Для начала расскажу вам старый анекдот. Мужчина много раз пересекает границу Мексики и США на велосипеде. Каждый раз его останавливают на границе и, отставив в сторону велосипед, досматривают. Но ничего не находят. И вот, наконец, в один прекрасный день таможенник обещает ему помочь избежать наказания, если тот расскажет правду - какую контрабанду везет. Мужчина секунду подумал, пожал плечами и сказал: 'Велосипеды'.
Я вспомнил об этом анекдоте в связи с только что прочитанной новой захватывающей книгой Боба Вудворда 'План атаки' (Bob Woodward's "Plan of Attack"). И хотя в каждой главе этой увлекательной книги можно с удивлением найти для себя дополнительные причины, по которым следовало бы уволить Джорджа Тенета (George Tenet), больше доказательств того, что Конди Райс (Condi Rice) во всем этом увязла с головой, и больше причин, по которым Дика Чейни (Dick Cheney) требуется принудительно лечить - ошеломляющее срывание масок со всех и вся, чего я собственно ожидал от книги, - заключается вовсе не в этом. Я думал, что Вудворд раскроет истинную причину, по которой Джордж Буш (George Bush) пошел войной на Ирак. А оказалось, что мы уже все и так знали.
'Велосипед' в данном конкретном случае находился у всех на виду: это убежденность Буша в том, что он - слуга Бога и истории - был предназначен силой свыше для освобождения Ирака, установления демократии на Ближнем Востоке и освобождения США от угрозы международного терроризма. В двух пространных записанных на пленку интервью, которые президент дал Вудворду, он предельно ясно дал понять, что в его в голове все эти три задачи слились воедино - как бы в одну триединую, пусть даже по мнению некторых Саддам Хусейн (Saddam Hussein) и не представлял для Америки абсолютно никакой угрозы. Кроме всего прочего, у него не было никаких связей с сетью Аль-Каиды и никакого оружия массового поражения.
Дело в том, что Буш был просто обязан иначе относиться к вопросу об оружии массового поражения. Хотя бы потому, что директор ЦРУ уверял главу Белого дома в его существовании. 'Мы их быстро разобьем в пух и прах!' - уверял президента Д. Тенет. И для пущей убедительности повторял с уверенностью в голосе: 'Не беспокойтесь, разобьем в пух и прах!'. Бушу, у которого, кстати, были сомнения относительно наличия у Ирака оружия массового поражения, передалась уверенность шефа разведки. Вудворд по этому поводу цитирует следующие слова, сказанные президентом: 'Это было очень важно'.
Но как признался в откровенном интервью Vanity Fair зам. министра обороны США Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz), якобы имеющиеся у Саддама арсеналы вооружений, были далеко не главной причиной объявления войны Ираку. Истинной причиной, как явствует из книги Вудворда, была убежденность президента в том, что на него возложена миссия вести эпохальную войну со злом, и что ему предоставлена историческая возможность установить новый политический порядок на Ближнем Востоке.
Должен признаться, что я одновременно и знал, и не знал этого. Все это было так очевидно, но вместе с тем с трудом поддавалось осознанию. Вероятно я - как и многие другие - думал, что должны быть какие-то другие причины: подобные тому, что президент хочет свести счеты с Саддамом за попытку убить отца или желание закончить войну в Персидском заливе, которая в предыдущий раз завершилась не столь, как того хотелось бы, убедительной победой американцев. В конце концов, создавалось впечатление, что желанию развязать войну исходить было просто не откуда - всего-то через 72 дня после событий 11 сентября. Откуда же оно все же появилось?
Думаю, все дело в Д. Чейни. Взаимоотношения Буша и Чейни покрыты такой же плотной завесой тайны, что и отношения Буша с собственной женой. Иногда при чтении книги складывается впечатление, что ее автор был мухой, сидевшей на стене кабинета в Белом доме, но мы все равно мало что узнаем о том, что говорили друг другу Буш и Чейни в приватных беседах вне формата официальных мероприятий. Хотя мы знаем наверняка, что, по мнению Колина Пауэлла (Colin Powell), Чейни зациклился на Ираке, и так стремился создать повод к войне, что был вынужден преувеличить размеры опасности, и в ряде случаев - это я уже добавлю от себя - просто в открытую лгал.
Как бы то ни было, но главной новостью в этой захватывающей книге является не то, что Буш говорит, а то, что он вообще это говорит. И иногда, что даже странно, говорит это с выражением и даже эрудицией. Перед нами предстает человек, уверовавший в то, что он вершит правое дело, - несмотря на то, что факты говорят об обратном - что была некая связь между Саддамом Хусейном и терроризмом и что, как он сформулировал в беседе с президентом Мексики Висенте Фоксом (Vicente Fox), 'на карту поставлена сама безопасность Соединенных Штатов'.
Вот, что заявил Дж. Буш перед началом войны и во что он, вполне вероятно, верит до сих пор. Когда Вудворд спросил президента в декабре прошлого года, какова была его реакция на сделанное К. Пауэллом в личной беседе предостережение о том, что все может быть не так уж и гладко в послевоенном Ираке, Буш ему ответил буквально следующее: 'И моя реакция на это такова: моя задача - обеспечить Америке полную безопасность. Я также считаю, что свобода - это то, к чему стремится народ. И если им будет предоставлена такая возможность, иракцы со временем воспользуются благоприятным для них моментом. Все мои помыслы устремлены лишь к одному, - я Вам уже об этом говорил - моему священному долгу защитить Америку'.
Это были совсем не те цели и задачи, о которых спрашивал президента К. Пауэлл. Он скорее вел речь о трудностях, с которыми столкнутся США в этой этнически разобщенной стране с разношерстным национальным составом, где о демократии и слыхом не слыхивали на протяжении всего исторического развития. Буш никак не откликнулся на подобные предостережения госсекретаря и сделал это совершенно искренне. Поскольку он по большей части верил лишь в то, во что верил.
'Я сидел в неком замешательстве', - пишет Вудворд. Что неудивительно - ведь он раскрыл тайну велосипеда.
