Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ситуация без российского газа в Европе этой зимой будет похожа на нефтяной шок, который случился в 1973 году, заявил iDNES дипломат Вацлав Бартушка. Чехию одной из первых постигнет коллапс, поскольку она сильнее других привязана к поставкам голубого топлива из России.
Лубор Черноглавек (Lubor Černohlávek)
Отказ от сотрудничества с Россией из-за ее спецоперации на Украине означает, что нас ждет тяжелая зима. По словам уполномоченного Министерства иностранных дел Чешской Республики по вопросам энергетической безопасности Вацлава Бартушки, тяжелыми будут и последующие зимы. Как он оценивает меры, призванные смягчить последствия энергетического кризиса? Какие у Европы сейчас есть варианты? (…)
iDNES: Стоит ли людям бояться грядущей зимы?
Вацлав Бартушка: Бояться точно не стоит, но я не сомневаюсь, что нынешняя и последующие зимы научат нас тому, что важно, и что на самом деле нам нужно для жизни. Нас ожидают три тяжелые зимы.
— Но бельгийский премьер-министр Александр де Кро заявил, что Европе предстоят пять или даже десять тяжелых зим…
— Мы должны заменить примерно 40% поставок российского природного газа и 30% нефти. Такой была доля газа и нефти в общем потреблении в Европейском Союзе в прошлом году. Мы должны осуществить этот переход быстро, преимущественно в течение ближайших двух — трех лет. Кроме того, мир вступил в очень неспокойные времена, и мы будем заменять одного не очень стабильного поставщика под названием Российская Федерация множеством других, не менее нестабильных. Если посмотреть сегодня на карту мира и страны, которые экспортируют нефть и газ, то среди них всего несколько демократических вроде Норвегии, Австралии и Канады. Большинство экспортеров нефти и газа — это страны либо авторитарные, либо не совсем стабильные. Или и то, и другое.
— Где стоит искать коренные причины того, что цены на энергию в Чешской Республике вдруг скакнули до небывалых высот? Это если не говорить о том, что соседняя Германия решила закрыть не только угольные электростанции, но и все АЭС, сделав ставку на ветер, солнце, воду и, главное, дешевый российский газ…
— В значительной мере, причем не только у нас, но и в Германии и других странах Европейского Союза, в этом виновата глубокая убежденность в том, что у нас все хорошо, что Европа в полной безопасности и порядке. В Чехии это ощущение крайне обострилось после вступления в ЕС в 2004 году. Мы проделали огромную работу перед вступлением в Североатлантический альянс и Евросоюз. Нам пришлось избавиться от зависимости от России. Мы хотели на Запад и старались изо всех сил. Но после мая 2004 года, когда мы вступили в ЕС, мы, образно говоря, как государство закинули ноги на стол и сказали себе: "Все, я в безопасности". Наступил 2009 год и газовый кризис, который поразил нас, и, как мне кажется, нам тогда на посту председателя Европейского Союза удалось очень многое. Безопасность снова оказалась в фокусе нашего внимания. Но потом мы снова успокоились, и даже присоединение Крыма к России в 2014 году нас не растормошило. Поэтому я не склонен списывать все на одно правительство, так как ощущение, что у нас все в порядке, разделяло большинство политических партий в Чешской Республике.
— Совершило ли правительство в 2017 году ошибку, отказавшись продлить контракт на норвежский природный газ?
— Я как раз к этому веду. Тогда сыграла роль, прежде всего, не безопасность, а экономика и опасения насчет того, как это будет выглядеть с политической точки зрения… С 1997 года у нас был 20-летний контракт на норвежский природный газ, который удовлетворял около трети нашего потребления. Контракт закончился в 2017 году, и интерес к продлению проявляла как Норвегия, так и Чехия. Но поскольку в 2000 году всю газовую отрасль мы позволили приватизировать компании RWE(немецкая компания, обеспечивающая до трети производства электроэнергии в Германии — прим. авт.), то на договор, конечно, должны были согласиться и они. А в RWE логично заявили, что они частная компания и покупают газ очень дешево на бирже в Роттердаме. Если же чешское правительство хочет гарантий и контракт с Норвегией, то пусть ежегодно доплачивает ценовую разницу, а это несколько евро за мегаватт-час. С сегодняшней перспективы это смешные цифры. Таким образом, чешскому правительству пришлось бы оплачивать эти гарантии и каждый год отправлять частной компании несколько сотен миллионов крон. Большая часть политиков сочла этот вопрос малозначительным, и многие боялись, что СМИ будут писать, что государство обкрадывает граждан и отправляет большие деньги частной компании. Правда, с сегодняшней перспективы, государство сэкономило бы десятки миллиардов крон. Это бесспорно.
