Плимут, Англия — В субботу, 12 июня, президент Байден призвал европейские страны и Японию выступить против растущего экономического влияния Китая и его влияния в сфере безопасности, предоставив развивающимся странам кредиты на сотни миллиардов долларов в качестве альтернативы зависимости от Пекина в плане строительства дорог, железнодорожных линий, портов и коммуникационных сетей.
Впервые самые богатые страны мира обсуждали возможность организации непосредственной альтернативы инициативе лидера Китая Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» — программе, предполагающей инвестиции и предоставление займов множеству стран по всей Африке, Латинской Америке и даже в Европе. Однако Белый дом не упоминал ни о каких финансовых обязательствах, и между Соединенными Штатами и их союзниками существуют весьма острые разногласия по поводу того, как необходимо реагировать на растущую мощь Китая.
Байден сделал противостояние растущей мощи Китая и разрушительному поведению России центральным элементом своей внешней политики, направленной на то, чтобы превратить демократии по всему миру в бастион, защищающий от распространяющегося авторитаризма. Со своей стороны, Пекин указывает на неэффективность принятых Соединенными Штатами мер по борьбе с распространением пандемии и на противоречия в американской политике — в первую очередь на штурм Капитолия 6 января, — называя их признаками упадка демократии.
По своим масштабам и амбициозности китайская инициатива «Один пояс, один путь» превзошла План Маршалла — программу, которую Соединенные Штаты развернули, чтобы восстановить Европу после Второй мировой войны. В субботу, 12 июня, дискуссии, состоявшиеся в рамках встречи лидеров стран Большой семерки, стали отражением споров между западными странами касательно того, нужно ли воспринимать Китай как партнера, конкурента, противника или как непосредственную угрозу безопасности.
Пока неясно, смогут ли богатые демократии выработать всеобъемлющий план ответных действий.
Тот план, который обрисовали Соединенные Штаты, подразумевает объединение существующих проектов Америки, Европы и Японии, а также поощрение частных инвестиций. В информационном бюллетене, который был передан репортерам, этот план был назван «Build Back Better for the World» («Восстановим мир лучше, чем он был») — сокращенно B3W, что является своеобразной игрой с названием китайской инициативы BRI.
В этой предложенной Америкой программе акцент сделан на защите окружающей среды, мерах по борьбе с коррупцией, на необходимости обеспечить свободный поток информации и такие финансовые условия, которые позволят развивающимся странам избегать чрезмерных долгов. Одним из главных критических аргументов против инициативы «Один пояс, один путь» стало то, что она ставит участвующие в ней страны в зависимость от Китая, который получает над ними чрезмерное влияние.
Одним из свидетельств растущего беспокойства по поводу повсеместной китайской слежки стало то, что британцы, принимающие у себя встречу лидеров Большой семерки в этом году, отключили интернет и Wi-Fi-соединения вокруг зала заседаний, где проходила встреча, полностью изолировав их от внешнего мира.
Лидеры стран Большой семерки по большей части согласны с тем, что Китай использует свою инвестиционную стратегию, чтобы укрепить позиции своих государственных предприятий, а также построить сеть коммерческих портов и коммуникационных систем, которые позволят ему существенно расширить его влияние и контроль. Однако после окончания этой встречи чиновники сообщили, что Германия, Италия и Евросоюз не хотят рисковать своими выгодными торговыми и инвестиционными сделками с Пекином и не готовы ускорять темпы того, что становится все больше похожим на новую холодную войну.
Байден использовал эту встречу лидеров, чтобы убедить своих коллег, что фундаментальная борьба в постпандемическую эпоху будет разворачиваться между демократиями и автократиями.
Первым испытанием, возможно, станет то, сумеет ли Байден убедить своих союзников в необходимости осудить применение принудительного труда в Китае и, как сказал один высокопоставленный чиновник американской администрации, «принять конкретные меры, чтобы гарантировать, что в мировых цепочках поставок нет места принудительному труду». По словам американских чиновников, пока неизвестно, какие формулировки касательно отказа от товаров и инвестиций в подобных проектах будут включены в итоговое коммюнике, которое будет опубликовано в воскресенье, 13 июня.
