Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Американцы совершенно ничего не знают о России, Украине и причинах конфликта между ними, пишет TAC. Живя в неведении, люди становятся жертвами пропаганды и не могут объективно оценивать ситуацию. А американское правительство пользуется этим, чтобы продолжать деструктивный внешнеполитический курс.
Сокрытие от американцев чужих взглядов и мнений чревато негативными последствиями для выживания человечества и для дорогих нам ценностей.
"Простите. Когда это было, в какие годы? Я теряюсь, в каком периоде истории мы находимся", — прервал Такер Карлсон Владимира Путина на восьмой минуте его подробного рассказа о последних 1 100 годах российской истории.
Для небольшой горстки американцев, живущих в разных концах страны, наступил краткий момент истины. Тем жалким душам, которые пробирались сквозь дебри российской истории и ее лживых пересказов в советском изложении на пути к истине, это показалось внезапным призывом к действию. Человек из самой ненавистной Америке страны пытался вовлечь мир в дебаты на тему происхождения и истории Российской Федерации. Он даже добавил классический штрих советского КГБ, передав озадаченному гостю папку с архивными документами.
Больше всего прочего отважное интервью Такера Карлсона должно показать американцам одну вопиющую реальность: мы как нация находимся в опасном неведении о России — и такая неосведомленность подвергает нашу страну опасности.
Сегодня, когда сенат предлагает отправить на восток для продолжения военных действий еще 61 миллиард долларов дополнительных средств налогоплательщиков, а воюющие стороны из-за этого наверняка понесут многотысячные потери, нам надо сделать паузу и задуматься. Пора задать вопрос: что США на самом деле делают на Украине? Как наша вовлеченность в этот конфликт служит жизненно важным национальным интересам Америки? И в чем именно заключается желаемый конечный результат американской стратегии?
Чтобы снова сделать Америку великой изнутри, надо исправить допущенные ранее ошибки за рубежом. И нужно всячески избегать их в будущем, сосредоточившись на наших собственных национальных интересах. Прошло то время, когда мы защищали границы на противоположном конце света, игнорируя свои собственные национальные рубежи. У нас слишком много нерешенных задач и реальной работы дома.
Американцы имеют право получить ответы на все эти вопросы, и конгресс должен потребовать предоставления таких ответов.
Почему случилось так, что жизненно важные интересы США сегодня столь безоговорочно и однозначно переплелись со страной-союзницей, находящейся на удалении 10 000 километров? И если Украина — такой ценный стратегический партнер, то почему до начала кризиса в 2014 году прямые инвестиции США в этой страну были немного меньше одного миллиарда долларов, а сейчас составляют 131 миллион, демонстрируя негативную тенденцию?
Какие интересы мы защищаем, тратя в сотни раз больше этой суммы? Почему ради этого мы должны залезать в новые долги, понимая, что у нас нет реальной возможности их вернуть, и что они станут постоянным бременем для будущих поколений Америки и оставленным им нашим наследием? Неужели так важно, чтобы ни один бюрократ в Киеве не лишился своей работы и чтобы пенсии на Украине выплачивались вовремя и сполна?
К сожалению, мы сильно запутались. Чтобы выпутаться из этой ситуации, нужны дополнительные усилия и ресурсы. Надо возродить мощь американского лидерства, а также рассмотреть наши моральные обязательства, возникшие в силу того, что мы помогаем самой крупной в Европе стране идти путем саморазрушения и заявляем, что Америка просто не может все порвать и уйти прочь. Но именно так обстоят дела, и сейчас у нас остаются без ответа насущные вопросы. Сегодня, когда высшее военное командование Украины отправлено в отставку, есть ли у нее четкий план достижения победы? А если говорить о дополнительной военной помощи, которая необходима для укрепления переговорных позиций, и которой должно ограничиваться американское участие, то почему вклад Европы по сравнению с нашим столь ничтожен?
