Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Появление кибероружия, искусственного интеллекта и новой милитаристской политики может привести к новой эпохе войн, пишет The Economist. По мнению автора, именно поэтому угроза "вторжения" на Украину должна волновать каждого жителя Земли. Кремль регулярно заявляет, что не имеет подобных планов.
Юваль Ноа Харари (Yuval Noah Harari)
Отказ от войн стал величайшим политическим достижением человечества. Однако в настоящий момент это достижение оказалось под угрозой
В основе украинского кризиса лежит фундаментальный вопрос о сущности истории и человечества: возможны ли здесь изменения? Способен ли человек в корне изменить свою линию поведения, или же история человечества так и будет бесконечно повторятся, а люди просто-напросто обречены снова и снова воспроизводить трагедии, имевшие место в прошлом, не меняя ничего, кроме декораций?
Одна из научных школ решительно отрицает возможность изменения. Ее представители утверждают, что мир — это джунгли, в которых сильные охотятся на слабых, и единственное, что мешает одной стране поглотить другую, — это военная сила. Так было всегда, и так будет всегда. Те же, кто не верят в закон джунглей, не просто обманывают самих себя, но и вообще подвергают риску само свое существование. Такие долго не проживут.
Другая научная школа утверждает, что так называемый закон джунглей вовсе не является законом природы. Закон джунглей создан человеком, а посему человек способен его изменить. Вопреки распространенному заблуждению, самые древние свидетельства об организованных войнах мы находим, судя по археологическим данным, только тринадцать тысяч лет назад. Однако даже после этой исторической эпохи возникало множество других эпох, в которых мы, согласно утверждениям археологов, не находим каких-либо доказательств того, что в те времена также велись войны. Война не является одной из фундаментальных сил природы – такой же как, например, сила тяжести. Ее интенсивность и само наличие зависят от базовых технологических, экономических и культурных факторов. По мере изменения этих факторов меняется и война.
Свидетельства, которые говорят нам о подобных изменениях, можно найти повсюду. За последние несколько поколений ядерное оружие превратило войну между сверхдержавами в безумный акт коллективного самоубийства, заставив самые могущественные государства Земли искать менее жестокие способы разрешения конфликтов. Вóйны между великими державами – такие как, например, Вторая Пуническая или Вторая мировая война – возникали на протяжении большей части человеческой истории. Однако за последние семь десятилетий прямых войн между сверхдержавами не было вообще.
За тот же период мировая экономика превратилась из экономики, основанной на материальных ресурсах, в экономику, основанную на знаниях. Если раньше основными источниками богатства считались материальные активы (такие как золотые прииски, пшеничные поля и нефтяные скважины), то сегодня основным источником богатства являются знания. Захватить нефтяные месторождения с помощью силы вполне возможно, но захватить таким же способом знания – нельзя. В результате, если можно так выразиться, прибыльность завоевания снизилась.
В конечном счете, в мировой культуре произошел тектонический сдвиг. Многие элиты на протяжении всей истории – к примеру, гуннские вожди, ярлы викингов и римские патриции – относились к войне вполне положительно. Многие правители, начиная от Саргона Аккадского и вплоть до Бенито Муссолини (Benito Mussolini), стремились увековечить себя с помощью завоеваний (и художники слова, вроде Гомера и Шекспира, с радостью стремились запечатлеть эти иллюзии). В то же время представители некоторых других элит, такие как христианская церковь, считали войну злом. Правда, злом неизбежным.
Однако на протяжении последних нескольких поколений впервые в истории человечества стали доминировать элиты, которые рассматривают войну как зло, которое все-таки можно избежать. Даже такие люди, как Джордж Буш-младший (George W. Bush) и Дональд Трамп (Donald Trump), не говоря уже о политических деятелях, вроде Меркель (Merkel) и Ардерн (Ardern) (Джасинда Ардерн – глава правительства Новой Зеландии – прим.перев.), являются политиками совсем иного типа, нежели какой-нибудь гунн Аттила или гот Аларих. Когда элита нового типа приходит к власти, то обычно она стремится проводить внутренние реформы, а вовсе не грезить о каких-то завоеваниях чужих земель. В области искусства и в интеллектуальных сферах большинство выдающихся личностей — таких как Пабло Пикассо (Pablo Picasso) или же Стэнли Кубрик (Stanley Kubrick) — снискали себе известность тем, что они по большому счету стремились изображать ужасы войны и ее бессмысленность, нежели прославлять ее вдохновителей.
