Первая часть
Впервые Адольф Гитлер решил поехать на захваченную территорию Советского Союза на шестой неделе войны, 4 августа 1941 года. Он прибыл в Борисов в штаб группы армий «Центр» к командующему фельдмаршалу Федору фон Боку. В штаб для доклада вызвали генерал-полковника Гейнца Гудериана, который командовал 2-й танковой группой в составе группы армий «Центр» и последние семь недель вел напряженные бои на западе Советского Союза.
Во время совещания Гитлер сказал, что пока сомневается в том, как дальше проводить кампанию. Он отметил, что на данный момент главной целью наступления является Ленинград из-за его промышленного потенциала. Но он не знал, куда идти дальше — на Москву или на Украину. Позднее Гудериан писал: «Казалось, он склоняется ко второму варианту по целому ряду причин. Во-первых, группа армий „Юг" уже закладывала основы для победы на том направлении. Во-вторых, он считал, что для дальнейшего ведения войны Германии нужно украинское сырье и сельскохозяйственная продукция. И наконец, ему было важно нейтрализовать Крым, „этот советский авианосец, который действовал против румынских нефтяных месторождений"».
Возвращаясь в штаб своей танковой группы, Гудериан решил начать приготовления, исходя из того, что Гитлер поведет наступление на Москву. Он считал это оптимальным решением и знал, что Москва является приоритетом для главнокомандующего сухопутными войсками фельдмаршала Вальтера фон Браухича, для начальника штаба сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера и для фельдмаршала фон Бока. В тот момент войска танковой группы на северном фланге вели тяжелые бои на ельнинском выступе восточнее Смоленска, а на южном фланге они только что окружили несколько советских дивизий в районе Рославля. Таким образом, с 22 июня они продвинулись почти на 700 километров на восток и находились в 360 километрах от Москвы.
19 июля Гитлер издал директиву № 33, в которой приказал группе армий «Центр» продолжать наступление на Москву силами одних только пехотных частей и соединений, а танковые войска повернуть на север в направлении Ленинграда и на юг в направлении Украины. Это вызвало большой скандал и бурю возражений. То, что ранее было небольшим камнем преткновения, вылилось в открытое противостояние. Гальдер умолял фюрера продолжить наступление на Москву, считая, что танки, повернув на север и на юг, завязнут в позиционной войне. Бок также был за наступление на московском направлении, и его поддерживали Гудериан с генерал-полковником Германом Готом, который командовал 3-й танковой группой из состава группы армий «Центр», шедшей в авангарде на другом направлении. Все они были твердо уверены в том, что разгромить Советский Союз можно, лишь захватив его столицу до конца года, поскольку Москва является центром и основой всей страны.
12 августа начальник Верховного командования вермахта фельдмаршал Вильгельм Кейтель отдал приказ, в котором подтвердил намерение убрать танковые силы из группы армий «Центр» для проведения наступления в северном и южном направлении. 18 августа Гальдер и фон Браухич направили Гитлеру длинную служебную записку, в которой подробно объяснили свои возражения. Но Гитлер стоял на своем. Гальдер предложил Браухичу подать в знак протеста в отставку, однако Браухич засомневался. В итоге они не стали подавать рапорта об отставке. По иронии судьбы, по ту сторону линии фронта советский маршал Иосиф Сталин вел похожую борьбу.
К концу июля генерал Георгий Жуков, командовавший Генеральным штабом Красной Армии, доложил Сталину, что продолжение немецкого наступления от Смоленска на Москву маловероятно. По его словам, немцы понесли под Смоленском большие потери, и у них отсутствуют резервы. По этой причине он предложил перебросить некоторые находившиеся перед Москвой части на другие, более опасные участки. Сталин наотрез отказался. Он был уверен, что главной целью для Гитлера является Москва, и даже не думал о том, чтобы ослабить ее оборону.
К концу доклада Жуков надавил на другое больное место Сталина, заявив, что Киев придется сдать. Сталин даже не думал о том, чтобы отдать Киев противнику, поскольку это был третий по величине город в Советском Союзе. В словах Жукова он усмотрел малодушие и снял его с должности начальника Генштаба. К счастью для Советов, Сталин назначил Жукова командовать Резервным фронтом, и не стал его расстреливать, хотя за такое прежде расстрел как раз был не редкостью.
12 августа Сталин назначил генерал-лейтенанта Андрея Еременко командовать новым Брянским фронтом, состоявшим из 15-й и 13-й армий, и отдал ему конкретный приказ подготовиться к срыву немецкого наступления на Москву, возобновление которого ожидалось в ближайшее время. Жуков, который уже не командовал Генштабом, по-прежнему был в полной мере информирован об обстановке. Узнав из допросов пленных, что группа армий «Центр» действительно перешла к обороне на подступах к Москве, он сильно встревожился.
