Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Америка не в силах остановить многополярность, пишет UnHerd. Расширение БРИКС в сочетании с растущим интересом Глобального Юга подчеркивает смещение геополитический мощи с Запада на “остальной мир”. И Россия сыграла в этом деятельную роль.
Томас Фази (Thomas Fazi)
Сегодня мы наблюдаем знаменательный глобальный сдвиг. Свое выражение он нашел в российском городе Казани, где блок БРИКС проводит международный саммит, а хозяином выступает сам Владимир Путин — якобы “мировой изгой”.
С начала конфликта на Украине Запад пытается изолировать Россию сочетанием санкций и дипломатического нажима. И все же Казань приветствует глав государств и высокопоставленных чиновников из целых 32 стран, включая четырех новых членов блока — Египта, Эфиопии, Ирана и Объединенных Арабских Эмиратов — а также ряда держав, еще только заинтересованных в членстве. Среди них — Турция, первая из стран НАТО, которая об этом задумалась. Будет присутствовать и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш.
Это событие свидетельствует о растущем влиянии Глобального Юга — или “глобального большинства”, как его называют русские, — и его поисках альтернативы системе под началом США. По сообщениям, в списке на присоединение числится до сорока стран, причем серьезный интерес выразили Саудовская Аравия и Индонезия, что еще раз доказывает растущую привлекательность этого “незападного клуба”. Членство манит страны, ищущие альтернативу экономическим и финансовым структурам Запада, который нередко обвиняют в том, что он подрывает экономическое развитие, социальную стабильность и национальный суверенитет более слабых держав.
Глухота Запада к остальному миру поистине показательна — взять хотя бы его искреннее удивление, что так много стран заинтересовались членством в БРИКС даже после начала российско-украинского конфликта. По иронии судьбы, санкции Запада — и особенно заморозка валютных резервов России на 300 миллиардов долларов, беспрецедентное объявление экономической войны — побудили многие страны искать альтернативы западной финансовой инфраструктуре с опорой на доллар.
Расширение БРИКС в сочетании с растущим интересом Глобального Юга подчеркивает смещение геополитический мощи с Запада на “остальной мир”. Блок БРИКС уже обладает значительным экономическим влиянием. Совокупный ВВП группы, скорректированный по паритету покупательной способности, составляет 35,6% мировой экономики — это больше, чем доля “Семерки”, на которую приходится чуть более 30%. В том, что касается численности, несоответствие еще разительнее: в странах БРИКС живет 45% мирового населения мира, а в странах “Семерки” — менее 10%. С учетом того, что ВВП Индии, Китая и России, как ожидается, вырастет в этом году примерно на 4% по сравнению с 2% у западных экономик, а все больше стран намерены присоединиться, у БРИКС в парусах попутный ветер истории. Неудивительно, что этот саммит уже нарекли “Бреттон-Вудсом для Глобального Юга” (Бреттон-Вудская конференция, состоявшаяся в июле 1944 года в штате Нью-Гэмпшир, установила международную систему денежных отношений и торговых расчетов и положила начало таким организациям, как Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд. – Прим. ИноСМИ).
Однако западные страны нередко упускают из вида системную значимость БРИКС, считая блок лишь шатким объединением стран с несходными экономическими и геополитическими интересами. Более того, блоку ставят на вид, что он не предложил конкретной альтернативы западным системам. Хотя верно, что на данном этапе БРИКС отдает предпочтение экономическому и инфраструктурному сотрудничеству и ставит во главу угла координацию вместо строгой структуры управления, ситуация может измениться.
Россия сыграла деятельную роль в эволюции БРИКС: стала одной из основательниц группы и провела ее первый саммит, а также участвовала в приеме ЮАР и последующем расширении. Выступая посредником между Китаем и Индией, Россия сохранила ключевую роль в организации и без нее не обойдется ни один организационный скачок вперед.
С некоторых пор Россия поставила перед блоком новую стратегическую цель: дедолларизацию. Антироссийские санкции и заморозка ее активов на Западе подчеркнули необходимость финансовой независимости, и меры по дедолларизации стали не просто желанными, а насущно необходимыми — причем не только для России, но и для других стран. На данный момент ответ остальных стран БРИКС сводится к тому, чтобы все чаще проводить международные расчеты в национальных валютах вместо доллара, и это уже дало поистине выдающиеся результаты: объем торговли в валютах стран-членов уже превзошел объем операций в долларах.
