Десять лет назад многие думали, что Россия навсегда перешла границу, разделяющую диктатуру и демократию. Однако, принимая во внимание, что процесс, начатый Михаилом Горбачевым и продолженный Борисом Ельциным, не привел к установлению либеральной демократии при Владимире Путине, как можно назвать строй, который пришел на смену в постсоветской России? Новая книга российских и американских исследователей предлагает один из ответов на этот вопрос.
Является ли Россия демократическим государством? Или при президенте Владимире Путине она начинает более походить на диктатуру?
Это сложные вопросы. Авторы новой книги, сотрудничающие с Фондом Карнеги мир во всем мире, заявляют, что их целью было ни много, ни мало 'дать всесторонний ответ на фундаментальные вопросы о характере российской политики'.
Представитель Стэндфордского университета Майкл Макфол (Michael McFaul), ведущий эксперт по демократизации и политике России, написал 400-страничную книгу в соавторстве с московскими аналитиками Центра Карнеги Андреем Рябовым и Николаем Петровым. Вчера на состоявшемся в Вашингтоне форуме Макфол сказал, что основной вывод книги вынесен в ее название. 'Выбор названия вызвал долгие, очень долгие споры, - сказал он. - Оно звучит так 'Между диктатурой и демократией'. И это действительно то положение, которое занимает нынешний режим правления в стране. Не наблюдается динамичного движения ни в одну сторону'.
Но была ли Россия когда-либо демократией? Да, отвечают авторы. 'Основная гипотеза, выдвигаемая в книге, - пишут они, - заключается в том, что Россия совершила переход от коммунистического правления к некоей форме демократии в 1990-х. Полной демократизации не произошло'.
И тем не менее, Россия никогда не имела либеральной демократии по типу той, которая существует в западной Европе или Северной Америке. С 1993 года, как говорят авторы, в России практиковалась ограниченная выборная демократия, либерализм которой подвергся разрушительному воздействию с приходом Путина к власти в Кремле 1 января 2000 года. Возможно, Россия находится на пути к строительству политической системы наподобие японской, в рамках которой люди имеют основные гражданские свободы и процветание при демократическом режиме, который на национальном уровне определяется одной правящей партией власти.
Резкие реформы Путина обеспечили Москве большую власть в регионах, прижали олигархов - класс бизнесменов, нажившихся на приватизации - и в значительной мере снизили возможности прессы освещать события независимо и объективно. В то же время власть федерального бюрократического аппарата и спецслужб - из которых вышел и сам президент, переизбранный недавно еще на четыре года - усилилась.
Тем не менее, хотя и сохраняется тенденция движения в направлении автократии, как заявил Макфол, эти изменения прошли без изменения конституции. 'Управляемая демократия' - это термин, который используется помощниками Путина для характеристики системы. Более того, авторы отмечают, что в то время, как некоторые западные правительства и эксперты по правам человека не оправдывают проведенные Путиным реформы, они были поддержаны большинством россиян, или, по крайней мере, те отнеслись к ним терпимо. Все же по сравнению с советским или царским режимом, Россия при Путине гораздо более демократична.
Профессор Стэндфордского университета Макфол заявил, что нельзя сравнивать российскую демократию с демократией в США или Франции, и добавил, что похожие режимы правления можно наблюдать в Мексике, Сенегале или Малайзии. Все эти три страны де-факто имеют однопартийную систему правления уже десятки лет, сохраняя при этом видимость выборной демократии. 'Другими словами, нынешнюю Россию надо сравнивать с этими системами, а не с идеализированным образом либеральной демократии, созданным на Западе, - сказал Макфол. - Не следует сравнивать ее и с автократическими режимами, наподобие существующего в Узбекистане, и другими режимами, еще более отвратительными, установившимися в регионе'.
Леон Арон (Leon Aron), аналитик American Enterprise Institute, выходец из России, в рецензии на новую книгу написал, что сложно сделать какие-либо определенные выводы в отношении того, куда действительно движется Россия при Путине. Выступая вместе с Макфолом, Арон сказал, что Кремль имеет широкую поддержку народа. Он также отметил, что можно предположить, что российское правительство поддерживается на основе национального консенсуса, достигнутого за долгие годы идеологического противостояния в 1990-х по каждому аспекту национальной политики.
Если это так, то Арон предвидит, что правительство Путина может стать 'вектором стратегической переориентации', который приведет к селективному и консервативному восстановлению, которое будет продолжаться несколько лет, если не десятков лет, как в случае с другими революциями.
Все может быть и по другому. Возможно, как заявил Арон в поддержку позиции Макфола, Россия движется в сторону установления системы, подобной японской, в которой люди имеют основные гражданские свободы и высокий жизненный уровень при демократическом режиме, который на национальном уровне контролируется одной правящей партией.
'А что если эта комбинация национальной политической культуры и постсоветского настоящего в результате приведет к созданию своего рода современного варианта 'соборности' после более полуторавекового яростного противодействия власти, от Достоевского и до Солженицына; и это 'единство во множестве' приведет к тому, что одна партия будет выступать в качестве защитника и основы консенсуса, а большая часть политической власти будет отдана, и я скажу, с радостью отдана большинством однопартийной элите'? - задал вопрос Арон.
Что касается настоящего времени, то, как говорят авторы, несмотря на то, что реформы Путина и носят антилиберальный характер, в этом его обвинить сложно.
Все же неясно, куда направится Россия при Путине. Основной вопрос - и один из наиболее животрепещущих, как сказал Макфол, - заключается в том, останется ли Путин у власти после окончания срока президентства в 2008 году. Авторы считают, что 'если те, кто находится у власти, не уйдут, то в России больше не будет выборной демократии'. Если Путин все еще останется у власти через пять лет, авторам придется изменить название книги, а может и переписать ее полностью.
