Москва — Сейчас в Москве для сравнений используется новая единица измерения — годовой бюджет какого-нибудь другого российского города.
Это помогает понять масштабность затрат на благоустройство столицы.
Приведем пример: на декоративное освещение деревьев и газонов требуется примерно та же сумма, что и на все расходы города Улан-Удэ, в котором проживает 400 тысяч человек. На благоустройство парков уходит сумма, сравнимая с бюджетом Новосибирска, в котором живет 1,5 миллиона человек. Дорожные работы обходятся в годовой бюджет Екатеринбурга, население которого составляет 1,4 миллиона человек.
Последние годы российскую столицу модернизируют с невероятной скоростью. Власти явно захотели сделать город более привлекательным и удобным.
Еще десять лет назад во многих парках было страшно находиться в темное время суток, а на сломанных парковых скамейках было неприятно сидеть и днем. Велосипедных дорожек не было, потому что никто не ездил на велосипедах. На тротуарах приходилось обходить машины, потому что автомобили можно было парковать везде. Асфальт на тротуарах трескался.
Сейчас центр Москвы напоминает центр европейской столицы, только тщательнее отполированный. В городе были снесены все киоски, которые начали появляться в столице в период распада СССР. Сети линий электропередач, тянувшиеся над улицами, были демонтированы. Цветовая гамма города изменилась благодаря тому, что со стен убрали типичные для славянских городов пестрые вывески.
Тротуары расширены и выложены плиткой, парки облагорожены, сфере общественного транспорта уделяется много внимания, парковка автомобилей упорядочена.
«Сначала многие выступали против проекта по благоустройству. Сейчас большинство, включая меня, думают: „Слава Богу, как хорошо получилось"», — говорит москвичка Алена Ермакова.
«Конечно, можно было бы сделать лучше, и, конечно, можно было бы потратить меньше денег».
У Ермаковой своя роль в изменениях, коснувшихся Москвы. В 2013 году она начала организовывать вместе с друзьями гастрономические мероприятия и званые ужины.
Проект Stay Hungry («Стей хангри», «Оставайся голодным», англ.) стал настолько популярным и известным, что Ермакову и вторую основательницу этого проекта Анну Бичевскую попросили спроектировать ремонт Даниловского рынка. Он стал оазисом для хипстеров, в котором кроме традиционных прилавков с ягодами, мясом и рыбой есть и фудкорт.
Даниловский рынок стал новым явлением, и у него быстро появились последователи. Сейчас фудкорты — неотделимая часть Москвы. Правда, многие скопировали только форму, без экологичности и здорового подхода, которого придерживались в Даниловском рынке Бичевская и Ермакова.
Проект Stay hungry был первым и во многих других аспектах. Когда он появился, в Москве почти не было гастрономических фестивалей, но Stay hungry начал организовывать их во внутренних дворах в центре города. Над дворами были протянуты гирлянды и фонарики, из прицепов начали продавать изысканную уличную еду.
Это тоже стало трендом, который городские власти вскоре присвоили себе.
«Мы заметили, что наши мероприятия больше не отличаются от того, что проводится в городе. На этом мы закончили», — говорит Бичевская.
В целом выбор ресторанов в Москве быстро увеличился, и российская столица больше не отстает от многих западноевропейских городов. Цель Stay hungry заключалась в расширении «гастрономических горизонтов» москвичей, так что проект выполнил свою функцию.
Летом 2019 года он вновь был возрожден, на этот раз скорее в форме дискуссионного клуба.
Ермакова и Бичевская договорились о встрече в парке «Зарядье», который находится недалеко от Красной площади. Парк, построенный на месте советского гостиничного комплекса «Россия», известен большими концертными залами и видами, открывающимися на реку Москву.
Парк «Зарядье» был открыт в 2018 году. Он был частью плана по облагораживанию центра города перед проведением чемпионата мира по футболу.
«Во время проведения чемпионата мира по футболу мы увидели, как можно использовать этот город», — говорит Бичевская.
Фанаты-туристы сидели на газонах, играли на гитаре и бросали фрисби, объясняет она. Никто ничего не запрещал, потому что полицейские должны были быть вежливыми с гостями-фанатами.
«Когда смотришь на такое, понимаешь, что проблема заключается в культуре и сознании, а не в городе. Город — это лишь инфраструктура, содержание для которой создают сами люди».
Однако и здесь есть свои границы. В Москве идет развитие, но его контролируют.
В последний раз Ермакова и Бичевская дали интервью «Хельсингин Саномат» (Helsingin Sanomat) в 2013 году. Тогда было много воодушевления, потому что многие молодые москвичи решили остаться и принять участие в изменении и развитии города.
