Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Космическая безопасность стала для американской администрации головной болью: ее пугает космический мусор на орбите, шпионаж и хакерские атаки. В интервью The Wired заместитель командующего космическими войсками рассказал, как украинский конфликт скажется на работе коммерческих спутников.
В Колорадо-Спрингс, у подножия Скалистых гор, на высоте почти два километра, находится база Космических сил Питерсон. Раньше это была база ВВС, а теперь — штаб-квартира Космического командования США, где сидят его главы генерал Джеймс Дикинсон (James Dickinson) и генерал-лейтенант Джон Шоу (John Shaw).
В 2019 году тогдашний президент Дональд Трамп создал новый род войск, отделив Космические силы от ВВС и тем самым возродив отдельное Космическое командование. Их задача — блюсти интересы США и сдерживать конфликты в космосе. Поначалу новый род войск упрямо не принимали всерьез: над космическими силами измывались в интернете и даже вышутили в сериале Netflix. Но недавно администрация Байдена предложила увеличить его бюджет на 25% — это говорит о том, что в Министерстве обороны к космической безопасности относятся всерьез. Космическая безопасность стала для администрации головной болью: ее пугает космический мусор на орбите, шпионаж и хакерские атаки, а также то, как российская кампания на Украине скажется на космических операциях и работе коммерческих спутников. Кроме того, США заключили партнерские отношения с Австралией и другими странами, разрабатывают правила международной космической деятельности и готовят миссии за пределы околоземной орбиты и на Луну.
В прошлом месяце Шоу опубликовал в первом выпуске военного журнала Aether статью под названием "Плавание по новому винноцветному морю". Там он утверждает, что американские военные должны считать космос своей "зоной ответственности", которую необходимо обихаживать и защищать, — а не просто территорией, которую бороздят космические корабли. В своей статье и в этой эксклюзивной беседе Шоу нередко делает исторические отсылки — так, само название статьи это намек на "Одиссею" Гомера — и увязывает проблемы в космосе с вызовами ВМС и ВВС.
Дальнейший разговор приводится в отредактированном виде для краткости и ясности.
Wired: Что привело вас в Космическое командование?
Шоу: В армии есть такая штука, называется приказ. [Смеется] Я пришел в Космическое командование США заместителем в ноябре 2020 года. До этого я командовал Космическим сегментом на базе космических сил Ванденберг в Калифорнии. Теперь я занят возможностями, что мы можем представить нашим войскам, — причём как в мирное время, так и в военное — а также защитой страны собственно в космической сфере.
В детстве я сходил по космосу с ума. Я поступил в Военно-воздушную академию и сразу знал, что хочу заниматься космонавтикой. И на этом поприще я обрел призвание, которое приносит пользу и удовольствие. Космическими операциями я занимаюсь уже 32 года, с тех пор, как закончил академию. И мне кажется, что нам выпало жить в самое захватывающее время — с новыми Космическими силами и Космическим командованием.
Wired: Не могли бы вы разъяснить читателям разницу между Космическим командованием и Космическими войсками?
Шоу: В Министерстве обороны есть службы, которые набирают и обучают личный состав. Например, ВВС США: они набирают летчиков, обучают их и занимаются другими профессиональными делами, а также производят самолеты. Но другая часть министерства — это воинские подразделения, которые ведут непосредственные боевые действия. Поэтому если предстоит операция в космосе, Космические силы обеспечат нам эту возможность, а Космическое командование будет проводить эти операции. Службы и командование разведены, а командиры подчиняются непосредственно министру обороны.
Wired: Сотрудничает ли Космическое командование США с НАСА по конкретным вопросам — например, по отслеживанию астероидов, которые могут столкнуться с Землей? Или с ВВС — например, отслеживая траекторию баллистических ракет?
Шоу: Я регулярно общаюсь с НАСА. Мы сотрудничаем с НАСА по ряду вопросов, от поддержки до пилотируемых космических полетов. Если что-то пойдет не по плану при запуске или спасении космонавтов — например, они приземлятся в незапланированном месте, — мы поможем их вызволить.
Насчет вопроса об астероидах: мы называем это планетарной защитой. Пока что мы не обнаружили ни одного, который бы двигался встречным курсом. За их обнаружение отвечает НАСА. Но мы помогаем имеющимися у нас датчиками, которые "смотрят" далеко в космос. Так что в этом отношении мы НАСА поддерживаем. Если мы что-нибудь обнаружим, то перейдем к вопросу "Так, а что мы можем сделать, чтобы избежать столкновения?". Позже в этом году мы увидим потрясающий эксперимент, если, конечно, вы следите за миссией по перенаправлению двойного астероида (проект DART). Надеюсь, что буду присутствовать в лаборатории прикладной физики Университета Джона Хопкинса, когда это произойдет.
Одна из задач Космического командования США — оповестить о ракетном нападении всех командующих, а также руководство страны. Поэтому из какой бы точки мира ни была запущена ракета, у нас всегда есть возможность ее вычислить и опознать, даже если это происходит на суборбитальной орбите.
