В среду в послании Федеральному собранию президент Путин ответил на критику со стороны вице-президента США Чейни в связи с действиями российских властей в области прав человека и демократии, а также остановился на других внутриполитических вопросах, вызывающих озабоченность. Мы пригласили двух экспертов, чтобы обсудить реакцию в обеих странах на этот обмен критическими замечаниями и вопрос об общем усилении напряженности в российско-американских отношениях.
Гвен Айфилл (Gwen Ifill): Сегодня в седьмом послании Федеральному собранию российский президент Владимир Путин ответил на последние критические замечания Вашингтона и говорил о том, что России необходимо быть сильной.
Владимир Путин, президент России (в записи): В абсолютных цифрах : они [расходы России на оборону] в два раза меньше, чем у этих стран. И уже не идут ни в какое сравнение с расходами Соединенных Штатов Америки. Их военный бюджет в - абсолютных величинах - почти в 25 раз больше, чем у России. Вот это и называется в оборонной сфере 'Их дом - их крепость'. И молодцы. Молодцы! Но это значит, что и мы с вами должны строить свой дом, свой собственный дом - крепким, надежным, потому что мы же видим, что в мире происходит.
Гвен Айфилл: На прошлой неделе из уст вице-президента Чейни прозвучала самая резкая на сегодняшний день критика в адрес России со стороны администрации Буша: он обвинил Путина в отходе от демократических идеалов как во внутренней, так и во внешней политике.
Ричард Чейни, вице-президент США (в записи): Другие действия российских властей носят контрпродуктивный характер и могут сказаться на отношениях с другими странами. Никакими легитимными интересами нельзя объяснить использование нефти и газа в качестве инструментов запугивания и шантажа - либо за счет манипуляции поставками, либо за счет попыток монополизации транспортных сетей. Невозможно оправдать действия, подрывающие территориальную целостность соседней страны.
Гвен Айфилл: В своем сегодняшнем выступлении Путин не упомянул вице-президента США по имени, однако высказал предположение, что усиливающаяся критика со стороны Вашингтона продиктована эгоистическими интересами США.
Владимир Путин (в записи): Как говориться, 'товарищ волк знает, кого кушать'. Кушает - и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается.
Гвен Айфилл: Российские СМИ критиковали Чейни за то, что, обвинив Путина в антидемократизме, он в рамках той же поездки посетил Казахстан - богатую нефтью республику бывшего СССР.
Ричард Чейни (в записи): И Америка глубоко убеждена, что в будущем ваша страна добьется больших успехов в качестве независимого, суверенного и процветающего государства.
Гвен Айфилл: В декабре прошлого года президент Казахстана был переизбран подавляющим большинством голосов на выборах, которые, по оценке Госдепартамента, не соответствовали целому ряду международных стандартов. Сегодняшнее путинское выступление - лишь последнее по времени из целой серии событий, вызвавших сбой в американо-российских отношениях. По сравнению с 2001 г., когда г-н Буш заявил, что 'почувствовал душу' г-на Путина, они сильно ухудшились. В апреле Кремль 'закрутил гайки' в отношении неправительственных организаций, выступающих за права человека и демократию. В разгар зимы - одной из самых холодных в истории Европы - российская энергетическая компания 'Газпром' сократила поставки на Запад через территорию Украины. Российские лидеры полностью разошлись с США, поддержав переизбрание диктатора-президента Беларуси. А на этой неделе в ООН Россия совместно с Китаем оказала сопротивление попыткам осудить Иран за работы по обогащению урана. Теперь же на горизонте уже маячит встреча 'группы восьми' промышленно развитых стран, которую планируется провести в июле в Санкт-Петербурге (Россия).
Взаимное охлаждение
Гвен Айфилл: Таким образом, несколько месяцев, оставшихся до петербургской встречи, пройдут в напряженной обстановке. За объяснением причин мы обратимся к Стивену Сестановичу (Stephen Sestanovich); во времена администрации Рейгана он входил в состав Совета национальной безопасности, а при Клинтоне занимал пост посла по особым поручениям в странах бывшего СССР. Сегодня он - старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations). Другой приглашенный нами эксперт - Анна Васильева, возглавляющая программу по изучению России в Институте международных исследований в Монтерее. Она родилась в России, а затем получила американское гражданство. Приветствую вас обоих. Итак, г-н Сестанович, сначала высказался вице-президент Чейни, а сегодня - президент Путин. Что означает этот 'обмен любезностями'?
