Типичное представление о президенте - уравновешенный, бескорыстный, надежный человек, знающий, во что он верит, и верный своим убеждениям. На самом деле все не так просто. Во время предвыборной кампании он выступал как человек, способный примирить обе партии Америки; на самом же деле за время его президентства разделение США на два лагеря лишь усилилось.
Он обещал проводить внешнюю политику, основанную на смирении и отрицании государственного строительства, но его администрация начала самый амбициозный проект государственного строительства со времен Второй мировой войны. Он называл себя центристом, а сам поддержал поправку в конституцию, запрещающую гомосексуальные браки, и заигрывал с религиозными правыми. Его рекламировали как человека, стремящегося сократить расходы, а он значительно расширил правительство.
Его и любят, и ругают. Любят за несомненное обаяние, чувство юмора и добродушие. Ругают за излишнюю непреклонность, равнодушие к тем, кто находится за пределами его политических интересов, недостаточное желание размышлять и отсутствие любопытства. В то же время его заслуженно уважают за то, что в один из самых сложных для Америки периодов он вывел страну в мир, в котором опять можно спокойно заняться межпартийными спорами и культурной войной. Его выступления в те суровые дни несли печать величия, он успокаивал и сплачивал народ так, как мало кто от него ожидал. А в Афганистане и позже в Ираке он вел исторически успешные войны с выдержкой и спокойствием, которые крепко связали его с американским народом.
Война станет призмой, через которую о нем будут судить. В случае удачи его борьба с терроризмом и кампания по демократизации Ближнего Востока станет дверной петлей истории, открывшей закрытую дверь и постепенно впустившей свет. В случае поражения на нем будет лежать вина за ожесточившуюся, разделившуюся на две части страну и более хаотичный и осколочный мир. Что произойдет, мы не знаем. На последней пресс-конференции он пообещал придерживаться прежнего курса. Но мы знаем наверняка, что этот непритязательный человек начал радикальную игру с собственной судьбой и судьбами всего человечества. Возможно, ему казалось, что у него нет выбора. Как бы то ни было, решение изменять мировые события вместо того, чтобы изменяться вместе с ними, станет мерой, которой его будут судить.
