Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В переговорах США и России мир наблюдает лишь хорошее начало. Как пойдет дальше, неизвестно, заявил в интервью RU генерал Андор Шандор. У Трампа нет действенных средств, которыми он мог бы воспользоваться на переговорах против Путина. Российский президент знает, что сейчас он — хозяин положения.
На протяжении трех лет мы следим за вооруженным конфликтом на Украине, а после прихода к власти американского президента Дональда Трампа кажется, что противоборствующие стороны наконец увидели свет в конце этого длинного тоннеля. Первый важный вопрос сегодня звучит так: какой будет послевоенная Украина? Какими территориями будет управлять украинское правительство? Но главной темой в предстоящие дни и месяцы будет, как сделать так, чтобы подобный вооруженный конфликт больше не повторился? Сумеет ли Запад договориться с Россией о гарантиях безопасности для Украины, а также для самой России? Появится ли некая новая структура безопасности в Европе? И если да, то какая? Об этом и о многом другом беседа с бывшим главой Военной разведки Чешской Республики генералом Андором Шандором.
Rádio universum: Кит Келлог, которого Дональд Трамп назначил уполномоченным по переговорам с Украиной и Россией о мире, сказал, что пока переговоры проходят хорошо, и отметил, что обе стороны выражают готовность идти на уступки. В преамбуле я выразила надежду на то, что этот долгий и жестокий конфликт наконец-то вскоре закончится. Вы тоже так думаете? По-вашему, это реально?
Андор Шандор: В начале скажу, что генерал Келлог в прошлом работал советником по безопасности при вице-президенте Пенсе. То есть этот человек давно посвящен в проблему. Именно Дональд Трамп начал вооружать Украину, о чем, правда, мало говорят. Он ястреб, и в этом у меня нет сомнений. Я просто уточняю контекст планов Дональда Трампа на Украину. Из того, что доходит до общественности, лично я вижу, что условия даже для начала переговоров несовместимые. Россия хочет, чтобы мир признал четыре области, которые она оккупировала, правда, не целиком. Но Москва хочет их полностью. Де-факто, но не де-юре, они принадлежат России, кроме, разумеется, Крыма. Это первое. Второе. Россия хочет, чтобы Украина не вступала в Североатлантический альянс, а все договоры по безопасности, которые Киев подписал с западными странами, в принципе исполняться не будут. Мне трудно себе представить, чтобы украинцы на такое согласились, да и Трамп вряд ли сейчас готов такое принять. Однако Владимир Путин говорит, что если все эти условия не будут одобрены заранее, переговоры даже не начнутся. Такова позиция российской стороны.
В свою очередь украинская сторона, говорит, что Владимир Путин должен отказаться от всех оккупированных территорий, включая Крым, что, на мой взгляд, совершенно нереально. Также кое-кто, кто мечтает о справедливом мире, хочет справедливого завершения конфликта. Не знаю, что они под этим подразумевают. Я не припомню конфликта, в котором побежденный диктовал бы, каким должен быть мирный договор. Как правило, это определяет победитель. Иными словами, мы наблюдаем только хорошее начало. У меня есть аналогия, которая, возможно, не совсем корректна, и тем не менее мы видели несколько "хороших начал" между Дональдом Трампом и Ким Чен Ыном. Три встречи, одна из них на 38-й параллели в Пханмунджоме, где они бродили, как по дорожке Кнейпа, словно на курорте, а в итоге ничего из этого не вышло. По сути те три встречи, которые провели Трамп и Ким Чен Ын, не принесли никаких ощутимых результатов, хотя нас и убеждали, что все прекрасно. Однако мы так и не увидели блестящего конца. Хотя, конечно, в случае с Россией я бы не хотел, чтобы все закончилось так же.
— Но вы допускаете, что такое возможно?