— Однако Польша извлекла уроки из кризиса 2009 года и построила газопровод.
— Только надо сказать, что за газопровод из Норвегии поляки брались не впервые. Каждое новое правительство начинало такой проект, а следующее его останавливало. Так было и после 2009 года. Партия "Право и справедливость" горела желанием полностью высвободиться из-под влияния России, но когда потом победила партия "Гражданская платформа", она отменила все, что делало предыдущее правительство. Полякам удалось построить газопровод из Норвегии только с третьей "попытки", как и СПГ-терминал (газ сжижают, охлаждая его до минус 162 градусов, и делается это для того, чтобы благодаря в 600 раз меньшему объему его можно было перевозить на танкерах и в цистернах — прим. авт.). Тем не менее надо отдать им должное. Поляки, как и латыши, литовцы и эстонцы, лучше других понимали, что Россия вернулась обратно к своей имперской политике. Уже после присоединения украинского Крыма они начали подготовку к будущему конфликту с Россией. А мы — нет.
— Насколько на энергетический рынок влияет "Зеленый курс", то есть зеленый договор для Европы, которая поставила себе целью к 2050 году стать единственным "климатически нейтральным" континентом? То есть резко сократятся выбросы СО2 и других парниковых газов?..
— Зеленый курс — пока еще новшество, и он обсуждается только последние три года. А вот стремление сделать основным источником электроэнергии и тепла возобновляемые источники (то есть солнечные, ветряные и гидроэлектростанции, а также станции, работающие на биомассе — прим. авт.) предпринимаются уже два десятка лет. После общеевропейского саммита об использовании возобновляемых источников энергии, который прошел в марте 2007 года, начал формироваться рынок, который поддерживал возобновляемые источники. По сути образовались два рынка электроэнергии и отопления: один для возобновляемых источников, а второй — для всех остальных. И, несомненно, политика в этой области слишком часто диктовала техническим специалистам, как все должно работать. Хороший пример — солнечные панели в Чехии. Бум фотоволтаики начался после 2010 года. Он обходится нам ежегодно в 45 миллиардов крон, а поскольку дотации рассчитаны на 20 лет, еще несколько лет мы будем платить такие же суммы. Это показательный пример того, что у вас могут быть благие политические намерения, но в итоге они окажутся контрпродуктивными и обойдутся слишком дорого. В значительной мере поддержка была непродуманной, а есть и те, кто вообще видит тут мошенничество. Получается, что в течение 20 лет мы платим триллион крон за единицы процентов производства электроэнергии в год. Из-за этого возобновляемые источники в нашей стране пользуются очень дурной славой.
— Не привело ли к нынешней ситуации и слишком поспешное закрытие угольных электростанций?
— Закрытие электростанций, работающих на ископаемом топливе, вполне логично. В прошлом году у нас, например, закрылась станция "Мелник 3" и "Прунержов", потому что они давно устарели. Большинство угольных электростанций в Европе были построены после Второй мировой войны. Продлить срок их службы нередко означало построить совершенно новую электростанцию. (…) Перед многими странами стоял такой же выбор: продолжать работу угольных станций или переходить на новые источники. Активно продвигалась идея снижения выбросов СО2, но что более важно, так это желание дышать более чистым воздухом. Поэтому заинтересованы были не только зеленая клика или лобби, но и простые люди.
— Не чрезмерны ли экологические меры Европейского Союза? В нормальной рыночной среде цена энергии определяется по самому дешевому источнику, но из-за политической поддержки "Зеленого курса" в ЕС, напротив, ориентиром служит самая высокая цена.
— Большую часть поддержки возобновляемых источников общественность, как говорится, не видит. Так, во время реформы рынка 15 лет назад они получили абсолютный приоритет в доступе к сетям. Это означает, что если светит солнце или дует ветер, ветряные и солнечные электростанции обладают абсолютным приоритетом. В соответствии с их работой и выработкой остальные источники ограничиваются или даже останавливаются. Честно говоря, это ерунда, но такова основа трансформации всего рынка.