Однако вскоре власти захватили город и связанные с ним предприятия.
«Наш вектор отличается от вектора этих людей. У нас разные души», — говорит Ермакова.
Власти не выделяют Москве деньги просто по доброте душевной. Город делают более красивым и удобным, чтобы москвичи были довольны и молчали. Город начали приводить в хорошее состояние после подавления демонстраций в конце 2011 года.
Москва, бесспорно, является центром России. Если у россиянина есть цели и амбиции, рано или поздно ему нужно приехать в Москву.
«Это означает сосредоточение в столице критически мыслящих, хорошо образованных, много путешествовавших людей. Так что Москва является для властей поводом для беспокойства. Эта обеспокоенность становится только сильнее», — говорит московский исследователь Мария Липман, главный редактор журнала «Контрапункт» (Point and Counterpoint) при Университете Джорджа Вашингтона. Журнал специализируется на теме России.
Власти боятся протестов, которые могут перекинуться с Москвы на другие города. В российских переворотах столица всегда играла решающую роль.
Правда, щедрые дотации — лишь один из методов, которые используют власти.
«Я бы сказала, что речь идет о комбинации. Горожанам не только предлагается более высокий уровень жизни и город, более удобный для жизни. Также используется тактика запугивания, людей задерживают на митингах», — говорит Липман.
«Власти пытаются донести до нас, что все дело в выборе. Хочешь ли ты рисковать своим стилем жизни, благосостоянием и в определенной степени своей свободой, участвуя в протестах?»
В конце лета в Москве царит напряженная атмосфера.
До недавних пор комбинация «полировки и запугивания» все же работала.
Казалось, что люди относятся к политике пассивно. Москвичи словно приняли то, что обычные люди не играют никакой роли в проведении российских выборов. Постоянное сокращение гражданских прав не поднимало большие группы на демонстрации, хотя многие хорошо понимали ситуацию.
Недовольство особенно нарастало в сельских регионах. Но они для властей не так опасны.
За происходящим стоит мрачная ситуация в экономике, но все большее число людей хочет радикальных изменений. Это было заметно и по уровню поддержки Владимира Путина, которая опустилась до уровня, предшествовавшего захвату Крыма.
Однако в июле на улицах Москвы было уже больше 20 тысяч человек, выступающих за проведение свободных муниципальных выборов. Митинги проводятся каждую субботу. Правда, значение выборов частично является символическим, поскольку у Московской городской Думы мало власти.
«Граждане хотят, чтобы с ними считались», — к такому выводу пришел исследователь Московского центра Карнеги Андрей Колесников, когда в конце июля полиция насильственно задержала на митинге больше 1,3 тысячи человек.
По его мнению, речь продолжает идти об одном и том же, меняется только объект. В начале лета в Екатеринбурге это был парк, в котором администрация хотела построить церковь. В другом городе таким вопросом является свалка, в Москве — муниципальные выборы.
Правда, москвичи не привыкли молчать, если, например, в каком-нибудь районе происходит что-нибудь неправильное.
Власти уже давно особенно сильно боятся любой политической активности. Ее сразу же подавляют любыми способами.
Сейчас в Москве думают о том, сможет ли насилие со стороны полиции повлиять на взгляды более пассивных москвичей, и рассуждают, как власти будут пытаться сделать так, чтобы они молчали. Когда государственная система испытывает сложности и россияне не верят, что жизнь сможет измениться, молчание и удовлетворенность москвичей становится для властей важнее всего на свете.
Купить молчание будет все тяжелее. Как показали результаты опроса исследовательского «Левада-Центра», опубликованного шестого августа, 37% москвичей относятся к митингам, проведенным этим летом, положительно. Негативно относятся 20%, нейтрально или безразлично — 30%.
В Москве живет около 15 миллионов человек. 37% населения столицы — это 5,5 миллиона человек.
Еще несколько лет назад в Москве ходила такая шутка: в столице все рестораны — тематические, и во всех ресторанах тема одна: посетителю нужно представить, что он находится где-нибудь не в Москве.
Сейчас в центре города можно с легкостью подумать, что ты находишься где-нибудь не в России. Москвичи быстро приспособились к новинкам. Все заказывают такси по приложениям на смартфоне, по распространенности каршеринга Москва занимает второе место в мире, практически везде можно расплатиться с помощью смартфона.
Кажется, у города есть два пути развития. Наряду с властями развитием города занимаются и горожане, поскольку у многих москвичей есть деньги. Так появляются бары, рестораны и так далее.
«Пузырь» все же является очень непрочным.
«Потом понимаешь, что живешь на самом деле в двух странах. И та „старая" страна действительно есть, и она больше. Но все же можно попробовать улучшить ситуацию», — говорит художественный директор «Стрелки» Татьяна Андрианова.