В результате всех этих изменений, о которых мы говорили выше, большинство правительств перестали рассматривать агрессивную войну как приемлемый инструмент, используемый для продвижения своих интересов, а большинство государств перестало мечтать о завоеваниях и аннексии своих соседей. Поэтому совсем неверно утверждать, что, мол, только военная сила не позволяет Бразилии завоевать Уругвай или же Испании вторгнуться в Марокко.
Параметры мира
Снижение роли войны как инструмента политики можно подкрепить с помощью многочисленных статистических данных. Так, например, начиная с 1945 года, мы видим, что государственные границы относительно редко перекраивались в результате посягательств иностранных держав, и ни одна из стран, признанных международным сообществом, не была стерта с лица земли в результате завоевания другой страной. Правда, не было недостатка в других видах конфликтов, таких, например, как гражданские войны и восстания. Но даже если принять во внимание все виды подобных конфликтов, то окажется, что за первые два десятилетия XXI-го века в результате насилия, осуществляемого человеком, жертв было все-таки меньше, чем в результате самоубийств, автомобильных аварий или, скажем, болезней, вызванных ожирением – словом, в наше время порох стал менее смертоносен, чем сахар.
Специалисты продолжают спорить о точности данных, обобщающих статистику по количеству войн, но все же, для нас куда важнее рассмотреть эти данные в более широком контексте. Тот факт, что роль войны как инструмента политики снизилась, не только повлиял на количество войн как таковое, но и стал психологическим феноменом. Одной из наиболее важных особенностей этого явления стало серьезное изменение смысла понятия "мир". На протяжении большей части человеческой истории слово "мир" означало всего лишь "временное отсутствие войны". Когда в 1913 году говорили, что между Францией и Германией существует мир, то имели в виду только то, что между французской и немецкой армиями боевые действия не ведутся. Однако при этом все понимали, что война между этими странами все же может вспыхнуть в любой момент.
В последние десятилетия слово "мир" стало означать "невозможность войны". Для многих стран вторжение и завоевание соседями стало почти немыслимым. Правда, поскольку я живу на Ближнем Востоке, то прекрасно знаю, что есть исключения из этого правила. И все же, распознавать правила не менее важно, чем указывать на исключения.
"Новый мир" отнюдь не является какой-то статистической случайностью или фантазиями хиппи. Наиболее ярко "новый мир" проявился в госбюджетах, составленных под контролем холодного разума. На протяжении последних десятилетий правительства во всем мире чувствовали себя в достаточной безопасности и потому в среднем тратили на свои вооруженные силы всего лишь около 6,5% своих бюджетных средств, при этом у них появилась возможность выделять гораздо больше средств на образование, здравоохранение и социальное обеспечение.
Мы склонны принимать вышеописанную ситуацию как само собой разумеющееся. Однако следует признать, что перед нами – удивительное по своей сути и совершенно новое явление в истории человечества, ведь до сих пор на протяжении тысячелетий военные расходы были самой большой статьей расходов казны каждого государя – князя, хана, султана или императора. Они почти не тратили денег на образование и медицину.
Роль войны как инструмента политики снизилась, но это произошло отнюдь не в следствие божественного чуда или изменения законов природы. Все это произошло в результате того, что люди сделали более правильный выбор. Возможно, эту ситуацию следует признать как величайшее политическое и моральное достижение современной цивилизации. К сожалению, тот факт, что роль войны снизилась именно в результате человеческого выбора, также означает, что благоприятный ход событий еще может поменяться на свою противоположность.