19 августа Жуков позвонил Сталину и изложил свои опасения в свете последних событий. Сталин согласился с Жуковым в том, что действия противника могут представлять угрозу Юго-Западному фронту на Украине, однако заявил, что для предотвращения такой ситуации в настоящее время принимаются решительные меры. Сталин вновь подтвердил свою решимость удержать Киев. С ним согласился генерал-полковник Михаил Кирпонос, командовавший Юго-Западным фронтом. Он заявил, что сможет защитить Украину и сделает это вполне успешно.
Вторая армия из состава группы армий «Центр», наступавшая в восточном направлении справа от 2-й танковой группы, отставала от ее моторизованных частей. В течение первой недели августа передовые части 2-й армии на востоке атаковали советские войска на реке Сож вблизи Черикова, действуя в 150 километрах к юго-западу от войск Гудериана, которые вели бои на реке Десне восточнее Рославля. По этой причине 24-й моторизованный корпус его танковой группы следующие три недели зачищал очаги сопротивления советских войск на южном и юго-западном флангах, ликвидировав в итоге эту угрозу и дав возможность 2-й армии нагнать танковую группу. Таким образом, части 2-й танковой группы продвинулись еще дальше на юг. Но было неясно, продолжат они наступать в этом направлении или повернут на северо-восток и пойдут на Москву.
23 августа Гудериан, а также все командующие армиями, подчиненными группе армий «Центр», были вызваны в штаб на совещание, в котором участвовали фон Бок и Гальдер. В зале для совещаний собрались командующий 4-й армией фельдмаршал Ганс фон Клюге, командующий 2-й армией генерал-полковник Максимилиан фон Вейхс, командующий 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус, а также командующие танковыми группами Гудериан и Хот. Туда вошли фон Бок и недовольный Гальдер.
«Фюрер решил не проводить операцию против Ленинграда, которую предусматривал ранее, и не проводить наступление на Москву, как ему предлагал генеральный штаб сухопутных войск, но сначала захватить Украину и Крым», — объявил Гальдер.
Генералы пришли в изумление.
«Что мы можем сделать вопреки этому решению?» — спросил фон Бок. «Ничего. Оно бесповоротно», — ответил Гальдер. Вот так. Решение, которого они все боялись и которому противились, было принято.
Но может, что-то они все-таки могли сделать? Бок предложил Гудериану сопровождать Гальдера обратно в ставку фюрера в Восточную Пруссию и попытаться убедить Гитлера изменить свое решение. Надо было что-то предпринять.
Гудериан и Гальдер прибыли в ставку около восьми часов вечера в субботу. Гальдер отправился договариваться о встрече с Гитлером, а Гудериан пошел докладывать Браухичу. Он был поставлен в тупик, когда Браухич приветствовал его словами: «Я запрещаю вам поднимать вопрос о Москве перед Гитлером. Приказ о проведении операции на юге отдан. Проблема просто в том, как ее провести. Дискуссия бессмысленна!»
Гудериан подумал, что и в совещании нет никакого смысла, однако главнокомандующий сухопутными войсками настаивал: доложите, но без упоминания Москвы.
В комнате с картами присутствовали некоторые члены штаба фюрера, в том числе Кейтель, начальник штаба оперативного руководства верховного командования генерал Альфред Йодль, главный адъютант Гитлера полковник Рудольф Шмундт и многие другие. Но ни Гальдера, ни фон Браухича там не было. Гудериан был предоставлен сам себе.
Гитлер тепло поздоровался с танкистом и предложил ему докладывать. Гудериан рассказал об оперативной обстановке, о состоянии своих войск и техники, о ситуации со снабжением и о сопротивлении русских.
«Считаете ли вы, что наши войска по-прежнему способны на серьезные усилия?» — спросил фюрер.
Гудериан увидел в этом удобную возможность. «Если перед войсками поставить великую цель, такую, которая воодушевит всех до единого, то да».
«Вы, конечно, думаете о Москве», — ответил Гитлер.
«Да, мой фюрер, разрешите мне привести свои доводы?»
«Безусловно, Гудериан. Говорите все, что у вас на уме».
Генерал Гудериан начал медленно, излагая те детали, которые он продумал, летя в самолете:
Москва — это голова и сердце Советского Союза…
Это политический мозг…
Это важнейший промышленный район…
Это транспортный узел империи…
Это единственное место, которое ни за что не оставит Сталин…
Именно там Красная Армия будет стоять и сражаться… и будет разгромлена.