— Думаю, это вполне реально. Я предполагаю, что Дональд Трамп это понимает, и ему как-то придется справиться с тем, что в отношениях с Путиным нельзя просто стукнуть по столу и сказать: "Если ты не закончишь эту глупую войну (так он ее называет), то я введу пошлины". А мне интересно, как и на что он введет пошлины? У нас уже принят, кажется, 17-й пакет санкций против Российской Федерации, которые не работают, а теперь внимание: экспорт из России в США весьма ограничен. Кажется, один из главных товаров, которые США закупают у России, — это уран для американских АЭС, и речь, по-моему, идет о 350 миллионах долларов, что не так уж много. Иными словами, я не вижу действенных средств, которыми Дональд Трамп мог бы воспользоваться против Владимира Путина. А Путин хорошо понимает, что сейчас он хозяин положения.
Важно тут то, что русские побеждают. Это так. А заголовок статьи Марка Рютте "Украина не проигрывает, но фронт движется в неправильном направлении" меня настолько поразил, что я даже не смог прочитать дальше его статью, так как просто не мог поверить в уже прочитанное. Но если мы продолжим рассматривать конфликт с этой точки зрения, то что будет? А вот что. Русские будут постепенно продвигаться все дальше и дальше, а Украина будет терять все больше и больше территорий. Будет все больше погибших, и состояние Украины будет только ухудшаться.
— Вы поставили много вопросов, а вернусь к Марку Рютте. Вы упомянули его важное заявление, но в прошлом году он сказал: "Мы хотим прийти к тому, чтобы Владимир Зеленский и Украина смогли начать переговоры с Россией с позиций силы".
— Когда я слышу подобное, я не могу понять. То ли эти люди выдают желаемое за действительное, то ли просто не видят реальности. Это же не компьютерная игра, не покер, когда сидят четыре парня в прокуренной комнате и играют в карты на деньги. Тут дело серьезное. Идет вооруженный конфликт, в которой гибнет много людей. Он влияет на весь мир, в котором мы живем. И если то, чего мы хотим, не подкреплено реальными событиями на фронте, ведь именно там все решается, то и разговоры о том, что будет дальше, должны быть совершенно другими. То, что Зеленский в интервью Моргану допустил, что готов договариваться с Путиным, показывает, насколько сложна ситуация.
А помощь Украине? Я не против, но, кажется, я уже как-то говорил вам, что ее слишком мало и оказывается она слишком поздно. Такова сегодня реальная ситуация. Мы также хорошо видим, что главное, чего недостает украинцам и что мы не можем им дать, это живая боевая сила. Владимир Зеленский, несомненно, подумывает о том, чтобы снизить призывной возраст, хотя это осложнило бы ему переизбрание после окончания конфликта. Ведь отправить на фронт восемнадцатилетних мальчишек совсем не то, что отправить воевать 30-летних, 35-летних. Думаю, там есть ряд внутренних проблем, и люди понимают, что так дальше продолжаться не может. Нужно найти какое-то решение, которое я бы не назвал справедливым, но на которое обе стороны согласятся. И речь не о перемирии, а о мирном договоре. Ведь перемирие может привести только к заморозке на многие годы конфликта, который будет продуцировать все новые и новые проблемы для нашего мира.
— Мне помнится, что Камала Харрис, кандидат в президенты Соединенных Штатов Америки, еще в сентябре прошлого года сказала, что предлагать Украине отказаться от территорий опасно и неприемлемо. И вот теперь каждая сторона гнет свою линию, и эти параллельные линии, кажется, никогда не пересекутся. Однако этот конфликт должен когда-нибудь закончиться. Владимир Путин, в частности, говорит, что не воспринимает Владимира Зеленского как партнера для переговоров, так как он не избран. После завершения его мандата выборы не проводились. А Владимир Зеленский, если я правильно помню, говорит, что "сначала победа, а потом мир". Вы также вспомнили слова Марка Рютте, который уверен, что Украина побеждает, и только фронт движется в неправильном направлении. А ты смотришь на это и думаешь, что конфликт должен когда-нибудь закончиться. Должны победить разум, реальность и сострадание.
— Сострадания нам недостает. Заявления таких людей, как Камала Харрис, очень трудно комментировать. Знаете, еще во время ее вице-президентства Байдену рекомендовали снять ее, потому что она очень плохо работает. А после того как Байден провел "блестящие дебаты", все вдруг резко изменилось, и Камала превратилась в лучшую из тех, кого США могли выдвинуть в конкуренты Трампу. Думаю, любой разумный человек понимает, что есть политические фигуры, чьи излияния лучше даже не комментировать, каким бы высоким ни был их пост.
