Владимир Путин находится у власти уже двадцать лет, и это позволяет называть созданную им политическую систему, в которой роль президента схожа с ролью самодержца, «путинизмом». Термин этот придумала оппозиция, а в народ он ушел с легкой руки Владислава Суркова (как это случилось и с голлизмом, тэтчеризмом и сталинизмом). Помощник президента Владислав Сурков, известный своими замысловатыми философско-политическими статьями, решил описать данный феномен. По словам Суркова, это «идеология будущего», а «сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на нее или на отдельные ее компоненты уже существует». В философии, созданной последователями Путина, президент предстает основателем нынешней России, возрожденной после бандитских девяностых Бориса Ельцина.
По данным переписи населения прошлого года, из 146,8 миллиона россиян почти 31 миллион человек в возрасте до 25 лет не застали других глав государства, кроме Путина (если признать его главой государства и в 2008 — 2012 годах, когда официально президентом был Дмитрий Медведев).
«Путинизм — это явление, регулирующееся законами преступного мира», — утверждает журналист Константин Эггерт.
67-летний Владимир Путин стал президентом 31 декабря 1999 года. Если Конституция не изменится, его нынешний срок, который закончится в 2024 году, станет последним. Поэтому его соратники ищут способы продлить существование путинизма, главной задачей которого было восстановление России в статусе сверхдержавы (каковой ранее был СССР), и возобновление, по мере возможности, контроля над советскими территориями. Путин считает россиян, украинцев и белорусов единым народом, который он собирается всячески защищать, и, к ужасу своих соседей, перестал считаться с международными границами, разделяющими этот народ, в Крыму и на востоке Украины.
Российская элита понимает эту миссию путинизма по-своему, поскольку, в отличие от того, что происходило в советские времена, ей не хватает твердой идеологической установки. Она уверена, что пострадала национальная гордость России, она не признает собственных обязанностей и считает, что в девяностые годы страна пережила унижение со стороны Запада.
Формально Россия — демократия с разделением властей. В реальности же, по словам аналитика Московского центра Карнеги Андрея Колесникова, это «авторитарный режим с государственным капитализмом, от которого выигрывает политическая элита, аккумулирующая собственность и власть».
«Путинизм — это идеология, базирующаяся на чувстве обиды, характеризующаяся преобладанием государства над человеком и регулирующаяся законами преступного мира», — утверждает журналист Константин Эггерт. Светлана Ганнушкина, председатель комитета «Гражданское содействие», считает, что путинизм характеризуется безнравственностью, беспринципностью и слаженностью, а также полным подчинением всего государства интересам тех, кто им управляет.
«Власти создают атмосферу страха, потому что им кажется, что это защитит их от протестов, и этот страх доказывает лишь то, что они сами боятся общества. Они всячески пытаются сохранить статус-кво», — заявила Ганнушкина.
В деле управления государством Путин ведет себя как бывший агент службы безопасности, а также как знаток восточных единоборств. Президент недоверчив, он всегда настороже перед тем, что не может контролировать, пользуется ошибками других и не признает своих собственных. В диалоге он умело смешивает ложь и истину, его стратегия всегда состоит в том, чтобы не оказаться загнанным в угол.
Сегодня в России установилась устойчивая пирамида власти, на вершине которой стоит глава государства. В этой так называемой «вертикали власти» личное обращение к вышестоящему, как правило, оказывается более эффективным, чем следование законным процедурам. Принимаемые в России законы могут толковаться разными людьми по-разному, в зависимости от того, поддерживает человек режим или выступает против него. Эти двусмысленные законы могут использоваться, чтобы наказать, переубедить, воспрепятствовать участию в выборах или обвинить в экстремизме. В этой системе судьи отказываются принимать к рассмотрению убедительные доказательства невиновности тех, кто летом протестовал против нарушений на выборах в Мосгордуму. За участие в летних акциях протеста приговор был вынесен в общей сложности 33 обвиняемым. Пятнадцать из них получили реальные тюремные сроки.
В системе, возглавляемой Путиным, привилегированное место занимают военные, полицейские и представители силовых структур. В России в случае, когда необходимо сделать выбор между безопасностью и экономическим развитием, обычно выбирают безопасность. Поэтому Эдуард Понарин, заведующий Лабораторией сравнительных социальных исследований Высшей Школы Экономики, утверждает, что Россия лучше, чем кто-либо еще в Европе, подготовлена к войне и любым непредвиденным ситуациям.
Бывшие коллеги Путина по силовым структурам и товарищи по боевым искусствам сделали головокружительные карьеры, а их дети занимают ответственные государственные посты. Крупного бизнесмена Бориса Ельцина Путин поставил перед выбором: подчиниться или уйти со сцены. Те, кто не подчинился, либо уехали, либо сидят в тюрьме. Те же олигархи, которые все-таки остались, прекрасно осознают, что процветание их бизнеса в России возможно только при условии перевода средств на всевозможные частные проекты Кремля.
Путин — персонаж не простой. Как в 2011 году мне говорил генерал Виктор Черкесов, заместитель директора Федеральной службы безопасности при Путине, а также полномочный представитель президента Российской Федерации в Северо-Западном федеральном округе, Владимир Путин часто (хотя и не всегда) регулирует конфликты среди различных групп, продвигающих свои интересы вокруг него.
По мнению одного из аналитиков, в системе, возглавляемой Путиным, привилегированное место занимают военные, полицейские и представители силовых структур.