Однако эта встреча состоялась спустя день после того, как госсекретарь США Энтони Блинкен, который приехал в Европу вместе с Байденом, сообщил своему коллеге в телефонном разговоре, что Соединенные Штаты будут активно противостоять «продолжающемуся геноциду и этническим чисткам» среди мусульман в Синьцзяне, а также «ухудшению демократических норм» в Гонконге. Европейские лидеры по большей части стараются избегать подобных формулировок.
Разногласия касательно того, как необходимо относиться к Китаю, помогают объяснить то, почему Запад до сих пор не сумел выработать скоординированный ответ на инициативу «Один пояс, один путь». В исследовании, недавно проведенным Советом по международным отношениям, реакция Вашингтона была названа «неорганизованной», поскольку она представляла собой смесь умеренных поправок к правилам, которыми Экспортно-импортный банк США руководствуется в своих попытках конкурировать с китайскими кредитами в области высоких технологий, и попыток запретить деятельность китайской компании Huawei.
Недостаток американской стратегии заключается в том, что работа в рамках отдельных, разрозненных программ — и настойчивое требование Запада придерживаться целого ряда практик в области защиты окружающей среды и защиты прав человека, — могут показаться развивающимся странам менее привлекательным вариантом, нежели предлагаемый Китаем комплексный пакет, включающий в себя финансирование и новые технологии.
«Многие страны, участвующие в инициативе "Один пояс, один путь", высоко ценят ту скорость, с которой Китай способен переходить от планирования к строительству», — говорится в докладе совета, который был составлен группой экспертов по Китаю и бывших американских чиновников.
В докладе также сказано, что развивающиеся страны также ценят «готовность Китая строить то, чего хотят эти страны, а не навязывать им то, что им следует делать, а также простоту взаимодействия с единой группой строителей, финансистов и правительственных чиновников».
Тем не менее, Байден видит новые возможности теперь, когда европейские страны постепенно начинают понимать риски зависимости от китайских цепочек поставок и видят, как китайское правительство ведет себя на собственном «заднем дворе».
Великобритания, которая некоторое время назад придерживалась наиболее дружественной по отношению к Китаю политики в Европе, резко переметнулась на сторону Америки, особенно в отношении компании Huawei, которую Соединенные Штаты считают угрозой для безопасности. Попытавшись сначала договориться с Huawei, Великобритания затем объявила — при премьер-министре Борисе Джонсоне, — что она заменит все оборудование Huawei в своих сетях.
Германия, для которой Китай стал рынком номер один для продажи немецких автомобилей Volkswagen и BMW, решительно настроена продолжать взаимодействие и выступает против новой холодной войны. Она отложила принятие решений относительно использования оборудования Huawei и других китайских производителей после того, как китайские чиновники пригрозили в отместку ввести запрет на продажи люксовых немецких автомобилей в Китае.
Италия стала первым членом Большой семерки, принявшим решение об участии в инициативе «Один пояс, один путь» в 2019 году. Позже Италии пришлось пойти на попятную — во многом из-за давления союзников НАТО, которые боялись, что итальянская инфраструктура, в том числе телекоммуникационные сети, могут оказаться зависимыми от китайских технологий.
Когда в период всплеска заболеваемости коронавирусной инфекцией Китай отправил маски и аппараты ИВЛ отчаявшейся Италии, один итальянский чиновник сказал остальным европейцам, что его страна запомнит, кто помог ей во время пандемии.
Франция не стала присоединяться к инициативе «Один пояс, один путь», хотя она с охотно приняла китайские инвестиции и не стала запрещать использование оборудования Huawei в своих беспроводных сетях. В отношениях с Китаем наступило некоторое охлаждение после того, как президент Франции Эммануэль Макрон раскритиковал Китай за отсутствие прозрачности в вопросе происхождения коронавируса.
