Интервью с политологом Кшиштофом Кавенцким (Krzysztof Kawęcki).
Nasz Dziennik: Вывод российских войск с аннексированного Крыма означает снижение напряженности, но проблемы, пожалуй, остаются?
Кшиштоф Кавенцкий: Разумеется, это не решает проблему. Она связана не только с экспансионистской политикой Российской Федерации, но и с продолжающимся три десятилетия, с момента появления независимого украинского государства, глубокого кризиса Украины, которым умело пользуется Кремль. Олигархическая Украина не способна эффективно противостоять на международной арене дестабилизирующим действиям России.
— Что мы недавно наблюдали? Было ли это, как говорилось, проверкой боеготовности российской армии?
— Это была демонстрация силы, Россия стремилась показать, что в этом регионе она выступает режиссером, раздает карты. Кроме того, она хотела склонить Украину начать переговоры не столько даже с Москвой, сколько с руководством Луганской и Донецкой республик. На это указал сам президент Путин, отвечая на сообщение Зеленского о готовности завязать диалог. Киев таким образом в какой-то мере легитимизировал бы существование этих анклавов, поэтому Путин ответил на приглашение Зеленского. Пока цель еще не достигнута, но мы видели первый шаг в кремлевской игре. Россия отводит войска от украинской границы, но следует напомнить, что в сентябре в том же регионе пройдут очередные учения — «Запад-2021».
— Была ли перспектива вторжения на Украину реальной? Позади ли угроза? Может быть, Путин делает шаг назад, чтобы потом сделать несколько шагов вперед?
— Россия, совершенно определенно, не ставила себе целью вторжение на Украину. Москва действует более тонко и придерживается долгосрочной стратегии. Она прекрасно понимает, что военная операция помешала бы претворению в жизнь ее дальнейших планов.
— Эксперты, в том числе вы сами, говорите, что Путин прощупывает новую американскую администрацию. Какой в этом смысл?
— Президент Путин знает, что конфликт, спровоцированный аннексией Крыма, не оказывает особого воздействия на американо-российские отношения. Москва имеет для Вашингтона огромное значение в первую очередь в контексте глобального соперничества Соединенных Штатов с Китаем. Оба лидера, американский и российский, это понимают.
— В последние недели мы, несомненно, наблюдали войну нервов. Кто в ней победил?
— Владимир Путин, который шаг за шагом достигает своих целей. Он полагал, что многое может себе позволить, и его расчеты в очередной раз оправдались. Обратите внимание, что США очень быстро отказались от намерения направить свои корабли в Черное море. Предсказать, что так и произойдет, можно было не будучи американистом. С другой стороны, Франция и Германия призывали к деэскалации конфликта, и она произошла. Более того, Берлин подтвердил, что несмотря на свои устремления, связанные с экономической экспансией в Белоруссии и на Украине, он считает эти страны частью российской сферы влияния. Это, несомненно, связано с надеждами на то, что сотрудничество России и Германии позволит им неформально совместно вести там дела.
— Что на самом деле задумал Путин, что готовит Москва?
— Путин планомерно стремится достичь цели российской политики, то есть сохранить протекторат над Белоруссией и Украиной. Такая политика опирается на традиции, уходящие корнями в XVI век, развивавшиеся при царской и советской империи. Разумеется, мир и геополитические условия меняются, но направление российской экспансии, не столько военной, сколько политической и экономической, остается неизменным.
— Мы слышим, что напряженность у российско-украинской границы вызывает обеспокоенность мировой общественности, но эффективна ли политика Запада в отношении Москвы? Есть ли что-то, что заставило бы Путина задуматься и отказаться от попыток превратить Украину в сферу своих влияний?
— Радикально изменить ситуацию может только глубокий экономический и демографический кризис, а также проблемы на национальной почве, спровоцированные в том числе укреплением ислама внутри страны. В обозримом будущем, однако, такое развитие событий выглядит маловероятным. Кроме того, увязывание экспансионистской политики Москвы с фигурой одного Путина — это сильное упрощение. Многие западные эксперты обращают внимание, что Россия под управлением, например, находящегося сейчас в заключении оппозиционера Алексея Навального (это, конечно, чисто теоретические размышления) не изменила бы своей политики, не стала бы государством, которое вписывается в евроатлантическую модель. Это связано не с национализмом или имперским мышлением, а с традиционным направлением внешней политики Москвы, которая до сих пор претендует на то, чтобы играть роль третьего Рима.
Ключом к переориентации политики России могли бы стать отношения с Польшей. Нормализация контактов между Варшавой и Москвой соответствует интересам обоих государств, в первую очередь она бы послужила стабилизации ситуации в Восточной Европе. Произойти она может тогда, когда Россия признает факт, что Польша — суверенное государство, имеющее право проводить собственную внешнюю политику.
— Так или иначе представляется, что проблема не только в Путине, но и в позиции Берлина, который фактически его поддерживает. Может быть, следует призвать Берлин к порядку и добиться приостановки проекта «Северный поток»?
— Немцы проводят успешную многовекторную внешнюю политику, в том числе в отношении крупнейших игроков: Соединенных Штатов, Китая и России. Ни одна из держав не заинтересована в политике конфронтации с Германией, а также с Москвой.
— Россия действительно такая сильная держава, какой она старается сейчас предстать?
— Факты таковы, что она занимает второе место в списке военных держав, остается страной с огромным нереализованным потенциалом. Появляются, правда, отдельные аналитические работы, в которых военные возможности России оцениваются не столь высоко. Эксперты частной американской разведывательно-аналитической компании «Стратеджик форкастинг» полагают, что Российскую Федерацию неизбежно ожидают перемены, спровоцированные экономической неэффективностью и деятельностью сепаратистских национальных движений. Серьезный кризис, по их мнению, в течение ближайшего десятилетия приведет к децентрализации власти в России. Однако, это, скорее, не реалистический прогноз, а попытка выдать желаемое за действительное. В ближайшее время экономического или социального кризиса, а тем более ослабления военного потенциала Москвы не предвидится, а это будет склонять Кремль придерживаться прежнего курса великодержавной политики.