Нынешний конфликт опасен как раз тем, что фронт движется и что русские захватывают все новые регионы Украины, разрушают ее как таковую, превращают ее в почти нефункциональное образование. Если этот конфликт продолжится (не знаю сколько еще, но он может продолжиться) и если бы русские взяли Одессу, хоть сейчас это и кажется маловероятным, то превратят Украину в государство без выхода к морю. Украина лишится побережья Черного моря, как лишилась побережья Азовского уже давно, и для Европы это снова обернется рисками. Думаю, что нужно приложить максимум усилий для достижения мира.
Владимир Путин говорит, что "это опосредованный конфликт между нами, Москвой, и Вашингтоном, и поэтому о нем я хочу говорить только с Вашингтоном, то есть с Трампом". Он так рассуждает, потому что хорошо знает: если Трамп не будет давить на Зеленского, история может затянуться до бесконечности, так как у Зеленского крайне невыгодное положение для достижения каких-то договоренностей. Мне этот договор вообще кажется квадратурой круга. Исходные позиции очень сложные, а Дональд Трамп, несомненно, хоть и говорит, что у него хорошие отношения с Путиным, не захочет выглядеть политиком, которого Путин будет водить за нос. Нет.
Сейчас я не могу сказать, что меня переполняет оптимизм. Я также не берусь утверждать, каким будет поражение (или победа) Украины. (…) Если говорить о территориальных потерях, то, конечно, карта боев показывает, кто в данном регионе побеждает, а кто проигрывает. Там реальность ничем не скроешь. Она такая, какая есть.
— Можно ли сказать, что положение Украины на переговорах будет намного хуже, чем было на переговорах с Россией в Стамбуле?
— Несомненно. Еще в то время, когда украинцы могли отбить российские войска под Харьковом, Херсоном, Марк Милли (…), бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов, сказал, что тогда для украинцев был идеальный момент договориться с русскими. Но те времена прошли, к сожалению. С тех пор многое изменилось. И наступление, которое спланировал Залужный и которое очень плохо кончилось, показало пределы того, что Киев может добиться на фронте.
— Если вспомнить отдельные фазы конфликта, то об украинском наступлении четвертого июня 2023 года с самого начала не только сами украинцы, но и западные военные эксперты утверждали, что для по-настоящему эффективного наступления украинцам не хватает людей и техники. Я знаю, что задним умом мы все крепки, но как вы расцениваете решение все-таки начать наступление?
— Основное решение всегда политическое. А командующие, генералы должны уметь сопротивляться политическому решению. Я имею в виду не неповиновение, а умение убедить политиков, оценить поставленные ими цели, понять, реальны ли они. И если те их действительно хотят достигнуть, то должны дать военным средства необходимые для этого. За несколько месяцев до наступления все уже о нем знали, позволила русским разными способами выяснить, где сосредоточены украинские войска, где, скорее всего, будет нанесен главный удар, а где вспомогательный. Наконец, после трех недель, пока специалисты разного рода рассказывали нам, что ведется разведка боем (жуткая ерунда), поняли, что наступление провалилось. Даже Залужный, который сначала командовал армией по западным военным методичкам, потом перешел на старые советские. Это говорит о том, какой была подготовка и как с самого начала все основывалось на неправильных расчетах. Не знаю, насколько тут сыграло роль желание показать Западу, что Украина способна еще побороться с русскими. Но с самого начала здравого военного плана я не видел, поэтому наступление и закончилось провалом. К сожалению.
— Но потом шестого августа 2024 года украинцы пошли в наступление на Курскую область. Как вы оцениваете эту операцию? Ведь украинцы до сих пор удерживают некоторые территории.