«Америке пойдет на пользу, если Евросоюз организуется и выработает последовательную стратегию в отношении Китая, — сказал Вольфганг Ишингер (Wolfgang Ischinger), бывший посол Германии в Соединенных Штатах. — Реализовать интересы Америки будет трудно, если появится отдельная китайская стратегия Германии, китайская стратегия Франции и китайская стратегия Великобритании».
Но сказать проще, чем сделать. Великобритания сблизилась с Соединенными Штатами в вопросе Китая из-за того давления, которое на нее оказывал бывший президент Дональд Трамп. Так произошло не потому, что она изменила свою позицию касательно стратегии или рисков для безопасности, исходящих со стороны Китая, а потому, что после Брексита она боялась оказаться изолированной от своего самого важного союзника.
Канцлер Германии Ангела Меркель, которая убеждена в необходимости взаимодействовать с Китаем, покинет свой пост через несколько месяцев. Однако политика Германии вряд ли кардинально изменится, особенно если ее преемник во главе Христианско-демократического союза Армин Лашет (Armin Laschet) станет канцлером страны. Считается, что он полностью разделяет точку зрения Меркель.
Франция — это другая история. Макрон столкнется с серьезной конкуренцией со стороны популистского правого крылана выборах в следующем году. Лидер правого крыла Марин Ла Пен пообещала противодействовать амбициям Китая в Индо-Тихоокеанском регионе.
«Каждый раз во время подобных встреч вы можете наблюдать переменчивость позиций то одной страны, то другой», — сказал Саймон Фрейзер (Simon Fraser), бывший высокопоставленный чиновник в британском Министерстве иностранных дел. Но он добавил: «Сейчас необходимо решать проблему нехватки согласия среди европейских стран».
Италия стала наглядным примером того, как Китай пытается наращивать свое влияние в Европе. После присоединения к инициативе «Один пояс, один путь» Рим успел подписать с Пекином почти два десятка сделок, касающихся самых разных сфер, от налоговой регуляции до санитарных требований к экспортной свинине. Однако Италия также наложила вето на сделку по сетям 5G между компанией Huawei и одной из итальянских телекоммуникационных компаний.
Центральным звеном инвестиционной стратегии Китая в Европе является железнодорожная сеть, которая позволит связать китайские фабрики на Тихоокеанском побережье с Лондоном — премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян (Li Keqiang) однажды назвал этот проект «экспресс-трассой» в Европу. Италия, через которую пролегает этот маршрут, охотно встречает инвестиции, необходимые ее ослабленной экономике.
Между тем отношения Великобритании и Китая оказались в состоянии глубокой заморозки. Британское правительство ввело санкции в связи с тем, как китайские власти обращаются с уйгурским меньшинством, и предложило упрощенный порядок получения вида на жительство и гражданства более 300 тысячам обладателей британских паспортов BNO в Гонконге — после того, как китайские власти ввели драконовский закон о национальной безопасности в этой бывшей британской колонии.
По словам аналитиков, ситуация с нарушениями прав человека в Китае приводит к ухудшению отношения европейцев к этой стране. Европарламент отказался ратифицировать знаковое инвестиционное соглашение, на котором настаивала Германия, из-за очень жесткой реакции китайских властей на санкции, введенные в связи с положением уйгуров. Китай ввел санкции против 10 чиновников Евросоюза.
Между тем есть данные, что Байден признает, что его агрессивная риторика в отношении Китая — как о сильном противнике в судьбоносном столкновении между демократиями и автократиями, — вызывает дискомфорт у многих европейцев. Байден старался не прибегать к подобной риторике накануне своей поездки в Европу и говорил в основном о необходимости продвигать демократические идеи в современном мире.
С точки зрения некоторых аналитиков, это открывает возможности для развития ситуации по более благоприятному сценарию, в рамках которого Соединенные Штаты и Европа постараются сблизиться, урегулировав наиболее острые разногласия в своих подходах.
«Америка все более реалистично смотрит на Китай с позиций жесткой линии, а Европа смотрит на него все более реалистично с позиций мягкой линии», — сказал Робин Ниблетт (Robin Niblett), директор Королевского института международных отношений в Лондоне.
