Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
По разным причинам украинские мужчины бегут от участия в боевых действиях, пишет The New York Times. Одни боятся, вторые не хотят воевать, третьи не желают убивать русских.
Кишинев – Молодой и успешный Вова Клевер, модный фотограф из Киева, не видит себе места в нынешнем конфликте.
"Насилие – не мой метод", – сказал он.
Поэтому когда с началом российской операции Украина запретила мужчинам призывного возраста покидать страну, Клевер скрылся в Лондоне.
При этом он допустил всего одну оплошность – правда, с далеко идущими последствиями – написал об этом другу.
Друг злоупотребил его доверием и опубликовал их переписку в социальных сетях. Пост стал вирусным, и украинцы по всему интернету взорвались гневом и негодованием.
"Ты – труп, – говорилось в одном из твитов. – Я выслежу тебя в любом уголке мира".
Украинцы – особенно мужчины – бегут с истерзанной родины и ищут безопасной и комфортной жизни за границей, и перед народом встала одна из тяжелейших нравственных дилемм: сражаться или бежать.
Чтобы не воевать, страну уже покинули тысячи украинских мужчин призывного возраста – об этом свидетельствуют региональные правоохранительные органы и интервью с беженцами как на Украине, так и за границей. Банды контрабандистов Молдавии – а, возможно, и в других европейских странах – наладили бойкий бизнес. По словам молдавских чиновников, некоторые готовы заплатить до 15 000 долларов, чтобы тайно уехать из страны под покровом ночи.
В общем потоке уклонисты – исключение, и от этого им еще сложнее – морально, в социальном и бытовом плане. На войну с превосходящим противником мобилизовано все общество, и бесчисленное множество украинцев уже вызвались добровольцами, даже не имея никакого военного опыта. Чтобы собрать все имеющиеся силы, украинское правительство пошло на крайний шаг и запретило мужчинам в возрасте от 18 до 60 лет выезд из страны – за считанными исключениями.
Поэтому тем, кто не хочет служить, приходится нелегальными путями пробираться в Венгрию, Молдавию, Польшу и другие соседние страны. Но даже те, кто считает, что все сделали правильно, жалуются на стыд и чувство вины.
"Едва ли из меня получится хороший солдат", – говорит программист Владимир, бежавший вскоре после начала конфликта. Свою фамилию он раскрывать не захотел, убоявшись последствий.
"Только посмотрите на меня, – говорит Владимир за столиком варшавского паба, потягивая пиво. – Я ношу очки. Мне 46. Я не похож на классического бойца, этакого Рэмбо, который справится с российскими войсками".
Он отхлебнул еще и уставился на дно кружки.
"Да, мне стыдно, – сказал он. – Я сбежал, и в этом, наверное, мое преступление".
Украинские политики пригрозили сажать уклонистов в тюрьму и конфисковать их имущество. Но в самом украинском обществе настроения разделились – даже когда на города сыплются российские бомбы.
Недавно появился мем с девизом: "Делай, что можешь, там, где ты есть" (отсылка к цитате Теодора Рузвельта: "Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть", – прим. перев.). Он явно задумывался с тем, чтобы смягчить осуждение к беженцам и внушить им мысль, что они тоже могут внести свою лепту. К тому же подавляющее большинство беженцев – женщины и дети – вне всякой критики.
Но к молодым людям отношение иное, и именно за это пострадал фотограф.
Ольга Лепина из модельного агентства рассказала, что в середине марта Клевер отправил ее мужу сообщение, что он в Лондоне.
Муж ответил: "Ничего себе! Как тебе удалось?".
"Через Венгрию с контрабандистами за пять кусков долларов, – ответил Клевер, судя по скриншотам от Лепиной. – Только это между нами – чур, молчок!"
Лепина рассказала, что с Клевером они дружат уже много лет. Она даже была у него на свадьбе. Но с приближением конфликта, говорит она, Клевер стал донельзя патриотичным и даже принялся хамить людям в интернете. Когда она узнала, что он решил "откосить", ее возмущению не было предела. Тогда-то она и выложила их переписку в Instagram*.
"По моему это лицемерие – драпать, да еще и за деньги", – пояснила Лепина. Она считает, что он должен отвечать за свои слова.
На Клевера – ему за 20 – посыпались угрозы расправы. Многие считают, что он воспользовался своим богатством и ругают его "жуликом".