— В Германии в 2010 году приняли еще и концепцию энергетического поворота (Energiewende). Это план полного изменения немецкой экономики, план окончания производства энергии из угля и нефти, а также план по закрытию всех атомных электростанций и переходу на возобновляемые источники. Согласно этому плану на "переходный период" почти все работало на дешевом российском газе, который служил главным источником энергии.
— Мы подошли к главному вопросу, который немцы обдумывают снова и снова, не понимая, совершили ли они ошибку. В Германии многие политики и значительная часть общественности верили, что Россию можно изменить. "Перемена с помощью торговли" (Wandel durch Handel— прим. авт.). В Германии верили, что Россия изменится, раз будет контактировать с нами, торговать, богатеть и постепенно станет миролюбивой и дружественной страной. Это было очень сильное направление в немецкой политике. Насколько в этом сыграл роль природный газ по низким ценам или Вторая мировая война и немецкое чувство вины, пусть скажут историки. Но и то, и другое имело место. А теперь, как мне кажется, Германия переживает тяжелое отрезвление. Российская Федерация совсем не возвышенный друг и партнер. Напротив, она снова оккупирует территории вокруг себя. А русские солдаты пишут на ракетах, которыми обстреливают Украину, девиз "На Берлин". В Германии это воспринимается очень остро. Многие испытывают просто шок. Думаю, что для большей части западных интеллектуальных элит 24 февраля 2022 года — переломная точка. Пожалуй, больше всего тут сходства с 21 августа 1968 года, когда многие европейские коммунисты перестали верить в социализм с человеческим лицом. Их лишили иллюзий советские танки в Праге.
— Вы еще 31 марта выступили на заседании комитета по безопасности Палаты депутатов и предупредили, что если мы не найдем достаточно альтернативных энергетических источников, то Чехию одной из первых постигнет коллапс, поскольку мы относимся к тем странам, которые больше других привязаны к поставкам газа из России. Уже через месяц после начала спецоперации на Украине вы смогли просчитать, что приближается энергетический кризис?
— Да, это уже было в целом понятно. После 24 февраля мы вместе с электроэнергетиками, газовщиками и представителями нефтяной промышленности провели весьма строгий аудит описанной ситуации: что у нас есть, чего нет, и что мы можем заменить. Поэтому уже через пару дней после начала вооруженного конфликта я, выступая на "Чешском телевидении", говорил, что мы будем жечь что придется, чтобы пережить следующую зиму. О разрешении жечь уголь и мазут заговорили уже на прошлой неделе… Таким образом, основные параметры были ясны. Чего мы пока не знаем, так это когда окончательно остановится газ из Российской Федерации: немедленно, в следующем месяце или посреди зимы.
— Спровоцировало ли этот шок июльское закрытие газопровода "Северный поток — 1" под предлогом того, что он полностью неисправен, хотя его производителю, компании "Сименс", ничего об этом известно не было?
— Поставки по нему прекращались не впервые. Это заставило меня изучить документацию компрессорной станции Портовая, которая закачивает газ в "Северный поток — 1". (На российском заводе, который находится недалеко от финских границ у начала газопровода "Северный поток — 1", с июня горит огромный факел, поскольку Российская Федерация сжигает природный газ, который раньше экспортировала в Германию. Российская газовая компания "Газпром" сократила добычу на 42%, но все равно в ее сети огромный переизбыток газа, и поэтому ежедневно русские сжигают газа на десять миллионов долларов. (Помимо прочего, это приводит еще и к сильному загрязнению окружающей среды — прим. авт.) На станции Портовой девять компрессоров, и семи из них достаточно для полноценной работы, для давления на уровне 97 атмосфер, а это, кстати, самое сильное давление в газовой трубе в мире. Итак, если из девяти турбин достаточно семи, чтобы ваш газопровод работал на полную мощность, и одна из девяти на ремонте, а вы из-за этого ограничиваете работу всего газопровода сначала до 40%, а потом и до 20, то в принципе всем понятно, что вы лжете. И тут мы возвращаемся к шоку: немецкие экономические и политические элиты и мысли не допускали о том, что русские могут шантажировать. Ведь с немцами ничего подобного никогда произойти не может. У них же с Россией особые отношения, которым ничто не помешает. Однако теперь они лежат в руинах.
