Грозный. Россия. - Среди ровного ряда засохших, опаленных войной деревьев, выстроившихся вдоль полуразрушенного здания, затесался один зеленый тополек. Он чудом уцелел и по какой-то случайности растет как раз напротив единственного уцелевшего подъезда многоквартирного дома.
И дерево и подъезд каким-то загадочным образом уцелели на протяжении всех 10 лет, пока здесь идет война. Вокруг лишь груды кирпича - все, что осталось от жилых домов в результате бомбежек.
На скамейке у входа в дом сидят, греясь на неярком весеннем солнышке, несколько живущих тут женщин-соседок. Вид у них изможденный, сразу видно, что жизнь у них нелегкая.
Главное достижение в их жизни - они смогли остаться в живых здесь в Чечне за все эти годы войны, холода, голода и болезней, поддерживая и помогая друг другу, кто чем может.
'Никому мы здесь не нужны, - восклицает шестидесятилетняя Алла Харламова. В голосе ее слышится гнев, проступающий сквозь слезы. - Мы просто влачим существование и все'.
Ее соседка Виктория Кураджан, которой уже 76, скрюченная от возраста сухонькая старушка, лишь согласно вздохнула: 'О, хо, хо'.
Теперь этим девяти женщинам и живущим с ними под одной крышей двум тихим мужчинам угрожает новая опасность, которая может лишить их средств к существованию и даже крыши над головой.
К ним повадились воры, которые растаскивают их дом на кирпичи.
Потеряв в жизни все, эта небольшая группка столь непохожих людей, живет тем, что продает кирпичи от разрушенных вокруг зданий. Продает поштучно, предварительно очистив их от мусора.
Но недавно в городе появился новоявленный коммерсант - некий торговец кирпичом, скупающий кирпич хорошего качества - как у них - по рублю, что составляет три цента, за штуку.
При такой закупочной цене за девять кирпичей можно выручить буханку хлеба. За восемнадцать кирпичей можно купить десяток яиц. За двадцать пять кирпичей - пакет молока. За деньги, вырученные от продажи десяти кирпичей, можно купить автобусный билет до рынка и обратно.
'Десять рублей!, - восклицает В. Караджан. - Это большие деньги. Для меня и рубль - целое состояние'.
Кирпич, добываемый на развалинах зданий, теперь стал главной валютой в этом разрушенном войной городе, в котором разрушены здания нефтеперерабатывающего завода и фабрик, процветавших в этих местах перед войной. Железная балка может пригодиться для починки протекающей кровли. Дети, гуляя, смотрят себе под ноги в поисках металла.
Как-то раз торговец кирпичом, подогнав грузовик, купил у женщин сразу 1600 штук кирпича. Они до сих пор вспоминают этот эпизод как некое чудо.
Однако чаще все происходит иначе - воры по ночам растаскивают заготовленные соседями на продажу кирпичи.
'Мы кричим им: 'Не трогайте! Это же наш дом! - делится своим горем А. Харламова. - А они все равно уносят'.
Малого роста с трясущимися от старости руками эта женщина в резиновых сапогах и наброшенной на голову косынке, иногда стережет кирпич ночью, будто это может что-то изменить в планах пришлого ворья.
'Они мне угрожают, - рассказывает Алла. - Говорят: Смотри, а то голова твоя будет болтаться на этом вот дереве'.
Сорокалетняя Лариса Абдурахмановна, раньше работавшая медсестрой, однажды взяла в руки железный прут и бутылку уксуса - единственное подвернувшееся под руку оружие - и прогнала воров.
'Вам старушенциям ничего уже в жизни не надо, а нам нужны деньги', - так, с ее слов, к ней обратились грабители. 'Я встала перед ними и крикнула: Стреляйте, гады!'.
Не так давно главари одного из бандформирований, 'прославившегося' похищением людей и пытками, захотели завладеть подвалом в дальнем конце полуразрушенного здания.
'Я подумала: А зачем им подвал? Ничего у них не выйдет!' - решила Лариса. Она говорит, что бросила им в лицо следующую фразу: 'Только через мой труп!', и они отступили, уходя, не забыв прихватить с собой в качестве трофея несколько кирпичей.
Дом, в котором обитает эта небольшая группа жителей Грозного, тает на глазах: его разбирают по кирпичику и увозят кто на тачках, а кто и на грузовиках.
'Однажды к нам пришла какая-то дама с ворохом бумаг и сказала тоном начальника: 'Убирайтесь отсюда. Мы собираемся сносить ваш дом', - говорит Лариса. 'Мы в свою очередь ее спросили: А куда нам прикажете идти?' 'Понятия не имею', - ответила чиновница.
Половина 36-квартирного дома уже снесена, и не за горами время, когда будет снесен весь дом.
Если их вынудят уезжать, то им придется оставить могилу своего соседа по имени Виктор Марсак - одного из жильцов дома, который не смог выжить в этой войне.
'Он умер от холода и голода, хотя я давала ему все то же, что и себе, - говорит, утирая набежавшие слезы, Л. Абдурахманова. - Он часто мне говорил: 'У меня нет больше сил, Лариса, помоги мне'. Я хотела похоронить его рядом с матерью, но идти на кладбище, искать ее могилу было слишком опасно'.
Однажды, когда бои в городе были особенно ожесточенные, они дали приют соседу, который почти совсем ослеп.
'Мы кололи дрова для печи и стапливали снег, чтобы была вода, - делится своими воспоминаниями Лариса. - В окно дул ледяной ветер. На улицах шла стрельба. Мы не знали, что нам делать. Мы обнялись. И я потеряла сознание'.
В дом ворвались солдаты и нацелили свои автоматы на слепого. 'Стойте!', - закричали женщины. 'Он же слепой!'.
'Солдаты забрали его в больницу, - продолжает свой рассказ Л. Абдурахманова, - и он оттуда мне позвонил'. 'Ларочка, дочка моя дорогая, когда я смогу снова видеть, то разыщу тебя'.
В прошлую зиму у А. Харламовой больше не осталось сил бороться за жизнь, и она решила умереть. Но соседи принялись стучать ей в дверь и кричать:
- "Алла, открой сейчас же!'
- "Не открою."
В конце концов она согласилась выпить стакан молока с медом.
'У меня аллергия, - объяснила женщина. - Мне тяжело дышать'.
А теперь их числу прибыло - с ними по соседству поселилась Яха Газиева, которую три года назад с ребенком на руках, бросил муж. Теперь ее дочери Диане уже 8 лет.
Теперь мать и дочь, чтобы прокормиться, собирают кирпичи и металлолом на территории бывшего НПЗ.
Диана, красивая большеглазая девочка с внимательными взглядом, больна. Ее светлые волосы седеют на глазах, а на теле появились странные, темнеющие на солнце, пятна. Девочка говорит, что иногда чувствует, будто задыхается.
Когда девочка возвращается домой из школы, она ложится на диван, и Л. Абдурахманова делает ей внутривенный укол.
Врачи считают, что Диана могла отравиться токсичными загрязняющими веществами, когда собирала с мамой кирпичи на развалинах завода.