— Если сравнить размеры этого прорыва с остальной частью Российской Федерации, то, конечно, успех микроскопический. Ясно, что русских застали врасплох. Сырскому пришлось перебросить несколько хороших бригад туда, и это тоже правда. Тем самым он ослабил оборону на восточном фронте, который тянется на тысячу километров. Русским не удалось быстро справиться с этим вторжением, как я и ожидал, вероятно, из-за того, что они не хотели ослаблять более важные контингенты на восточном фронте, играли ва-банк. Но Курская область не такая уж проблема. Главная проблема — восточный фронт, и решается все там.
Лично я уверен, что вторжение было стратегической ошибкой, бессмысленным шагом. Успешность операции подтверждается конечным результатом. А надеяться на то, что это небольшое вторжение в Курскую область станет козырем на переговорах, что на эти территории можно будет обменять Донбасс, невероятно глупо. Так что, по-моему, с политической точки зрения никакого смысла в этой операции не было, не говоря уже о военной точке зрения. Может, в какой-то момент это подняло боевой дух украинцам. Мол, да, мы можем еще поддать русским, одержать победу. Локальную, да. Остается вопрос, сколько еще сохранится это ощущение, и может ли оно помочь ВСУ в целом. Я этого не вижу.
— Вы в начале сказали, что первым вооружать Украину начал Дональд Трамп. Мало кто об этом знает. Почему? Я бы хотела понять корни этого конфликта.
— Дональд Трамп, несомненно, думал, что если Украина будет сильной в военном отношении, то русские на нее не нападут. Запад недооценил, да и я сам тоже, насколько для русских важно, чтобы Украина не вошла в Североатлантический альянс (и сейчас уже, наверное, не важно де-юре или де-факто), чтобы она не была вооружена до зубов и не представляла угрозы для Российской Федерации и русского народа. Есть еще много других аспектов, появившихся позже, в том числе проблема русского меньшинства и так далее. То есть не один фактор сыграл роль. Может, поэтому Дональд Трамп и распорядился вооружать ВСУ американским оружием и, разумеется, обучать украинских солдат.
— Вы упомянули, что год назад ситуацию на фронте удалось переломить. Русские продвигаются и побеждают. (…) Чему Россия научилась? Какая армия у нее получилась за три года вооруженного конфликта?
— Российскую армию можно оценивать с двух точек зрения. С одной стороны, она многому научилась в этом конфликте. Даже глава войск НАТО и американский генерал в Европе говорит, что Россия действительно располагает отличной, хорошо вооруженной и боеспособной армией. Другими словами, эта армия намного лучше той, которая была 24 февраля 2022 года. С другой стороны, нужно понимать, что эта же армия девять месяцев брала Артемовск (Бахмут), небольшой по размерам городок, то есть вопреки словам Каволи и у этой армии есть пределы ее возможностей. Но, конечно, российская армия сейчас лучше, чем была. Также стоит признать, что российская армия не собирается форсировать Днепр, захватывать всю Украину, а потом идти на Прибалтику, Польшу. Думаю, это нереально. Итак, с точки зрения конфликта на Украине, армия Российской Федерации значительно повысила боеспособность, а по сравнению с НАТО и в масштабах европейского конфликта это совсем не та сила, которая может угрожать сейчас западному миру. Именно поэтому многие западные государства продолжают утверждать обратное, но сами ничего особенно не предпринимают. Кроме того, и банки не торопятся давать кредиты оборонным предприятиям, так как тоже все понимают. В общем, в основном граждане не так убеждены в том, что русские для Европы — большая угроза, как некоторые политики.
17
Отдельные зерна здравого смысла проскакивают, но без вкраплений методички про "русские не так уж сильны"видимо никак. Автору, прежде чем рассуждать о том, как долго Россия брала Артёмовск - стоило бы вспомнить, как НАТО и США в частности штурмовали Ракку, которую в итоге просто сравняли с землёй, да и не только ее. И учесть, что Россия, в отличие от США - ведёт опосредованную войну с "коалицией из более чем 50 стран", направляющих туда свою поддержку. Вс ещё думаете, что вам есть чем хвалиться ???
14
Если не ошибаюсь, год назад этот клоун вещал немного другое. Это не генерал, это танцор у шеста в клубе для мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Пусть вспомнит, как их кенты Ракку брали, и язык свой попридержит.