Не рассчитывайте на объяснения всего этого со стороны Джо Байдена. И уж тем более вы ничего не поймете из краткого десятиминутного разъяснения о том, каким образом финансирование опосредованной войны на Украине поможет населению городка Ист—Палестайн (где в 2023 году произошло крушение поезда с высокотоксичными химическими веществами — прим. ИноСМИ). Президентское обращение "О положении в стране" прозвучит не раньше 7 марта. Это самая поздняя дата почти за сто лет. Если Байден не выступит, комитеты конгресса должны вызвать его помощников для дачи объяснений.
Но Байден далеко не единственный, кто держит Америку в неведении. Многие высказывания Путина, прозвучавшие в ходе двухчасового интервью Такеру, посчитают откровением. Но так быть не должно. Он заявил о готовности России искать решение по Украине путем переговоров? Абсолютно ничего нового. Исторические притязания на некоторые территории Украины? То же самое. За последние два года Путин много раз высказывался на эту тему и делал заявления. А с 2014 года этих заявлений и комментариев было намного больше. Любой журналист или аналитик может найти такие видеозаписи на официальном сайте Кремля. Почему мы ничего и никогда об этом не слышали?
Что бы мы ни думали о Путине, как бы ни оценивали его искренность, президент никогда не отказывается делиться своими мыслями и подробно излагает позиции Российской Федерации, из которых она исходит в своих действиях. Конечно, он делает это по-русски. Но если кто-то хочет подробнее узнать про планы Путина в отношении Анадыря, самого близкого к США российского города, он может сделать это в один клик. Однако в наших сводках новостей отыскать это будет очень сложно. Когда Путин в прошлом месяце отправился на Чукотку, находящуюся в 90 километрах от американской границы, он подобрался к Америке на самое близкое расстояние с 2015 года, когда у него была встреча с Бараком Обамой. Будучи там, он ездил по округе на специальном арктическом вездеходе "Хищник". Обмолвилась ли крупнейшая на Аляске газета об этом визите хоть словом? Нет.
Главная проблема творцов американской политики заключается в том, что для выработки правильного представления о русских нужно время, усилия и настойчивость. Попытка понять другую сторону, не поддерживая ее позиции — это работа, на которую согласны очень немногие. Во-первых, чтобы понимать русских, надо говорить по-русски. А русским владеют очень немногие американцы. Естественно, если кто-то в конгрессе знает русский язык, это большая тайна. Менее 0,2% американских студентов хоть в каком-то объеме изучают русский язык. Если не считать иммигрантов, потомков русскоязычных людей, ученых и тех, кого обучало государство в своих целях, незнание России — это глубоко укоренившаяся черта американцев. А это, в свою очередь, порождает чрезмерную зависимость от незначительной когорты специалистов, чья точка зрения редко совпадает с интересами большинства американцев, не говоря уже о тех, кто голосует за "Америку прежде всего".
Предельно ясно, что большинство этих специалистов глубоко заинтересовано в сохранении враждебных отношений между Россией и Соединенными Штатами. Добиться мира трудно, и он не приносит прибыль. Сдерживание исчезло вместе с последним самолетом, вылетевшим из Баграма. Когда наше правительство открыто заявляет, что его целью с самого начало было нанести максимальный вред России, а президент требует отстранить от власти своего коллегу, распоряжающегося самым крупным в мире ядерным арсеналом, это серьезно ограничивает возможности дипломатии и шансы на ведение диалога, но ведет к смерти и разрушениям. Неудивительно, что Путин во время интервью Такеру заявил, что не помнит, когда в последний раз разговаривал с Байденом.
Это надо менять. После 1 100 лет своего существования Россия никуда не исчезнет. Да и мы тоже. Америке нужно новое руководство, которое сможет говорить с Россией. Оно также нужно Украине, да и всему миру, коль уж на то пошло. Будем надеяться, что ноябрь даст такую возможность.
Автор: Томас Эмануэль Данс (Thomas Emanuel Dans) — бывший советник заместителя министра финансов США по международным делам, руководитель американской комиссии по исследованию Арктики.