Летний сезон заканчивается, а вместе с ним и хорошая погода…
Моральное состояние войск…
Приказы и планы готовы…
Гитлер спокойно слушал, а когда Гудериан закончил, он подошел к карте, положил ладонь на Украину и начал лекцию в обоснование своего намерения провести наступление прежде всего там.
Совещание закончилось около полуночи. Гудериан вышел из «Волчьего логова» навстречу последней победе в своей долгой карьере. Гудериан был тем человеком, которого называли создателем немецких танковых войск, возникших в 1930-е годы. Западные журналисты придумали слово «блицкриг» для обозначения прорывов Гудериана в Польше в 1939 году и во Франции в 1940-м. Теперь был 1941 год, и его войска только что аналогичным образом прорвались через западные районы Советского Союза и были готовы окружить вражескую столицу. Но сначала предстояло отклониться на юг и пройти через Украину.
Перед отъездом из Восточной Пруссии Гудериан быстро позвонил начальнику оперативного отдела своего штаба подполковнику Фрицу Байерляйну и сообщил новость. Когда генерал вернулся к себе в штаб, его там ждали мрачные офицеры. «Господа, я не мог ничего сделать, мне пришлось уступить», — сказал Гудериан собравшимся. Гальдер и фон Браухич бросили его на произвол судьбы, оставили один на один с Гитлером и его окружением. Что интересно, когда Гудериан ближе к утру вернулся в свой штаб, там его уже ждал приказ Гальдера на наступление, полученный еще до совещания у Гитлера.
Немецкие генералы быстро разработали план, который был предельно прост. 2-я танковая группа должна была продолжить продвижение на юг через восточную Украину и соединиться с войсками группы армий «Юг» примерно в 200 километрах восточнее Киева. 2-я армия должна была наступать в южном направлении на правом фланге танковой группы, прочно заперев северную сторону образовавшегося котла. 17-й армии из состава группы армий «Юг», которая в тот момент приближалась к реке Днепр юго-восточнее Киева, предстояло захватить плацдарм на противоположном берегу Днепра возле Кременчуга, находящегося в 240 километрах к юго-востоку от Киева. 1-я танковая группа, ставшая броневым ударным кулаком группы армий «Юг», должна была с этого плацдарма начать наступление в северо-восточном направлении и встретиться с наступающей 2-й танковой группой, замкнув и наглухо заперев восточную сторону котла. Затем 6-й армии, удерживавшей западный берег Днепра к северу и югу от Киева, предстояло взять украинскую столицу и ликвидировать котел.
В последний момент Гудериану пришлось расстаться с одним из своих сильнейших соединений — 46-м моторизованным корпусом. Накануне наступления Гальдер перевел его в резерв группы армий «Центр» в попытке оставить силы для наступления на Москву, которому он отдавал предпочтение. Таким образом, в составе танковой группы остался только 24-й и 47-й моторизованный корпус.
Все части и подразделения танковой группы остро нуждались в отдыхе и ремонте. С начала кампании они непрерывно вели боевые действия. Погода была жаркая, часто шли грозовые дожди, из-за чего воздух был удушливо-влажный. Раскисли даже самые лучшие дороги, которые во время дождя превращались в глубокие грязные болота. А когда дождя не было, появлялась пыль, да какая! Вдоль маршрутов движения висели облака пыли, которую поднимало вверх все, что двигалось. Пыль была настолько мелкой, что проникала сквозь ткань одежды, покрывая потные тела солдат. Часто ломались двигатели, потому что их воздушные фильтры не справлялись с пылью. Но наступление на Украину не могло ждать.
Задачи на наступление в значительной степени зависели от текущего местоположения части или соединения. 24-й моторизованный корпус в составе 3-й танковой дивизии, 4-й танковой дивизии и 10-й моторизованной дивизии последние несколько недель занимался ликвидацией очагов сопротивления противника на юго-западном фланге армии, и поэтому он должен был возглавить наступление на юг на правом фланге. А 47-му моторизованному корпусу в составе 17-й танковой дивизии, 18-й танковой дивизии и 29-й моторизованной дивизии предстояло прикрывать восток. Наступление должно было начаться 25 августа, и в качестве первой задачи было поставлено взятие города Конотоп. После этого командование должно было уточнить дальнейшие задачи в зависимости от достигнутых результатов.
24 августа новый начальник сталинского Генштаба Борис Шапошников проинформировал Еременко, что Гудериан может нанести главный удар по северному флангу его Брянского фронта, двинуться в направлении Брянска, а уже на следующий день к Москве. Но Гудериан пошел не на Москву, а на Украину.
Джефф Крисман — писатель, продюсер и режиссер телевизионной рекламы и корпоративных видеопрограмм. Он живет в Коламбусе, штат Огайо, и является выпускником местного университета.
Продолжение следует…