Но помимо Нового банка развития (НБР) на смену МВФ и Всемирному банку доселе мало что было сделано в плане создания действенной альтернативы западной международной финансово-денежной инфраструктуре — так сказать, нового Бреттон-Вудса. Может ли Казань ознаменовать начало новой эры? Пока что подробностей было мало, но в последние месяцы мы слышали немало домыслов о плане БРИКС запустить полноценную глобальную валютную экосистему — и возможно об этом будет объявлено прямо во время саммита.
Это подразумевает нашумевшую “валюту БРИКС” — расчетную единицу для международных транзакций и решения проблем платежного баланса (не путать с реальной наднациональной валютой типа евро) — а также передовую международную платежную систему на основе блокчейна на смену существующим мировым финансовым системам формата Swift и всей долларовой финансовой инфраструктуре как таковой. Система обеспечит безопасные, прозрачные и надежные платежные операции между странами-членами БРИКС. Децентрализованная природа блокчейна устранит саму необходимость в центральном посреднике и сделает международные платежи эффективнее, обезопасив их от вмешательства сторонних субъектов.
Предлагаемая платежная система не только поддержит план дедолларизации, но и обеспечит столь необходимую финансовую защиту странам, если на них обрушатся западные санкции. В случае успеха эта инициатива может стать краеугольным камнем нового, децентрализованного мирового финансового порядка с упором на цифровые технологии, который бросит вызов засилью доллара. Как объяснил программный директор Валдайского дискуссионного клуба Олег Барабанов, это может стать “первым шагом” к настоящему ускорению дедолларизации в странах БРИКС и незападном мире вообще. В то же время страны сохранят за собой “полный суверенный контроль над традиционными валютами стран БРИКС”.
Разумеется, программа столкнется как с политическими, так и с техническими проблемами. Важно отметить, что не все государства-члены на одной волне по этому вопросу. Так, Россия и Китай хотели бы воспользоваться БРИКС, чтобы оспорить мировое господство США — отсюда убежденность, с которой Москва настаивает на полной отвязке новой платежной системы от доллара — однако не все члены разделяют столь враждебный подход. Такие страны, как Индия, Саудовская Аравия или Турция, скорее заинтересованы в том, чтобы лишь “переставить стулья” за мировым столом, а не строить новую столовую с нуля. Однако соперничество силовых блоков обостряется, а Запад все больше тяготеет к подходу “кто не с нами, тот против нас”, при котором один выигрывает за счет того, что другой проигрывает, — поэтому назревает вопрос: как долго они смогут оставаться в обоих лагерях?
Саммит БРИКС 2024 года в Казани происходит в переломный момент для глобальной геополитики и экономики. Обладая значительным экономическим и демографическим весом, БРИКС сосредоточил в своих руках потенциал для перестройки глобальной системы управления, особенно если блоку удастся создать альтернативную глобальную финансовую архитектуру. Как уже отмечалось, проблемы остаются, особенно в плане управления неиерархической структурой группы и улаживания разногласий между действующими и потенциальными членами, однако саммит в Казани вполне может заложить основу для новой эры в мировых экономических отношениях.
Как реагировать на столь знаменательные изменения Западу? Учитывая, что он мало что может противопоставить этому неизбежному сдвигу в сторону многополярности, угрозы странам за отход от доллара, прозвучавшие недавно из уст Трампа, достигнут лишь противоположного эффекта. Западные страны, особенно Европа, и так уже дорого поплатились за раскол с остальным миром. Вместо этого они могли бы выбрать взаимодействие с окружающими на равных, признав, что меньшая доля мирового ВВП не обязательно означает более низкий уровень жизни — к слову, этот урок американцы могли бы извлечь из опыта многих европейских стран.
Однако нынешняя геополитическая конфронтация касается не только экономических вопросов. На кону ни много ни мало конец пятивекового мирового господства Запада. И история учит нас, что господствующие державы редко когда (если вообще) мирятся с ростом других держав. Поэтому неудивительно, что нынешние глобальные столкновения все чаще подаются как противостояние цивилизационного масштаба. Россия, Иран и Китай собрались в Казани, чтобы провозгласить свой новый мировой порядок, однако не исключено, что эта встреча не возвестит новую эру, а запомнится лишь как еще один шаг на пути к глобальному пожару — чьи сполохи, как скажут некоторые, уже сверкают на восточном фронте в Европе, а также на всем Ближнем Востоке.
Томас Фази — обозреватель и переводчик UnHerd. Автор книги “Ковидный консенсус” в соавторстве с Тоби Грином