Wired: Как бы вы описали роль Космических сил и Космического командования в национальной обороне?
Шоу: Считаю, что основных целей две. Во-первых, убедиться, что мы предоставляем космические возможности нашим войскам и силам по всему миру максимально эффективно и действенно. То, как устроена современная война, война XXI века, сильно зависит от космоса. Едва ли в принципе можно себе представить вид деятельности, вообще не связанный с космосом — метеорологические спутники дают нам представление об окружающей среде, спутники дистанционного зондирования фотографируют происходящее на Земле и помогают планировать операции, а спутниковая связь и GPS обеспечивают точную навигацию.
Вторая основная цель, сравнительно новая, заключается в следующем: те самые возможности, которые имеют ключевое значение для нашей боеспособности, оказались под угрозой. Иногда я привожу аналогию: мы вроде торгового флота, только в космосе — доставляем грузы бойцам на далеком берегу. Только океан уже не безобидный, а полон угроз. Таким образом, наша вторая цель — защитить и обезопасить наши космические возможности от этих угроз и быть готовыми к битве, которая может начаться в космосе или перекинуться на него.
Wired: И что это за угрозы?
Шоу: Наши главные потенциальные противники — Китай и Россия. Они уже явственно продемонстрировали, что у них есть масса способов подвергнуть наши космические возможности опасности. Мы видели это в 2007 году, когда Китай испытал противоспутниковую ракету и взорвал один из своих спутников. Кстати, мы по сей день отслеживаем тысячи его обломков. Это угроза безопасности и навигации в космосе. И это нехорошо.
А затем, совсем недавно, 15 ноября прошлого года, то же самое сделала Россия — тоже взорвала один из своих спутников. И теперь у нас прибавились еще сотни обломков, которые приходится отслеживать. Кроме того, они продолжают развиваться в других направлениях: например, подавление спутниковых и навигационных сигналов и направленная энергия с земли, чтобы слепить, уничтожать и выводить из строя спутники на низкой околоземной орбите.
Почему Китай и Россия всем этим занимаются? Потому что сознают роль космоса в современной войне — и насколько наши сухопутные войска зависят от космических возможностей. И они намерены и впредь подвергать их риску, потому что боятся перспектив наших космических войск.
Wired: Как появилась ваша последняя статья? Она написана с размахом, изобилует отсылками к истории, философии и литературе — и вообще читается не как сухой рапорт.
Шоу: Вот так удача! Раз вы так говорите.
В 2019 году президент поставил перед Космическим командованием задачу: Теперь мы отвечаем за район, который находится на высоте 100 километров и простирается вверх неизвестно на сколько. Это же огромная территория. Это как вся вселенная минус планета и немного атмосферы. Это очень много. Актуальное боевое пространство не столь велико. Но это пока.
Когда тебе как командиру назначается зона ответственности, меняется твоя установка. Речь идет не только о предоставлении возможностей земным сферам — теперь ты отвечаешь за деятельность, угрозы и другие опасности в своей зоне. Так повелось с незапамятных времен. В Древнем Риме цезарь, назначая легиону зону ответственности, рассчитывал, что они будут в курсе происходящего, умиротворят эту территорию в случае чего и предохранят от угроз. В противном случае командиров увольняли — а то и что похуже.
Так что теперь у нас есть физическая зона ответственности, и мы должны понимать, что там происходит. Мы должны ее "патрулировать". Я взял это слово в кавычки, потому что мы работаем с автоматическими космическими кораблями.
Еще я отмечу, как и в той статье, что это первый случай в военной истории, когда зона ответственности не маркирована линиями на географической карте. Технически, даже чисто этимологически, наша зона ответственности не относится к географии. Это не конкретные линии на земле, а условные — среди звезд. Вот почему я говорю "астрография".
Wired: Что это означает на практике? Например, подразумевается ли защита спутников и наземных систем от электронных атак и взломов? Складывается впечатление, что кибератаки даже вероятнее, чем удар противоспутниковыми ракетами.
Шоу: Вы абсолютно правы, кибератаки — это ключевой "вектор угрозы", как у нас принято говорить. Их вероятность — вопрос спорный, но они определенно выделяются среди прочих векторов угроз, что нас беспокоят. Нас волнует перспектива физической, электромагнитной и кибератаки по любому из наших космических объектов, поэтому мы должны принять необходимые меры защиты.
И меры эти могут быть самыми разными. Например, реальная физическая конструкция — будь то спутниковая группировка или иное построение. Допустим, у вас много маленьких спутников вместо пары больших, — это дает вам некоторую гарантию. Но это еще и управление спутниками — чем менее предсказуемо их поведение, тем труднее противнику по ним целиться.
Wired: Входят ли в зону ответственности только военные спутники — или коммерческие спутники США тоже? А спутники других ведомств?