Стивен Сестанович, Совет по международным отношениям: Ну, речь не идет о возврате к Холодной войне. Знаете, на мой взгляд, то, что Путин ответит на критику Чейни парой 'уколов', было просто неизбежно. Но Чейни имел в виду не то, что Россию следует считать врагом, а то, что ее больше нельзя рассматривать как, знаете, явного союзника, явного друга, явного партнера. Существует большое разочарование в связи с внутриполитической эволюцией России и возможностями сотрудничать с ней по важнейшим международным вопросам. Сегодня отношения с Россией уже не те, что непосредственно после 11 сентября. Но, как отметил вице-президент на прошлой неделе, администрация не считает, что Россия обречена быть нашим врагом, и не желает, чтобы Россия стала нашим врагом.
Гвен Айфилл: Однако заявление вице-президента было тщательно выверено, чтобы послать России недвусмысленный сигнал?
Стивен Сестанович: Ну, думаю, концепция выглядит так: если президент Буш поедет в Санкт-Петербург на саммит 'восьмерки' под председательством президента Путина, не должно возникнуть впечатления, что он относится к президенту Путину точно так же, как к любому другому члену этого клуба. Он должен - администрация намерена говорить правду о том, что происходит в России.
Гвен Айфилл: Г-жа Васильева, а как бы вы истолковали выступление вице-президента на прошлой неделе и сегодняшний ответ г-на Путина?
Анна Васильева, Институт международных исследований в Монтерее: Ну, я могу лишь обрисовать точки зрения российских аналитиков, и высказать собственное мнение. Несомненно, высказывания г-на Чейни вызвали в России не только всеобщее возмущение, но и удивление, ведь россияне, наблюдая ужесточение антироссийской риторики в Соединенных Штатах, думают, а сегодня уже и говорят вслух: А интересуют ли вообще американцев объективные данные и факты? Хотят ли они вообще понять, что происходит в России? И главный вопрос: Кем они хотят видеть Россию - другом и партнером, или врагом? И в последнее время они постоянно приходят к выводу, что администрация и некоторые другие круги в Соединенных Штатах поставили себе цель превратить Россию во врага.
Цель - партнерство
Гвен Айфилл: Что ж, хочу попросить вас развить свою мысль, поскольку дискуссии сегодня идут по трем главным темам. Первая из них связана с тем, что российские власти урезают доступ Запада, Западной Европы к своим нефтегазовым ресурсам; вторая - с откатом от демократии, а третья - с нежеланием России сотрудничать с усилиями ООН по введению санкций против Ирана. Как по-вашему, все эти утверждения высосаны из пальца?
Анна Васильева: Ну, нельзя сказать, что они высосаны из пальца, но они во многом основываются на искаженной или неправильно понятой информации. Россия, как и Соединенные Штаты, не хочет, чтобы Иран обзавелся ядерным оружием. Очевидно, что цели двух стран здесь совпадают, и различия касаются средств их достижения. Поэтому Россия продолжает настаивать на использовании дипломатических методов и необходимости взаимодействовать с Ираном. Это относится к третьей упомянутой вами теме. Что же касается поставок энергоносителей - между прочим, именно Соединенные Штаты в девяностых учили российское правительство, что оно должно действовать рыночными методами, в соответствии с рыночными принципами. К тому же Россия не прекратила поставки газа в Европу. Она прекратила поставлять газ Украине, и Украина признала, что забирала газ, предназначенный для Европы, и использовала его для собственных нужд. Так что это очень сложный вопрос, и я не хочу заниматься упрощенчеством, как это делают СМИ. А в целом, знаете, необходимо отметить, что многие решения принимаются слишком торопливо. И люди забывают о главной задаче в рамках американо-российских отношений. А она состоит в том, чтобы не довести дело до новой Холодной войны, чтобы сделать паузу и подумать: что мы должны сделать, чтобы Россия стала нашим партнером? Но заявления, которые мы в последнее время слышим и читаем, этому не способствуют.
В Европе появляется 'старший брат'?
Гвен Айфилл: Что ж, хочу задать г-ну Сестановичу те же вопросы об энергетической безопасности, нефти, и особенно иранской проблеме. Права ли г-жа Васильева, утверждая, что реакция Соединенных Штатов, по сути, несоразмерна?
