Заседание чешско-российской комиссии, которая координирует уход за военными захоронениями, не состоится и в этом году, как говорит Василий Толочко, заместитель директора ассоциации «Военные мемориалы». По его словам, причина — в оскорбительном высказывании сотрудника чешского Министерства обороны и безмолвии чешских властей.
Lidové noviny: Представитель Министерства обороны ЧР Павел Филипек, координатор отдела Минобороны ЧР по уходу за военными захоронениями за рубежом, обвинил Вас в эфире «Радио Свободная Европа» в том, что большая часть из пяти миллионов крон, предназначенных для восстановления захоронения легионеров во Владивостоке, была разворована в 2003 — 2004 годах. В связи с этим Вы решили подать на Министерство обороны ЧР в российский суд. Какие у Вас есть объяснения?
Василий Толочко: Господин Филипек ничем не подкрепил свои утверждения. Вот перед вами лежат документы, в том числе подписанные комиссией, в которую входили представители чешской стороны. Они подтверждают, что деньги были потрачены на строительные работы и мероприятия, согласно совместному плану. Когда мы обратились к чешским партнерам с опровержением обвинений Филипека, он только ужесточил свою риторику в других интервью. Он заявил, что Россия вложила в проект еще полтора миллиона рублей, чтобы устранить дефекты, вызванные некачественной реставрационной работой. Но на самом деле все было не так. Россия вложила три миллиона, которые пошли на установку мемориальных досок гражданам Чехословакии.
Кроме того, прозвучали слова о том, что российская сторона, то есть наша ассоциация, мешает соблюдению соглашения (о взаимном содержании военных захоронений между Российской Федерацией и Чешской Республикой — прим. авт.). Это не соответствует действительности, поскольку мы не раз сами организовывали визиты в российские регионы, например в Самару, где мы старались привести позицию местных властей в соответствие с упомянутым соглашением (в Самаре уже почти семь лет препятствуют установлению памятника легионерам — прим. авт.). Господин Филипек ставит под сомнение соглашение в целом, но этим вопросом следует заниматься президенту, премьеру или парламенту, а не одному представителю министерства.
— Чего Вы хотите добиться в суде?
— Мы хотим не денег, а восстановления справедливости. Мы хотим, чтобы чешская сторона либо представила доказательства, либо опровергла то, в чем нас обвиняет господин Филипек. Я на сто процентов уверен, что суд докажет его неправоту. Мы бы даже и не стали обращаться в суд, но мы писали письма его руководству и обращались в другие инстанции с требованием разъяснить, является ли эта позиция официальной. Однако ответа так и не последовало. Только Эдуард Стеглик (директор отдела военных ветеранов Министерства обороны ЧР — прим. авт.) ответил нам, что читал интервью, но, по его мнению, ничего особенного в нем не прозвучало. По сути это молчаливая поддержка слов господина Филипека.
— Вы упомянули Самару, где сотрудничество действительно буксует и где мне не удалось получить никакого комментария от городских властей и местной администрации. Есть ли вообще реальный шанс в обозримом будущем установить там памятник легионерам, или чешской стороне стоит отказаться от этой мысли?
— В Самаре вопрос о памятнике уже был решен положительно, но местные власти не согласовали это с населением. Тогда нашли другое место, но и там история повторилась. Затем поступило предложение установить памятник на кладбище (в подходящем месте близ мемориала россиянам), но на этот раз отказалась чешская сторона. Ситуация зашла в тупик: Чехия чувствует себя оскорбленной, а российская сторона воспринимает это как победу. Это психологический момент, но договора не психология, и их нужно выполнять. По-моему, в данном случае последнее слово остается за Россией, и она решила, что памятнику быть. Надеюсь, в будущем у нас все получится.
— Но дело не только в Самаре. За примером не стоит далеко ходить: такая же ситуация сложилась в близлежащих Липягах.
— В прошлом, кстати еще вместе с господином Филипеком, нам удалось переубедить несколько закоренелых противников памятника. Однако их число сегодня действительно растет, что осложняет ситуацию. Если бы нам в свое время удалось установить памятник на кладбище в Самаре, то сопротивление было бы намного слабее.
А так противники памятников получили дополнительный козырь: в Самаре победили, и мы победим. Однако этих людей не так много, хотя протестуют они довольно громко. Тем не менее большинство россиян не против памятников чехословацким легионерам. Но даже среди тех граждан России, кто выступает против мемориалов, никто не хочет разрывать договор о взаимном содержании военных захоронений. Мы, россияне, позитивно относимся ко всем народам Европы и никогда не скрывали, что особенно теплые чувства испытываем к славянам из-за нашего общего прошлого.
— Каким Вы видите будущее соглашения между российской и чешской стороной? Осенью прошлого года уже отменили запланированное координационное заседание совместной комиссии по военным захоронениям. Состоится ли оно в этом году?
— Понимаете, когда господин Филипек говорит подобные вещи, он тем самым по сути разрушает взаимные договоренности. Позиция российской стороны такова: господа чехи, определитесь, кто такой для вас Филипек. Либо мы услышим: «Да, Филипек прав, и его обвинения обоснованы». Либо нам скажут, что он был неправ, и отправят на заслуженный отдых. Только после этого мы займемся поиском выхода из сложившейся ситуации.
— Иными словами, российская сторона хочет решать за Министерство обороны ЧР, кого увольнять?
— Нет, мы не можем что-то диктовать чешской стороне, да и не хотим. Мы просто хотим узнать официальную позицию.
— А до тех пор, пока история с Филипеком не получит развития, уход за чешскими захоронениями в России никто обсуждать не намерен?
— Мы будем действовать дипломатично. Мы обозначили свою позицию. В этом году заседание совместной комиссии не состоится. Мы ожидаем ответа чешской стороны. Зачем нам встречаться, если мы не способны общаться друг с другом? Мы несколько раз обращались к функционерам в Чехии, но ответа так и не получили. Как еще нам поступить?
— Но в Чехии преобладает мнение, что проблемы вокруг соглашения связаны с тем, что Россия недовольна доской на памятнике маршалу Коневу в районе Прага 6. Размещение доски инициировала местная администрация. В тексте на ней говорится, например, о роли этого военачальника в венгерском восстании и в подготовке к русскому вторжению в Чехословакию (так в оригинале — прим. перев.). Все это никак не повлияло на решение России?
— Вы, наверное, понимаете, что событие в маленьком пражском районе не может повлиять на позицию российского государства. В 1968 году Конев был уже на пенсии и никак не влиял на вооруженные силы. То же самое можно сказать и о 1956 годе. Решения тогда принимали другие люди. Если бы к нам обратились, мы могли бы с помощью наших историков сказать точно, где тогда был Конев. То же касается утверждений, что Прагу освободили власовцы или чехи своими силами.