— Является ли закрытие газопровода еще и способом России продавить ввод в эксплуатацию газопровода "Северный поток — 2" из России в Германию? В этом году Германия остановила процесс сертифицирования этого газопровода из-за российской специальной военной операции на Украине.
— Наверное, русские сначала на это и рассчитывали. Мол, тем самым они добьются запуска газопровода "Северный поток — 2". Но немецкий канцлер не единожды заявил, что "Северный поток — 2" запускаться не будет. Посмотрим. В ближайшие месяцы многое может измениться, но, как я думаю, решительность немецкого правительства раз и навсегда отсечь себя от России мы видим уже сейчас.
— Россия начала на Украине спецоперацию, а Запад ввел против нее экономические санкции. В какой мере Россия играет с помощью газа в свою игру с Европейским Союзом?
— Нефть и газ — одни из немногих инструментов, которые позволяют России шантажировать Запад. Какие товары из России у нас есть дома? Автомобиль? Телефон? Компьютер? Скорее всего, нет. Нефть и газ — это единственный востребованный товар. Поэтому мы должны учитывать, что российская нефть и газ могут остановиться практически в любой момент.
— Вследствие этой ситуации, а также, например, того, что из-за ранее откладываемого техобслуживания Франции пришлось остановить большинство своих атомных электростанций, мегаватт-час электроэнергии на европейском рынке подскочил до 700 евро, что в 14 раз выше, чем в начале 2021 года?
— Что касается электроэнергии, то 29 августа цена у нас повышалась и до 1300 евро. Если повнимательнее изучить торги в тот день, когда была установлена такая спотовая цена на электроэнергию, то торговали тогда двумя мегаватт-часами. Чтобы вы понимали: рядовая квартира в Чешской Республике потребляет в год четыре мегаватт-часа, а семейный коттедж от шести до восьми мегаватт-часов в год.
— То есть если кто-то хотел купить такое миниатюрное количество электроэнергии, то платил за него астрономическую сумму, и, согласно правилам, от этой цены зависела текущая стоимость электроэнергии на всей европейской бирже…
— Спекуляция чистой воды. Точно так же и при продажах на газовой бирже в Роттердаме сегодня в принципе оперируют очень малыми объемами газа. Насколько тут виновата истерика или чистая спекуляция игроков на рынке, которые уверены, что таким образом сумеют взвинтить цены еще выше, пусть проверяют надзорные органы. Те, кто говорит, что рынок реагирует нормально, и аргументируют свои слова тем, что цена в районе тысячи евро за мегаватт-час электроэнергии отражает предложение и спрос, то пусть ответят мне на один вопрос. Как возможно, чтобы на протяжении более десяти лет электроэнергия стабильно стоила от 20 до 30 евро за мегаватт-час? Ни спрос, ни предложение особо не изменились, но тогда почему цена вдруг взлетела в 30 раз? На всех товарно-сырьевых биржах торговля останавливается, если цена на какой-то товар начинает резко расти или падать. Поэтому, на мой взгляд, совершенно логично, что теперь заговорили о прекращении торгов на бирже газа и электроэнергии.
— Есть ли вероятность, что Европейский Союз так и не договорится по вопросу цен на газ и дистрибутивных ценах?
— Мы в переломной точке. Возможно, мы действительно никогда ни о чем не договоримся. Или, напротив, договоримся обо всем. Наступил момент, когда возможно что угодно: и укрепление Европейского Союза, и его распад.
— А какие у Европейского Союза вообще есть варианты? Поможет ли газ, например, из Нигерии и Азербайджана?
— Процесс замены российского природного газа можно поделить на три части. Первое — это экономия газа. Не нужно использовать его для отопления общественных зданий, школ и тому подобного. Второй вариант — это заменить его (и за счет других возможных источников — прим. авт.), например, углем. Кстати, недавно опубликованная директива, позволяет ТЭЦ использовать вместо природного газа именно уголь и мазут. Только на третье место я бы поставил поставки газа, заменяющие российский, поскольку в прошлом году Россия поставила в Евросоюз 155 миллиардов кубометров природного газа, и заменить такой большой объем в течение одного года невозможно. Ни у кого нет таких объемов свободного газа.