Технологии, экономика и культура претерпевают постоянные изменения. Появление кибероружия, а также экономики, основанной на искусственном интеллекте, и новой милитаристской культуры – все это вполне может привести к новой эпохе войн, намного более страшных, чем все, что мы видели раньше. Для сохранения мира необходимо, чтобы почти все могли сделать правильный выбор. И напротив, неверный выбор, который способна сделать какая-нибудь одна из сторон, вполне может привести к войне.
Вот почему российская угроза вторжения на Украину должна волновать каждого жителя Земли. Если для могущественных государств вновь станет нормальным захватывать и пожирать своих более слабых соседей, то данная ситуация неизбежно повлияет на чувства и образ действия каждого человека в любой стране мира. Первым и наиболее очевидным результатом возврата к закону джунглей станет резкое увеличение военных расходов за счет остальных статей бюджета. Деньги, которые могли бы пойти учителям, медсестрам и социальным работникам, будут истрачены на танки, ракеты и кибероружие.
Кроме того, возвращение к закону джунглей подорвет мировое сотрудничество по таким проблемам, как предотвращение катастрофических изменений климата или же регулирование прорывных технологий, вроде искусственного интеллекта и генной инженерии. Согласитесь, совсем нелегко развивать сотрудничество с теми странами, которые хотят вас уничтожить. По мере того, как все быстрее будет меняться климат и усиливаться гонка вооружений в сфере искусственного интеллекта, угроза вооруженного столкновения будет только возрастать, – возникнет порочный круг, вполне способный привести человечество к гибели.
Ход истории
Если кто-то думает что изменить ход истории невозможно, а человечество, якобы, всегда обитало и обитает в джунглях и не способно из них выбраться, то в этом случае остается лишь один выбор: кому-то в такой ситуации будет суждено стать хищником, а кому-то – жертвой. При таком раскладе большинство государственных деятелей предпочли бы войти в историю в образе суперхищников и внести свои имена в тот зловещий список завоевателей, который несчастные ученики вынуждены зазубривать, готовясь к экзамену по истории.
Но, может быть, перемены все-таки возможны? Вдруг окажется, что закон джунглей — это всего лишь результат человеческого выбора, а вовсе не предопределенность? И если это так, то в этом случае любой правитель, решивший вдруг завоевать соседа, оставит о себе еще более дурную славу, чем какой-нибудь Тамерлан. Такой правитель войдет в историю как человек, разрушивший величайшее достижение человечества, ведь стоило только людям осознать, что они выбрались наконец из джунглей, как этот правитель опять затащил их обратно в джунгли.
Я не знаю, что произойдет на Украине. Но как историк я верю в возможность изменения поведения человечества. Нет, я не думаю, что мой взгляд наивен — он реалистичен. Единственная константа человеческой истории — это изменение. Именно этому, возможно, мы можем научиться у украинцев. На протяжении многих поколений украинцам мало с чем приходилось сталкиваться, кроме тирании и насилия. В течение двух столетий им пришлось терпеть царское самодержавие (окончательно рухнувшего в огне Первой мировой войны). Кратковременная попытка обретения независимости была быстро подавлена Красной армией, восстановившей русское правление. В те времена украинцам пришлось пережить страшный искусственно созданный голод – Голодомор, а также сталинский террор, нацистскую оккупацию и десятилетия унижающей человека коммунистической диктатуры. Казалось бы, после распада Советского Союза историей было предопределено, чтобы украинцы снова пошли по пути жестокой тирании — да и был ли у них какой-то иной опыт?
Но они выбрали другой путь. Несмотря на свою непростую историю, несмотря на ужасающую бедность и всевозможные препятствия, кажущиеся непреодолимыми, украинцы установили демократию. На Украине, в отличие от России и Белоруссии, кандидаты от оппозиции неоднократно приходили на смену действующим президентам. Столкнувшись с угрозой автократии в 2004 и 2013 годах, украинцы дважды поднимали восстание, чтобы отстоять свою свободу. Их демократия — явление совсем новое. Такое же новое как и "новый мир". Оба эти явления – хрупки и не могут существовать долго. Но оба они вполне возможны, они способны глубоко укорениться. Как известно, любая старая вещь когда-то была новой. Все сводится к выбору человека.
