хильде Элисе Хельдал.
Выводы Института морских исследований и Агентства по радиационной защите подкрепляются докладом Научно-исследовательского института вооруженных сил. Там говорится, что «Комсомолец», несмотря на некоторую неопределенность, не представляет угрозы ни сейчас, ни в будущем.
Даже если каждый день съедать по 600 граммов рыбы, выловленной в районе с радиационным загрязнением, это не повлечет за собой никакого риска для здоровья — уровень радиации все равно останется незначительным, сообщается в докладе.
А что «Беллона»? Экозащитники раньше стояли на баррикадах, требуя либо поднять подлодку, либо гарантировать ее безопасность.
Но сегодня даже Фредерик Хауге признает: большого риска для окружающей среды «Комсомолец» не представляет.
«К тому же у меня сложилось впечатление, что русских больше волновало, как бы кто ни получил доступ к военной тайне на борту лодки», — говорит он.
Невообразимые дни
Возвращаемся за кухонный стол в петербургской многоэтажке. После аварии Игорь Калинин ушел из подводников. Но память осталась.
Вот фотография капитана: он не задумываясь называет его героем. Вот фотографии погибших друзей — они так и не выбрались из ледяной воды.
Воспоминания не покидают его. После всего, что он пережил, он несколько лет не мог даже просто купаться в море.
«Первое время я все не мог осознать, что произошло. Просто в голове не укладывалось. Дни бежали один за другим, а я почти ничего не помню», — говорит он.
«Александр Хлобыстов»
Рыболовецкое судно «Александр Хлобыстов», спасшее 27 членов экипажа «Комсомольца», удостоилось в Мурманске торжественной церемонии.
«Я буду вечно им благодарен», — говорит Игорь Калинин.
Ни Игорь Калинин, ни Борис Коляда на подводный флот не вернулись.
«Врачи запретили», — объясняет Игорь.
Он считает, что врачи и командование не пустили их обратно, потому что не могли поручиться, как они себя поведут.
Если Игорь Калинин совсем ушел «на гражданку», то Борис Коляда остался на флоте и все это время обучал молодых подводников.
Но после той апрельской трагедии под воду он опускался лишь один-единственный раз.
«То была маленькая дизельная лодка. Но все равно будто домой попал», — вспоминает он.