По словам Виктора Черкесова, Путин, уверенный в том, что органы безопасности играют важнейшую роль в жизни страны, не хотел их ослаблять. Разрушение или обновление этой древней и неэффективной системы крайне опасно. Необходимо постепенно заменить все ее нефункционирующие элементы на новые, а это сродни починке атомного реактора: любое неосторожное движение приведет к взрыву.
Генерал Черкесов говорил, что российская элита может превратиться в настоящую касту, готовую использовать политическую систему в личных целях. «Когда обычные чиновники покупают роскошные автомобили, а генералы владеют пакетами акций крупных компаний, принадлежащих их детям, можем ли мы доверять им? Перед нами уже настоящая каста», — сказал Черкесов.
Вопрос о том, является ли Путин основателем или продолжателем этой системы, остается открытым. Максим Горюнов считает, что эта система существовала до Путина и будет существовать после него, и любой, кто придет к власти в России, будет иметь дело именно с ней. Ему придется сохранить эту систему, если он не захочет развалить государство, как это произошло при Горбачеве с Советским Союзом. «Путинизм будет существовать, пока есть нефть. Его главный враг — Грета Тунберг», — пошутил философ.
В опубликованной в феврале статье Владислав Сурков, похоже, выразил согласие с теми, кто считает, что Россия в ее нынешних географических границах не может стать площадкой для проведения либерально-демократических реформ. Сурков признает, что военные и полицейские играют важнейшую роль в государстве «из-за напряженной внутриполитической ситуации», ведь Москве приходится контролировать огромные пространства.
За исключением, возможно, оборонной промышленности, Россия так и не сформировалась как современная экономика, способная воспользоваться преимуществами глобализации. По словам экономиста Алексея Пуританского, после вступления России во ВТО в 2011 году ожидался быстрый экономический рост. Но этого не произошло, потому что Россия не осуществила структурных преобразований своей экономики, зависящей как вчера, так и сегодня от нефти.
В 2005 году, будучи заместителем руководителя администрации президента РФ, Владислав Сурков сформулировал теорию «суверенной демократии», цель которой, как он тогда выразился, заключалась в обеспечении материального благополучия, свободы и справедливости для всех граждан, социальных групп и народов, образующих Россию. В 2019 году, пять лет спустя после аннексии Крыма, Владислав Сурков, видимо, потерял всякий интерес к демократии. Напротив, он, кажется, более заинтересован в путинизме как идеологии будущего. Россия «будет поступать по-своему, получать и удерживать призовые места в высшей лиге геополитической борьбы. С этим рано или поздно придется смириться всем тем, кто требует, чтобы Россия "изменила поведение"», убежден Владислав Сурков.
Политик пишет: «Перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения у нас иногда считаются отчасти ритуальными, заведенными больше для того, чтобы было, "как у всех", чтобы отличия нашей политической культуры не так сильно бросались соседям в глаза, не раздражали и не пугали их. Они как выходная одежда, в которой идут к чужим, а у себя мы по-домашнему, каждый про себя знает, в чем».
Сурков считает, что распад страны «был, пусть и запоздало, но твердо остановлен». «Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов». Это мало изученное государство нового типа прошло «стресс-тесты». Это предполагает, по мнению Владислава Суркова, что модель, созданная Путиным, является «эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век».
Как и Иван Третий, Петр Великий и Владимир Ленин, Путин создает свою собственную модель государства. «Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу». «И через много лет Россия все еще будет государством Путина», потому что до ее полноценного функционирования еще далеко, уверен Сурков.
Согласно этой доктрине, главной заслугой Путина является его способность услышать и понять нужды народа и действовать в соответствии с услышанным. Современная российская модель государства, в отличие от западной, основана на доверии, а не на подозрительности и постоянной критике. Прямая линия между Путиным и гражданами стала традицией. Раз в год Путин проводит масштабную пресс-конференцию и «прямую линию» с населением. В обоих случаях это напоминает детские сказки, в которых король выходит на площадь, чтобы услышать личные жалобы и просьбы граждан.
Модель, созданная Путиным, является «эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век»
Самая напряженная прямая линия с Путиным прошла, несомненно, во время аннексии Крыма, которая была воспринята большинством граждан как сведение счетов, месть, национальный триумф. Однако со временем из-за экономических и социальных трудностей, которые вызвало присоединение Крыма, такая победная реакция ослабевает. Путин, которому в Кремле создали образ полумифического, полуэпического персонажа, не решает повседневных проблем российских граждан, которым нужны реформы в здравоохранении, системе зарплат и пенсий, образовании. Путин же продолжает ставить перед собой дорогостоящие и непопулярные внешнеполитические задачи на Ближнем Востоке, в Африке и во всем мире. По мнению историка Владимира Пастухова, ни одна из них не вызывает той бури страстей, которую спровоцировало присоединение Крыма, ставшее для русских «святым делом».
Чтобы сохранить свой политический курс, Владимир Путин использует устрашающую манеру речи, в которой воедино смешиваются истина и ложь, и в таких пропорциях, которые известны только ему самому. В марте 2015 года президент России заявил, что годом ранее, во время аннексии Крыма, он был готов применить атомное оружие. Он хвастался ядерной мощью России и ее новым смертоносным оружием не в первый раз. Мир явно не хочет проверять, насколько правдивы его слова. По мнению профессора Владимира Пастухова, пока у штурвала России стоит Путин, он не сменит курс на противоположный. Путин не хочет менять этот курс, да и не может, потому что он сделал Россию заложницей своей политики.