Задача Андиановой заключается в привлечении в «Стрелку» самых интересных артистов мира. Цель такова: когда начинают раскручивать новую звезду, москвичи должны вспомнить, что уже слышали ее в «Стрелке». Эта схема сработала уже не раз.
Еще несколько лет назад Москва казалась пластиковой. Столичные клубы равнялись на Берлин, рестораны и кафе — на Уильямсберг, хипстерский район Бруклина.
Сейчас у многого появился свой собственный стиль. По словам Андриановой, скопировать другие страны никогда не удается полностью. В результате всегда получается что-нибудь русское, что необязательно плохо.
«Если это нечто становится успешным, люди начинают копировать именно его, а не первоначальный источник».
Но затем можно опять начать развиваться.
С одной стороны, Москва очень самобытна, с другой — столица все больше и больше начинает походить на любой другой европейский город. Теперь москвичей можно спутать с другими европейцами.
Еще какое-то время назад их можно было отличить от других людей, со смехом рассуждает владелица сети парикмахерских Birdie («Бёрди», «Птичка», англ.) Ксения Туманова.
«Женщины ходили в парикмахерские, чтобы встретить своего абрамовича. Они хотели, чтобы укладка держалась долго, и могли не мыть голову неделю после посещения салона. Был определенный узнаваемый „российский стиль"».
Туманова изначально работала в сфере пиара, а ее молодой человек был парикмахером. Они решили открыть парикмахерскую, которая бы работала по-новому. В стоимость уже были включены мытье головы, стрижка и сушка феном, что было новинкой для тех времен. Они также решили начать делать стрижки в менее утрированном стиле.
«Многие годы я могла узнать на улице наших клиентов по стилю стрижки», — рассказывает Туманова.
Сейчас в таком же стиле работают многие парикмахерские. Сеть «Бёрди» появилась во многих российских регионах, есть планы открыть салон в Берлине. Сейчас там живут многие бывшие клиенты сети.
Туманова планирует остаться в Москве. Ей нравится пульс столицы.
«Москва — быстрый город», — говорит она и приводит пример.
«Я была в Санкт-Петербурге, потому что у нас с партнерами там есть общий проект. Я предложила отнести наши визитки в соседнее кафе. Они посчитали эту идею хорошей и сказали, что занесут визитки на следующий день. Я не поняла, почему нельзя было сделать это сразу же, а петербуржцы не поняли моей спешки».
Скорость означает и быстрое продвижение в карьере.
По этой причине в 2018 году София Симакова вернулась в Москву после учебы в Лондоне. В Лондоне она проходила стажировки во многих престижных галереях и работала с клиентами.
«Когда я закончила учебу, мне предложили работу на ресепшене галереи. А ведь я уже была куратором больших выставок в Москве».
Переезд в Москву прошел легко. Во внутреннем дворе Покровки в центре Москвы нашлась тихая квартира. В небольшой творческий круг Москвы было легко влиться.
Мир искусства тоже становится более глобальным, и современное российское искусство часто является частью мирового искусства. В Москве сейчас модно покупать искусство, но рынок остается слабым.
«Богатые россияне покупают произведения искусства за рубежом», — сообщает Симакова.
Вкус россиян остается традиционным. В Москве покупают картины, никто не покупает видеоработы или инсталляции.
Репатриантов, подобных Симаковой, очень много. Москвичам надоедают странности западных больших городов, как и часы работы. Москва «открыта» 24 часа в сутки.
И все же уезжающих больше. Хотя в Москве полно возможностей, она также является городом, в котором слишком большие успехи становятся опасными. Кто-нибудь может отнять у вас бизнес, и на ваши права нельзя надеяться. Других угнетает авторитарность, которая становится все сильнее.
Статистике нельзя доверять. Многие сохраняют московскую прописку, хотя на самом деле живут в Лондоне, Берлине или Риге.
Расходы Москвы на одно только украшение города сравнимы с расходами областей на здравоохранение.
В период с 2018 по 2020 год на благоустройство парков и ремонт дорог столицы было потрачено 1,9 миллиарда евро. Москва тратит настолько много денег, что другие города-миллионники в экономическом отношении отстают от столицы на сто лет.
Москвичи, конечно, знают, что значительная часть суммы поглощается коррупцией. Именно поэтому они сравнивают эти суммы с затратами других городов.
Например, город покупает бордюры по стоимости, превышающей рыночную. Бордюры часто меняют. В некоторых парках освещения гораздо больше, чем нужно.
«Пора менять зимние бордюры на летние», — шутили москвичи весной, когда бордюры, установленные не так давно, вновь начали демонтировать.