Шоу: Ответ будет "вероятно" — это зависит от конкретной угрозы. Если есть опасность, главная забота — это наш военный потенциал для совместных боевых действий. Но это и безопасность внутри конкретной сферы. Поэтому мы сотрудничаем с другими родами войск и командованием на Земле.
Wired: Изменились ли ваши перспективы, опасения и политика с началом российской операции на Украине?
Шоу: Что бросается в глаза больше всего, так это коммерческое использование космоса. Например, все мы видели в выпусках новостей сетях спутниковые снимки российского конвоя к северу от Киева, а совсем недавно получили и более трагические данные — о зверствах в пригородах Киева.
Еще один пример: на Украине по-прежнему практически повсеместно работает интернет — во многом благодаря системе Starlink, которую использует SpaceX. Для меня это самое важное: ценность космоса по всем направлениям, включая коммерческое.
Wired: Что вы думаете о разработке новых норм и правил поведения в космосе, которые будут обсуждаться в ООН в следующем месяце? Чего бы вы хотели, чтобы предотвратить столкновения на околоземной орбите и недоразумения при сближении неизвестных космических аппаратов?
Шоу: Полагаю, начать надо с того, что уже работает в других областях — особенно на море и в воздухе. Там есть поистине разумные вещи для обеспечения безопасных и ответственных операций. Каков распорядок действий? Как гарантировать, что ты находишься на верном фарватере, имеешь преимущество, а при определенных обстоятельствах уступаешь дорогу другим судам? Думаю, почти всех эти правила устраивают. С этого бы я и начал. Сообщайте о маневрах, сообщайте о космических запусках. Мы все должны знать, где находятся сами спутники и те, кто ими управляет.
В прошлом году министр обороны подписал пять принципов ответственного поведения. В предпоследнем абзаце Космическое командование США специально просили найти способы, чтобы реализовать их наилучшим образом. Сейчас мы над этим работаем. Все они призваны сделать операции предсказуемыми и прозрачными и убедиться, что космос останется настолько стабильным, насколько это в принципе возможно, с минимальным количеством мусора. В начале космической эры СССР, США и другие игроки много намусорили. Допустим, мы запускаем спутник, разгонный блок и другие ступени ракеты отстыковываются — и мы просто бросали их там. Мы не особо старались и мусорили. Но сегодня все изменилось.
Wired: А почему отслеживанием космического мусора занимаются Космические силы, а не гражданское ведомство?
Шоу: Сейчас наша задача — отслеживание обломков. Космическое командование США занимается этим каждый день, в первую очередь через Космические силы. Почему за это отвечают военные и Министерство обороны? Потому что с них всё и началось. В 1957 году, когда появился первый спутник, это было делом национальной безопасности. Именно Министерство обороны создало датчики, чтобы отслеживать происходящее в космосе.
Кроме того, Космическое командование задало своего рода золотой стандарт, как делиться с миром происходящим в космосе. Это наш сайт Space-Track. org. Зарегистрируйтесь. Подайте заявку и получите доступ. Он открыт для широкой публики.
Но куда всё идет? Определенно есть подвижки к тому, чтобы космический трафик стал более управляемым — чтобы обломки отслеживались, а о потенциальных столкновениях выдавались оповещения. Мы в таких случаях говорим о "сближении" и рассылаем оповещения. Управление космическим движением, отслеживание обломков и отправка уведомлений будет передано Министерству торговли. Для этого нынешняя администрация в последнем бюджете значительно увеличила его бюджет.
Wired: Как вы думаете, что может или должно измениться с развитием Космического командования? Какие политические шаги вы бы хотели видеть? И каким, по-вашему, проблемам и технологиям Космическое командование должно уделять больше внимания?
Шоу: Доселе основное внимание в космической сфере уделялось событиям в нашей зоне ответственности в 100 километрах от нас. Мы с генералом Дикинсоном считаем, что пора заглянуть намного дальше, в окололунную сферу и за пределы геостационарной орбиты. Мы полагаем, что там наблюдается значительная активность. Туда собирается НАСА. Нас интересует, чтó происходит в лунной среде. Так что один момент — это лучше понять предметную область и воспользоваться всеми возможностями в нашем распоряжении.
А еще мы хотим поддерживать и поощрять новые технологии, которые дадут нам новые возможности. Мы заинтересованы в таких технологиях, как ядерная тепловая и ядерная электрическая тяга. Они могут пригодиться для наших будущих миссий.
Wired: Что вы думаете о предложенном президентом бюджете, где увеличено финансирование Космических сил и Агентства космического развития?
Шоу: Космические силы получили значительный прирост ресурсов. Его одобрили Министерство обороны, президент и его администрация. Это уже есть в бюджете. Я вижу в этом осознание важности космоса — нам придется выделить на него больше ресурсов ради равновесия внутри министерства. Космос играет все более заметную роль, а значит, нуждается в более адекватном финансировании.
Наш штаб на самом деле не богат. Денег у нас немного. Мы всего лишь операторы. Мы стремимся выполнять свои задачи и обеспечивать безопасность и стабильность космоса.
