26 февраля 2004 года. Представляется, что увольнение во вторник президентом Владимиром Путиным премьер-министра Михаила Касьянова стало неожиданным даже для обыкновенно хорошо информированных обозревателей. После этого известия котировки на московской фондовой бирже, где две трети акций принадлежат иностранцам, упали примерно на 5%. Однако увольнение г-на Касьянова, пережитка конца эпохи Бориса Ельцина, было только вопросом времени. Г-н Путин последовательно выпалывает таких персон из своего окружения, и г-н Касьянов - близкий к ельцинской "семье" и к нескольким российским олигархам, которые все еще занимают господствующие высоты в экономике - стал одним из последних.
Но то, что предсказуемо в темных политических интригах России, тем не менее, остается нелогичным для многих внешних обозревателей. Президент менее чем за 2 недели до очередных выборов, которые он, несомненно, выиграет, внезапно отправляет в отставку правительство, которое проводило его курс во всем. Это странно. Едва ли ему нужно большее доверие избирателей. Если ему нужен новый премьер-министр, то он, безусловно, мог выждать наступления подходящего момента после выборов.
Но не таков г-н Путин. Представляется, что он добивается на выборах решительной победы почти в советских масштабах: не менее 80% голосов, а лучше - еще больше. И он увольняет непопулярного г-на Касьянова только лишь затем, чтобы напомнить избирателям, что сидящий в Кремле человек - единственный, кто что-то значит.
Дело в том, что Россия продолжает сбивать с толку внешний мир. Ее политика остается непонятной, а ее избирательный процесс не похож ни на какой другой. Никто не сомневается в том, что г-н Путин является самым популярным кандидатом в президенты, но тайной остается вопрос, почему этот бывший ка-гэ-бэшный офицер среднего звена и непримечательный чиновник пользуется такой популярностью.
Этот вопрос, несомненно, ставит в тупик Брюссель, где Европейский Союз (ЕС) пытается выработать последовательную политику в отношениях со своим соседом. Давно уже пора сделать это, поскольку остается каких-то 2 месяца до расширения ЕС, в ходе которого в его состав войдут 10 новых членов, в том числе три бывшие республики Советской Прибалтики и еще четыре бывших вассала советской империи из Организации Варшавского договора.
Трудность в том, что г-н Путин продолжает играть в старые игры балансирования на грани допустимого, требуя уступок для России в обмен на ее согласие распространить на новых членов соглашение о партнерстве с ЕС.
На конференции по безопасности в Мюнхене в этом месяце Сергей Иванов, российский министр обороны и близкий соратник г-на Путина, угрожал аннулировать Договор об обычных вооруженных силах и вооружениях в Европе по причине новых баз Организации Североатлантического договора (НАТО) в Польше и в прибалтийских республиках.
Что касается ЕС, слишком многие европейские лидеры пытаются установить с Кремлем особые отношения. Тони Блэр (Tony Blair) был первым, кто срочно прилетел в Санкт-Петербург, чтобы послушать оперу вместе с г-ном Путиным. Герхард Шредер (Gerhard Schroeder) явно разыгрывает немецкую карту, используя специализацию г-на Путина на Германии в Комитете государственной безопасности (КГБ). Оба этих европейских лидера предпочитают не выступать с жесткой критикой российских военных репрессий в Чечне. Жак Ширак (Jacques Chirac) высказывался более прямолинейно, пока не увидел возможность заручиться поддержкой России в его оппозиции американской политике в Ираке и в его противостоянии с США по другим вопросам. И тогда он в одночасье отказался от своей критики чеченской войны. Что самое вопиющее, итальянец Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi) злоупотреблял своим президентском в ЕС в прошлом году, чтобы, вопреки позиции ЕС, говорить г-ну Путину приятные вещи о Чечне и правах человека. Это играет на руку тем в Москве, кто считает, что в отношениях с ЕС лучше всего руководствоваться правилом "разделяй и властвуй".
Но имеются и другие горечи в отношениях России с Европой.
Дело не только в Чечне, хотя россиян возмущает, что ни США, ни ЕС не признают эту кампанию как часть глобальной "войны" с терроризмом. Вопрос также в том, что ЕС и НАТО каким-то образом "украли" Латвию, Литву и Эстонию и потому должны за это заплатить. Все это усугубилось двойным поражением Москвы в Грузии и в Молдавии, то есть в регионах, которые она считает своим "задним двором".
Этот гнев не вполне логичен. Россия сделала все, чтобы подорвать позиции Эдуарда Шеварднадзе в Грузии, когда он был президентом. Но, когда в ноябре его сместили, а вместо него стал править Михаил Саакашвили, Кремль вдруг осенило, что, в конце концов, г-н Шеварднадзе ему вполне нравился - но, тем не менее, Кремль добивался его отставки.
Случай с Молдавией был более очевидным. Там Кремль разработал план прекращения конфликта между молдавским правительством и руководством русскоговорящего анклава Приднестровье и чуть было не принудил Чизинау (новое название Кишинева - прим. пер.) подписать соответствующее соглашение, тогда как европейцы и американцы убеждали молдаван от него отказаться. Это соглашение дало бы анклаву (раю для организованной преступности) фактическое право вето в государственных делах Молдавии.
Москва не имеет реальной возможности воздействовать на США, а потому ее горечь фокусируется на Брюсселе и расширении ЕС. Бессмысленность всякого противостояния состоит в том, что расширение ЕС хорошо для России, поскольку оно способствует развитию торговых отношений и сотрудничества в таких вопросах, как энергетика, окружающая среда, безопасность и транспортные связи.
Однако расширение ЕС означает, что нужно быть реалистом в отношении различий, равно как и общих интересов. Обе стороны толкуют об "общих ценностях", в то время как у них не так много общего, по крайней мере, в плане прав человека, демократии, свободы прессы, главенства закона и т.п. Россия г-на Путина еще далека от принятия таких же стандартов, как в ЕС и, если на то пошло, во всем развитом мире. Разумные отношения придется строить на признании этого факта.