Стивен Сестанович: Ну, знаете, на мой взгляд, использование Россией энергоносителей в качестве политического рычага, или потенциального политического рычага, больше всего затрагивает европейские страны. А Соединенных Штатов, в общем-то, оно непосредственно не касается. У европейцев это - сама мысль о том, что стремление России оказать давление на соседнюю страну может возобладать над надежными коммерческими отношениями в области торговли энергоносителями - вызвала ужас, сильнейший шок. И, на мой взгляд, этот шок еще не прошел. Для европейцев энергетическая безопасность - очень, очень важный вопрос. И, конечно, его значение для Соединенных Штатов тоже увеличивается из-за усиления нашей зависимости [от импорта энергоносителей - прим. перев.] и роста цен. В иранском вопросе администрацию постигло разочарование, поскольку она надеялась, что все крупные державы согласятся оказать давление на Иран. Но получается, что русские и китайцы, по сути, стараются всячески замедлить этот процесс. Пока еще нельзя с уверенностью сказать, что русские наотрез откажутся сотрудничать. Но до сих пор именно она выступали в роли раскольников и пытались смягчить давление на Иран, что вызывает недовольство у администрации.
'Вмешательство во внутренние дела' и 'противоречивые сигналы'
Гвен Айфилл: Позвольте процитировать вам - сначала вам, г-н Сестанович, а потом вам, г-жа Васильева - слова двух видных мировых лидеров. Вас, г-н Сестанович, я попрошу прокомментировать высказывание Михаила Горбачева, который сказал, что речь Чейни, речь вице-президента Чейни 'выглядела как провокация и вмешательство во внутренние дела России'. Это действительно так?
Стивен Сестанович: Ну, думаю, это была попытка привести официальную политическую риторику США в соответствие с распространенным мнением о том, что в последние несколько лет Путин свертывает демократию, в общем, искореняет плюрализм, и ведет Россию другим, более авторитарным политическим курсом. Американский президент не может относиться к стране, идущей в таком направлении, как к 'нормальному' члену клуба. И любой американский президент среагировал бы на это негативно. И администрация пытается учесть практически единодушную озабоченность, которая ощущается в политических кругах за пределами исполнительной власти.
Гвен Айфилл: А теперь, г-жа Васильева, я просила бы вас прокомментировать такую цитату из интервью президента Буша одной немецкой газете: он сказал, что из России исходят 'противоречивые сигналы, вынуждающие нас усомниться в их приверженности демократии и намерении стать подлинно демократической страной'. Как бы вы на это ответили?
Анна Васильева: Ну, меня очень расстраивают эти бесконечные разговоры о 'подлинной демократии'. И в начале своего комментария я хотела бы попросить зрителей на несколько секунд вернуться в первые годы после окончания Холодной войны и вспомнить, что Холодную войну выиграли Соединенные Штаты. В результате в девяностых Россия оказалась на коленях. Российская государственность была разрушена. Сама страна, в которой россияне жили прежде, перестала существовать. Большинство людей оказались в тяжелейших обстоятельствах, лишившись прежней системы ценностей, сбережений - материальных сбережений, системы образования и медицинской помощи, всего, чем они пользовались до распада СССР. Поэтому в первые - когда г-н Путин пришел к власти, ему надо было укрепить государство. А для укрепления государства, объединения нации необходимы определенные изменения. Несомненно, эти изменения были очень не по душе незначительному меньшинству населения России. Очевидно, сегодня перед Путиным стоит масса проблем, и он справляется с ними не так эффективно, и не теми способами, как мне бы хотелось. Но опять же, повторю: в конечном итоге цель Соединенных Штатов заключается в том, чтобы понять, как превратить Россию в партнера, потому что это соответствует национальным интересам США. А вся эта негативная, искажающая картину риторика национальным интересам США не соответствует. Конечно, правительство должно реагировать на происходящее, но определять эту реакцию следует специалистам, которые должны изучить факты, данные социологических опросов в России, изучить мнения российских граждан, и попытаться понять, что на самом деле происходит в России, и как Соединенные Штаты могут реально способствовать тому, чтобы Россия была на нашей стороне, чтобы мы могли вместе решать важнейшие проблемы, с которыми сегодня сталкивается мир.
Гвен Айфилл: Что ж, сегодня мы вынуждены на этом закончить. Я уверена, что мы еще вернемся к теме нашей дискуссии. Анна Васильева и Стивен Сестанович, большое вам спасибо.
Анна Васильева: Спасибо вам.
____________________________________________________________
Чейни рычит, Путин огрызается ("Newsday", США)
Чейни и Путин - два сапога пара ("The New York Times", США)