"Вы даже представить себе не можете, сколько было ненависти", – посетовал он.
На вопрос, как именно он покинул страну, Клевер ответил уклончиво, и подробности раскрывать не стал. Но для многих украинских мужчин отдушиной стала Молдавия.
Молдавско-украинская граница длиной почти 1 300 километров. Причем в отличие от Венгрии, Польши, Румынии и Словакии, Молдавия в Евросоюз не входит – а значит погранконтроль там не такой строгий. Это одна из беднейших стран Европы, центр торговли людьми и организованной преступности.
По словам молдавских чиновников, уже через несколько дней после начала конфликта молдавские бандиты разместили в Telegram объявления и предложили для вывоза уклонистов автомобили и даже микроавтобусы.
Представители правоохранительных органов рассказали, что обычно контрабандисты назначают своим клиентам встречи поздней ночью вдоль "зеленой" границы (так принято называть ее неогороженные участки).
Недавно ночью отряд молдавских пограничников брел по бескрайнему пшеничному полю, увязая в грязи, – вылавливали уклонистов. На горизонте не было даже пограничных столбов – в темноте виднелись лишь слабые огни украинского села, и доносился лай собак.
Попасть на Украину и, наоборот, бежать с нее, здесь ничего не стоит.
Молдавские чиновники заявили, что с конца февраля ликвидировали более 20 контрабандистских сетей, включая ряд известных преступных группировок. Кроме того, был задержан 1 091 нелегал. Все до единого мужчины.
Когда их ловят, у мужчин есть выбор. Если они не хотят, чтобы их выслали на родину, они могут подать заявление на убежище в Молдавии, и тогда их не депортируют.
Но если они этого не сделают, их передадут украинским властям – молдавские чиновники говорят, что те на них давят. По их словам, подавляющее большинство нелегалов, около тысячи человек, попросили убежища, и менее сотни вернулись. Еще две тысячи украинских мужчин въехали в Молдавию законно и тоже попросили убежища.
Один из них – Владимир Данилов. Воевать он отказывается. Он не боится, что его убьют, а, наоборот, не хочет убивать сам.
"Я не могу стрелять в русских", – говорит 50-летний Данилов.
Он объяснил, что его сестры женаты на русских, а двое племянников служат в российской армии – на Украине.
"Как я могу воевать? – спросил он. – Я же могу убить своих".
Чиновник военного резерва Украины Мирослав Гай признал: "Уклонисты от мобилизации есть, однако по сравнению с добровольцами их доля невелика". Другие чиновники объяснили, что для идеологических и религиозных противников войны есть не только воинская служба – они могут пойти поварами или водителями.
Для этой статьи мы пообщались более чем с дюжиной мужчин, но никого из них этот вариант не заинтересовал. Данилов, бизнесмен из Западной Украины, заявил, что не хочет участвовать вообще. В ответ на вопрос, не боится ли позора и бесславия, он лишь покачал головой.
"Я никого не убивал. Вот что мне важно, – сказал он. – А что говорят люди, меня не волнует".
Что будет, когда конфликт закончится? Сколько злости и обиды выплеснется на беглецов? Этими вопросами уже задались украинцы – как мужчины, так и женщины.
Когда Лепина стыдила Клевера, она сама уже была за границей. Она тоже уехала – во Францию, к мужу. При этом она говорит, что ее каждый день гложет чувство вины.
"Украинцы страдают, я хочу быть дома, чтобы им помочь и как-то их поддержать, – сказала она. – Но в то же время я хочу быть здесь, в безопасности".
"Это очень противоречивое, неоднозначное чувство", – рассуждает она.
Она прекрасно понимает, что ее осудят.
"Разумеется, найдутся те, кто будет делить украинцев на тех, кто уехал, и тех, кто остался, – сказала она. – Я к этому готова".
_________________________________________________________
*деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская – Прим. ИноСМИ
Авторы: Джеффри Геттлман(Jeffrey Gettleman), Моника Прончук (Monika Pronczuk)
Джеффри Геттлман – корреспондент-международник, лауреат Пулитцеровской премии.
Моника Прончук – репортер из Брюсселя.
Статья написана при участии Сергея Гречушкина из Варшавы и Дарьи Мычковской из Пшемысля.
