Опытный политический деятель и идеолог Владислав Сурков, отвечавший за агрессию России против Украины, по всей видимости, покинул пост специального советника при администрации президента России в результате споров, разгоревшихся вокруг политики Кремля в отношении Украины. Хотя в своих официальных заявлениях представители Кремля отрицают факт отставки Суркова, множество признаков указывают на его скорый уход. Сурков не стал участвовать в подготовке к саммиту по Украине в «нормандском формате», который должен пройти в апреле, и перестал курировать российскую политику в отношении Украины в целом. Еще одной подсказкой стало решение Кремля перевести бывшего вице-премьера Дмитрия Козака в Кремль. Вероятный преемник Суркова обладает большим опытом работы в области внешней политики — именно он проводил переговоры с Молдавией по поводу Приднестровья.
В прошлом Козак критиковал политику Суркова в отношении Донбасса, указывая на то финансовое бремя, которое Россия вынуждена нести в связи с этим конфликтом, — начиная с последствий западных санкций и заканчивая необходимостью финансировать мини-диктатуры в так называемых Донецкой и Луганской народных республиках. Козак призывал Москву попытаться найти компромисс с Киевом и положить этому конфликту конец. Тот факт, что Козак родился в Кропивницкой области в центральной части Украины, не ускользнул от внимания украинского правительства. Есть ли причины для оптимизма?
В сравнении с Сурковым Козак привык вести переговоры в более вежливом тоне. Но на деле он мало чем отличается от Суркова. В 2003 году он решительно добивался от Молдавии принятия значимых поправок к конституции (так называемый «меморандум Козака»), которые в случае принятия превратили бы Молдавию в федерацию с довольно слабыми связями между ее субъектами. В этом случае все основные законы должны были получать одобрение в «сенате», где большинство мест занимали бы подчиняющиеся России ставленники сепаратистов. Они смогли бы блокировать не только такие важнейшие решения, как вступления в НАТО, но и другие решения, такие как подписание соглашения о свободной торговле с Евросоюзом. Кроме того, потребовалось бы также создать «федеральные» судейские советы с блокирующим меньшинством для Приднестровья, в результате чего в стране невозможно было бы провести реформы судебной системы, сектора безопасности, а также реформы, направленные на борьбу с коррупцией. Учитывая, что власти Приднестровья и их партнеры из российской разведки были тесно связаны с организованной преступностью, Молдавия превратилась бы в еще одну Боснию — неспособную к проведению реформ и развитию и чрезвычайно коррумпированную страну.
Причастность Козака к формированию — а затем и срыву планов — коалиционного правительства в Молдавии, куда вошли пророссийская Партия социалистов Республики Молдова и прозападный блок Acum («Сейчас»), тоже может служить подсказкой того, как он будет выстраивать политику России в отношении Украины. В Молдавии Козак пытался продвигать идею «международного признания нейтралитета» в форме многостороннего договора, который должен был послужить основой для регулирования отношений России и Евросоюза на соседних с ними обоими территориях. Согласно этому плану, Молдавия, Запад и Россия должны были подписать договор, закрепляющий нейтралитет Молдавии и препятствующий ее вступлению в НАТО, а также, возможно, ее вступлению в Евросоюз. С точки зрения России, это позволило бы не только подготовить почву для «урегулирования» конфликта в Приднестровье, но и послужило бы прецедентом для отношений между Россией и Европой.
Подобные попытки создать такой бастион «нейтральных» государств обсуждались и прежде, особенно в преддверии подписания меморандума в Мезеберге в 2010 году. В настоящее время президент Франции Эммануэль Макрон, по всей видимости, вновь вернулся к идее повторного обсуждения европейской системы безопасности, а Москва ищет способы извлечь выгоду из этого возобновившегося интереса Франции. Однако фаза отношений сотрудничества между европейскими и российскими силами в Кишиневе продлилась только пять месяцев: как только у Москвы появилась возможность получить абсолютный контроль над Социалистической партией, она ей сразу же воспользовалась.
Если говорить об Украине, то обмен «нейтралитет на мир» вряд ли можно считать выгодной сделкой для нее. Во-первых, Украина не может полагаться на то, что Россия выполнит свою часть договора. Воспоминания о Будапештском меморандуме 1994 года прочно закрепились в памяти украинцев: тогда Украина отказалась от своего ядерного арсенала в обмен на свою территориальную целостность, но в 2014 году Владимир Путин заявил, что, с его точки зрения, незаконность нового правительства в Киеве освобождает Москву от обязательств, наложенных на нее Будапештским меморандумом. Поскольку Россия выполняет требования соглашений, только если ей нравится конкретное правительство в конкретный момент времени, подобные соглашения теряют для Украины всякий смысл.
Кроме того, нет никаких признаков, указывающих на то, что Москва намеревается ликвидировать ДНР и ЛНР, отказаться от своей политики паспортизации и русификации, вывести с этих территорий своих военных и агентов разведки, а также допустить создание новых структур в соответствии с украинским конституционным и административным правом. На самом деле, часть этих мер была принята под руководством Козака на его предыдущем посту. В итоге Украина открыла бы ворота перед троянскими конями, которые Москва могла бы в любой момент использовать, чтобы оказать давление, в том числе военное. Это превратилось бы в совершенно бессмысленную форму мира, учитывая, что в данный момент обстоятельства складываются таким образом, что у Киева появились некоторые рычаги для сдерживания своего противника.
Наконец, хотя российская риторика сконцентрирована вокруг необходимости помешать Украине вступить в НАТО, ее действия направлены на то, чтобы изолировать Украину не только в военной, но и в других сферах. Россия выступала против подписания соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом, и она продолжает возражать против поддержки Запада в проведении реформ судебной системы и сектора безопасности. Но эти реформы играют ключевую роль в превращении Украины из слабого, клептократического государства в функционирующую демократию, основанную на диктатуре закона, — а именно в этом и заключалось главное требование революции Майдана. Идеи вступления в НАТО и Евросоюз набирают популярность на Украине, и эти устремления уже нашли отражение в украинской конституции. Владимир Зеленский не смог бы этого изменить, даже если бы он очень захотел.
На следующей встрече в нормандском формате, которая пройдет в апреле, европейские лидеры — в первую очередь Макрон — должны четко отделять тон от сути дела. То, насколько Россия действительно заинтересована в мире на Украине, будет зависеть от ее готовности покинуть эту страну, не облекая свои прежние требования о федерализации Украины в якобы свежие инициативы. Москва чувствует давление из-за санкций, и ей действительно хотелось бы перезагрузить отношения с Европой. Однако пока она не готова платить за эту перезагрузку уступками Киеву. Только если Европа сохранит нынешнее давление на Россию, заставляя ее платить высокую цену, Москва согласится на существенные изменения в ее украинской политике. Замена Суркова на Козака — это лишь прикрытие. Интересы и политика Кремля в отношении Украины не изменились.
