Самый богатый российский олигарх сидит в тюрьме потому, что хотел сделать Россию новой Саудовской Аравией. Президент Владимир Путин заявляет, что Россия должна следовать европейской экономической модели и догонять в развитии Португалию (бывшую еще недавно самым бедным государством-членом ЕС по уровню дохода на душу населения). События последних месяцев - дело ЮКОСа и пробуксовка ключевых экономических и административных реформ - вызывают недоумение российских и иностранных инвесторов относительно того, какую модель хочет воспроизвести правительство.
Такая неопределенность привела к резкому увеличению оттока капитала - как ожидается, в этом году до 12 миллиардов долларов - и падению оценки активов на фондовом рынке (за четыре месяца на 30%). Окажутся ли эти тенденции временными или долгосрочными, зависит от того, сможет ли правительство восстановить доверие или отсутствием конструктивных действий только укрепит теперешние сомнения.
Авторитарное правительство, имеющее легкий доступ к потокам наличности, созданным экспортом, - отличная комбинация для проведения широких реформ, создающих базу экономического роста. Но при такой комбинации очень легко злоупотреблять фискальной мощью и упустить возможности. Сегодня Россия стоит на перекрестке или, вернее, на распутье: ей нужно свернуть в одну или в другую сторону.
По одной дороге успешно прошли такие страны как Чили, она ведет к осуществлению желаемой Путиным европейской модели. По другому пути шла Индонезия при Сухарто, этот путь непременно приведет к зависимости от цикла цен на товары (как в Саудовской Аравии), продолжению концентрации капитала (хотя теперь в руках 'олигархов новой волны' из числа силовиков) и государственной протекции нерентабельных предприятий.
Сегодня, как и каждый день в этом году, Россия заработает на экспорте нефти и газа примерно 300 миллионов долларов. Шесть лет назад Россия ежедневно получала в среднем 70 миллионов. Нет никаких сомнений в том, что резкий рост доходов от экспорта был важнейшим фактором в восстановлении экономики страны после августовского кризиса 1998-го года, так же, как и в том, что упадок нефтяной отрасли был основным фактором, приведшим к дефолту. Но снижение объемов экспорта нефти и их последующее восстановление - это еще не все.
Одной из причин, по которым события вокруг ЮКОСа и отсутствие прогресса в реформах производят такое негативное впечатление, заключается в том, что инвесторы уже поверили в выход России на путь глобальной интеграции и модернизации. Путин убедил инвесторов, что экономический хаос и политическая неразбериха ельцинской эпохи позади, а на смену им пришли два важнейших фактора, отличающих стабильную экономику от такой, где царят риск и непостоянство. Это политическая стабильность и экономическая предсказуемость.
В 1999 и 2000 гг. инвестиции в России осуществлялись по простой формуле: дешевые после кризиса 1998 г. активы, дорожавшие по мере того, как доходы от нефти укрепляли хрупкую экономику и политическую структуру. С 2001 г. инвесторы начали верить в то, что политическая стабильность и экономическая предсказуемость достигнуты. И, несмотря на арест Платона Лебедева и Михаила Ходорковского - события, которые рассматривались как завершение разбора ельцинского наследия - к моменту повторного избрания Путина в марте, отток капитала приостановился, а котировки активов достигли мирового для нарождающихся рынков уровня.
Но политическая стабильность - это нечто большее, чем авторитарное правительство, не встречающее сопротивления извне. Такую политическую стабильность, какую ищут инвесторы, создали генерал Аугусто Пиночет в Чили и Махатхир Мохамад в Малайзии. Конечно, с Чили сравнивать сложно, ведь там жестоко расправлялись с политической оппозицией, наследием свергнутого режима. Ситуации, при которой новообразованное правительство силой бы свергло устоявшийся популярный режим, не было ни в Малайзии, ни в России.
Основная характеристика управления экономическими преобразованиями в обеих странах заключается в том, что правительства были внутренне едины по вопросу стратегии экономической реформы, создавали стимулы роста для малого бизнеса, боролись с бюрократией и явной коррупцией и установили тесные партнерские связи с промышленностью. Все это составляет суть реформ, предложенных Путиным России.
Так же, и экономическая предсказуемость - это не просто способность страны обслуживать свой внешний долг и вовремя платить по счетам. Это означает создание убедительной стратегии, могущей обеспечить экономический рост в долгосрочной перспективе и повышение уровня доходов.
В настоящее время инвесторы серьезно озабочены. Видимое несоответствие между прагматическими заявлениями президента и его основных министров о целях и возможном завершении дела ЮКОСа и агрессивными действиями центральных государственных учреждений и бюрократов говорит о том, что среди силовиков может быть несколько фракций, по-разному видящих исход дела. Существуют опасения, что все может кончиться перераспределением богатства, а не созданием привлекательного инвестиционного климата, который, по словам Путина, необходим России для того, чтобы конкурировать в привлечении иностранного капитала с такими странами, как Китай или Индия. Отсутствие прогресса в деле ключевых реформ также поставило под вопрос способность (или желание) правительства осуществлять заявленную стратегию.
Для многих инвесторов эти опасения перерастают в страх перед индонезийским синдромом. Высокопоставленные чиновники правительства Сухарто, поначалу поддерживавшие широкие экономические реформы, в действительности обогащались за счет растущего богатства Индонезии, основанного на производстве и экспорте товаров и поддерживали избранные группы промышленников, потихоньку отходя от своих прежних благородных целей. Когда в ходе беспорядков, последовавших за азиатским экономическим кризисом 1998 г. Сухарто был свергнут, он был шестым в рейтинге самых богатых людей мира с личным состоянием в 16 миллиардов долларов, в то время как Индонезия находилась на грани банкротства. С другой стороны, Махатхир не считается очень богатым человеком, но экономика его страны пережила азиатский кризис, а сам он остался на своем посту.
Вновь подчеркну, что в этом очерке речь идет исключительно об экономических успехах, достигнутых режимами, которые оставались до конца привержены заявленным ими экономическим целям и которых сбить с пути не могли ни внутренние раздоры, ни внешнее давление. Вопрос соблюдения прав человека и политической свободы выходит за рамки этой статьи.
Также следует заметить, что все три лидера пребывали у власти более двадцати лет, а Путин дал знать, что не намерен оставаться на третий срок. Поэтому возникает важный вопрос о том, сможет ли он выстроить успешную идеологию для правительства, которая переживет передачу власти в 2008 г. Важнейшим фактором при этом будет способность Путина предотвратить закрепление существующих фракций, а исход дела ЮКОСа, вероятно, будет иметь при этом решающее значение.
Фондовый рынок, который, как известно, не терпит никакой неопределенности, несомненно стабилизируется, когда закончится дело ЮКОСа, почти независимо от структуры его завершающей фазы. Но будет ли это просто передышка или возобновление долгосрочной оценки стоимости активов, зависит от того, как инвесторы видят надежность тех факторов, что давали импульс рынку в 2002 и 2003 гг. - политической стабильности и предсказуемости.
Кристофер Уифер - главный стратег Альфа-банка