Если говорить о новых поставщиках, то речь идет о нескольких миллиардах кубометров, которые потребуются в ближайшее время, и о еще больших объемах в последующие годы. У нас три поставщика по трубопроводам: Норвегия, Алжир и Азербайджан, которые реально поставляют нам несколько миллиардов кубометров газа. По поводу СПГ мы слышим красивые слова от американцев, но на деле еще предстоит убедиться, что они выполнят свои обещания. Главные поставщики СПГ — Катар, Соединенные Штаты Америки и Австралия. Ясно, что самые большие шансы на новые поставки СПГ у Европы из Африки. Пятерка стран с самым большим потенциалом: Нигерия, Ангола, Экваториальная Гвинея, Сенегал и Мозамбик. Большинство энергетиков знакомы со странами Персидского залива, Российской Федерацией, Соединенными Штатами Америки, а вот другие страны нам плохо известны. Я прямо говорю, что мы будем заменять Россию поставщиками, которые будут не менее сложными. В ближайшие годы точно не стоит ждать спокойствия в области энергетики.
— В июне танкеры доставили в Европейский Союз из США больше СПГ, чем тот объем, который был получен по газопроводам из России.
— Сокращение поставок российского газа очевидно, но также я должен добавить, что в июне и июле мы потребляем газа по минимуму. В Центральной и Северной Европе максимум потребления будет достигнут зимой. Так что давайте снова поговорим в январе — феврале.
(…)
— Высокие цены больнее всего ударят по производственным компаниям, некоторые из которых, скорее всего, разорятся.
— И для фирм, и для граждан последствия сокрушительны. Ни одна компания не сможет долго продержаться при таких ценах. Есть мнение, что это лишь текущие цены, спотовые, и что никто по таким ценам не платит. Однако вы не забывайте, что началась рассылка залоговых платежей, а они вполне отражают, насколько высоки нынешние цены на электроэнергию.
(…)
— Почему вместе с ценой на газ растет и стоимость электроэнергии? Ведь в Европе на газовых электростанциях вырабатывается всего пятая часть электроэнергии.
— То, что сегодня стоимость природного газа определяет стоимость электроэнергии, само по себе диковинка. В случае Чешской Республики ситуация еще абсурднее, так как у нас всего две парогазовые электростанции: Почерады и Вршесова (на природном газе в Чешской Республике в год вырабатывается около шести процентов электроэнергии — прим. авт.). Для производства электроэнергии мы в основном используем уголь и ядерную энергию. Поэтому логично стремление отделить цену электроэнергии от цены на газ.
— Возможно, Чешской Республике не нужно ничего менять, и это будет выходом из ситуации?
— Это только начало. На самом деле в Европе нужно поднять вопрос об источниках: сколько у нас есть электростанций; как скоро можно построить новые; нужны ли нам все предписания, которые связывают нам руки. Восьмого сентября Нидерланды открыли СПГ-терминал в порту Эмсхавен, который начали строить в марте текущего года. Первоначально строительство планировали закончить к январю 2023 года, но работы ускорились, поскольку Нидерланды, как и Германия с Данией, отбросили все предписания по строительству критической инфраструктуры. Мы же, чехи, находимся все в тех же правовых рамках, что были до вооруженного конфликта на Украине. Строительство подобного терминала заняло бы у нас лет шесть или больше.
— Поможет ли нам найти выход из энергетического кризиса потолок цен на энергию? Правительство установило максимум цен на электричество в пересчете на один мегаватт-час в размере шести тысяч крон. Если добавить все сопутствующие сборы, то домохозяйства, небольшие фирмы и государственный сектор (школы, больницы и так далее) заплатят за один мегаватт-час от семи до девяти тысяч крон.
— Это целесообразно, поскольку стоимость энергии должна быть посильной для людей. Но я по-прежнему не вижу механизма ограничения цен. Как это делается? Что, нужно сказать катарцам, русским и американцам: "Мы хотим газ по такой-то цене"? Прекрасно, но я сомневаюсь, что они согласятся. Иногда с благими намерениями второпях делается то, что в итоге будет иметь негативные последствия для всех. Я все еще помню, как в 2005 году парламент принял закон, цель которого была благородной: увеличить долю солнечных электростанций. Но уж слишком щедрые им дали инвестиции. В результате произошел бум фотовольтаики, который теперь ежегодно обходится нам в 45 миллиардов крон…
(…)
— А что вы скажете о windfall tax, то есть о налогообложении сверхвысоких доходов по всей Европе? Министр финансов Чешской Республики Збынек Станюра рассчитывает получить таким образом 70 миллиардов крон.
