Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Дедолларизация стремительно становится реальностью, пишет Compact. Все больше стран заключают сделки в юанях и местных валютах. В мире выстраивается „вторичная экономика", которая не зависит ни от доллара, ни от Вашингтона.
Владимир Ленин как-то заметил, что бывают десятилетия, когда ничего не происходит, и недели, за которые происходят десятилетия. Последние недели американской империи явно относятся ко второй категории — и ничего хорошего ей не сулят. Дедолларизация, то есть ослабление статуса доллара как мировой резервной валюты, некогда была призрачной мечтой, но теперь стремительно становится реальностью.
В середине марта Саудовская Аравия объявила о готовности продавать нефть Китаю за юани. Это положит конец давнему обычаю королевства выставлять цены в долларах. Спустя неделю об отказе от доллара в двусторонних торговых отношениях объявили Китай и Бразилия. Примерно в то же время в Индонезии встретились министры финансов стран АСЕАН. На повестке дня стояла необходимость ослабить зависимость от доллара и перейти к финансовым операциям в местных валютах. Наконец, Франция только что заключила свою первую сделку в юанях по "китайскому" сжиженному природному газу (на самом деле газ российский, а китайцы лишь перепродают его с наценкой).
Еще недавно такие новости наверняка бы не вызывали переполоха, и мы бы и дальше читали обнадеживающие фразы, что доллару в ближайшее время ничего не угрожает. Но в 2023 году у ученых мужей и политиков, похоже, отпало всякое желание сластить пилюлю. В интервью Fox News сенатор Марко Рубио выразил обеспокоенность, что через пять лет Америка уже не будет рассуждать о санкциях — просто потому, что не сможет их вводить. А китайцы, заметил он, активно выстраивают "вторичную экономику" по всему миру — не зависимую ни от доллара, ни от Вашингтона.
Fox, CNN и другие СМИ недавно опубликовали целый ряд сюжетов о дедолларизации, причем весьма мрачных. В каком-то смысле мы наблюдаем самоусиливающуюся тенденцию: чем больше людей уверуют в то, что статус доллара оказался под угрозой, тем сильнее у мировых держав будет стимул искать и внедрять другие платежные средства.
Есть и более глубокие структурные причины беспокоиться о будущем доллара как мировой резервной валюты. Нынешняя модель пришла в 1970-х на смену Бреттон-Вудской системе. Та провозгласила обеспеченный золотом доллар мировой резервной валютой и привязала к нему обменные курсы. Но в 1971 году президент Ричард Никсон отказался от золотого покрытия доллара.
Получившаяся в итоге система стоит и поныне. Таким образом, долларовое владычество моложе многих из ныне здравствующих. Это важно, потому что те, кто считает дедолларизацию чем-то невероятным, убеждены, что китайцам придется предложить нечто сопоставимое, только еще лучше. Но нынешней модели всего 60 лет (а всей человеческой цивилизации — почти шесть тысяч), и эта мысль нелепа. Готам или вандалам ни к чему было придумывать лучшую, более действенную Римскую империю — они просто взяли и свергли ее. Так и нынешнюю систему запросто можно заменить чем-то менее упорядоченным и более хаотичным.
Главная опасность для глобального господства США заключается не в том, что Китай разработает систему лучше нынешней, а что мировой спрос на доллары по той или иной причине упадет ниже необходимого уровня, и Америка не выдержит своего огромного долгового бремени. Сегодня США экспортируют бумажные деньги, а завозят антибиотики, сталь и микрочипы. Без мирового спроса на бумажные деньги экономика США забуксует — а с ней и американская империя. Как следствие этого перелома Запад и основная часть мира наверняка обеднеет.
От этих дурных предзнаменований США наверняка сделаются еще воинственнее в Азии. Империи, как и банки, — это машины, работающие на доверии. Если слишком много стран разуверятся в американской мощи, то и маячащий на горизонте кризис очень скоро станет реальностью. В этом смысле остров Тайвань важен не потому, что делает много микрочипов — раз с нашего позволения Китай и так контролирует основную часть рынка антибиотиков и мировой добычи редкоземельных металлов, то переживать из-за микросхем довольно бессмысленно. Тайвань важен скорее потому, что США вложили так много имперского престижа в попытки отстоять его независимость от Китая.
Суэцкий кризис окончательно подорвал остатки доверия к Британской империи. И дело было не в природных особенностях самого Суэца, а в том, что британцы слишком ослабли, чтобы их по-прежнему воспринимали всерьез. Если же США затеют борьбу за Тайвань, а победить в ней не смогут, то поток новостей о дедолларизации и вовсе сменится всемирным цунами.