— Идея обложить налогом все источники электроэнергии, которые приносят сверхдоходы, популярна. Ее удобно презентовать общественности. Но о каких трех источниках, которые сейчас много зарабатывают, мы говорим? Это производители энергии на угле, и все единогласно поддерживают идею обложить их налогом. Производство на АЭС. Все тоже согласны, кроме Франции и Чешской Республики. Но больше всех сейчас зарабатывают возобновляемые источники. И вот я бы хотел посмотреть, как правительства в Германии, Швеции, Франции, Нидерландах и Италии, которые на протяжении 20 лет активно поддерживали возобновляемые источники, теперь согласятся обложить их 98-процентным налогом. Это был бы поворот, каких в политике мало.
Я позволю себе сказать нечто, что, вероятно, кому-то покажется преувеличением. У Европы в области энергетики есть несколько "священных коров", и нынешний кризис приведет к тому, что некоторых из них придется забить. Иначе грядущую зиму Европе не пережить. К "священным" вещам относятся квоты на выбросы и торговля ими, и вообще положение возобновляемых источников как источников, которым отдается предпочтение без всякой конкуренции. Есть еще атомная энергетика, которая для нас совершенно приемлема, но попробуйте заговорить о ней в Австрии или Германии.
— Под Новый 1978 год всего за несколько часов температура упала с плюс 12 до минус 20. А поскольку ранее шел дождь, уголь везде замерз, добыча остановилась, и от мороза полопались даже железнодорожные рельсы. Топить было нечем, и поэтому в январе 1979 года объявили "угольные каникулы", то есть ограничили тепло- и энергоснабжение, производство которых тогда полностью зависело от угля. Ждут ли нас такие же "угольные каникулы", как в 1979 году? Некоторые вузы уже сообщают, что отправят студентов на дистанционное образование.
— Главное, к чему будут стремиться все страны-члены Европейского Союза, — это обеспечить теплом и светом домохозяйства, критическую инфраструктуру и ключевые предприятия. Я бы не исключал закрытие ненужных экономических производств, как и "угольные каникулы". Я их хорошо помню. Я три недели не ходил в школу и так радовался… (Тогда не только закрылись школы, но и было остановлено производство на некоторых предприятиях; были закрыты галереи и театры; телевидение вещало только по вечерам; госучреждения открывались только в девять часов; в отелях, кинотеатрах и ресторанах почти не топили, а горячую воду в многоквартирные дома в некоторых районах давали только через день — прим. авт.) Я посмотрел нормативы 70-х годов, и тогда в общественных помещениях предписывалась температура 16 градусов. Когда сегодня я читаю, что население замерзнет при 19 градусах, я не могу сдержать смех. Кстати, вы посмотрите, как одеты продавцы на кассах в торговых центрах. Сколько на них курток даже летом, потому что они сидят на сквозняке. Споры о том, что мы не выживем при 18 градусах на рабочем месте, — проявление изнеженности.
— Звучит не слишком оптимистично.
— Ситуация будет похожа на 1973 год и нефтяной шок. Тогда арабские государства под предводительством Саудовской Аравии резко подняли цены на нефть, надеясь, что тем самым они заставят Соединенные Штаты Америки изменить политику в отношении Израиля. Им казалось, что Запад у них в кулаке, поскольку в то время четверть электроэнергии в мире получалась за счет сжигания нефти. Это привело к огромным очередям на заправках, к рецессии и экономическим трудностям. Были также сделаны неожиданные шаги. В Германии запретили ездить на автомобилях по воскресеньям, а в Соединенных Штатах Америки установили предельную скорость на магистралях — 55 миль в час (около 88 с половиной километров в час — прим. авт.). Кроме того, на бытовых приборах появились энергетическая маркировка и прочее.
В итоге Запад победил, и в 80-х цена на нефть рухнула, и Советский Союз, который поддерживал арабские государства, в итоге распался, поскольку не выдержал низких цен на нефть. Мы живем в развитой части мира, и у нас есть все предпосылки, чтобы выстоять в этом кризисе. Мы те, кто производит товары, которые нужны всему миру. Если мы рухнем из-за того, что у нас зимой будет мало газа, то это будет исторический прецедент. Мы можем позволить себе оптимизм, хотя придется трудно. Это бесспорно.
