Кто бы ни одержал победу 2 ноября, Джон Керии (John F. Kerry) или Джордж Буш (George W. Bush), перед европейцами будет стоять проблема, связанная с гегемонизмом Америки, а у американцев - с самими собой. Америка оказалась в выигрыше в результате падения Советского Союза. Крупнейшая военная держава богата, как никогда. Это вызвало у американской элиты чувство, будто она находится на вершине мира.
Однако теперь Америка переживает двойной кризис. Во внутриполитическом плане ее превосходство ослабляет зарекомендовавшую себя систему 'сдержек и противовесов' американской конституции, во внешнеполитическом отношении оно разрушает союзы и дружеские отношения с другими странами. Это выражение высокомерия, и появление Немезиды не заставит себя ждать.
У Европы есть основание для беспокойства, не только, что касается серьезной катастрофы на Среднем Востоке, но также и что касается Америки. Это беспокойство появилось не сегодня, но оно никогда не было столь серьезным, как сейчас. Алексис Токвилл (Alexis de Tocqueville) был тем человеком, который в своем крупном исследовании 'О демократии в Америке' предостерегал от абсолютизма большинства. 'Большинство проявляет подавляющую авторитарность, сочетающуюся с властью влиять на мнение, которая ничуть не меньше. Нет противовеса, которой бы воспрепятствовал ее продвижению или хотя бы замедлил ее продвижение, чтобы услышать стоны тех, на кого она на своем пути обрушивается. Это положение вещей опасно само по себе и опасно для будущего'. Это будущее началось.
Мировая система периода 'холодной войны' выглядела биполярной, но на самом деле она была трехполюсной. Американские войска образовывали противовес войскам советским, в свою очередь, угроза со стороны Красной Армии заставляла американцев учитывать интересы западноевропейских союзников. Немецкий вопрос был для НАТО и ЕС частью противоборства в вопросе раскола мира. После распада Советского Союза европейцы могут с тем, чтобы сбалансировать превосходство Америки, рассчитывать только на самих себя. Вступать в союз с Китаем или Россией - это из области фантастики.
Когда канцлер Коль (Kohl) и президент Миттеран (Mitterrand) спорили в Маастрихте о единой валюте, о единой внешней и оборонной политике, они думали о европейских интересах: Париж хотел привязать Бонн, и Бонн был этим удовлетворен. Однако они хотели также создать противовес Америке. Но после этого европейцы плохо разыграли свою карту мировой политики, начиная с Персидского залива и кончая Косово, и обратились к американскому руководству, чтобы одновременно посетовать по этому поводу. Между тем, американцы в результате расширения НАТО обеспечили себе влияние на то, какой должна быть Европа, как это происходит сейчас в результате получения Турцией европейского мандата, и обеспечили себе последнее слово в вопросах безопасности. Тем временем, Шредеру (Schroeder) и Шираку (Chirac) пришлось понять, что Европа не в состоянии создать единый фронт против США, она может только блокировать их.
Гегемонизм Америки все еще силен, но ему все же нанесен заметный ущерб. Европейский 'противовес' - небольшое утешение и в нем мало субстанции. Между тем, в мире неспокойно. Сдерживание оружия массового уничтожения, будь то в Северной Корее или в Иране, принимает опасные масштабы, расколотое сообщество государств Среднего Востока может в одну ночь, когда горит нефть, стать судьбоносным для индустриальных демократических стран. Государства, в которых царит хаос, излучают волны шока. 'Война против террора' не имеет конца, в ней не может быть победы, есть только зловещая вездесущность и сила вносить раскол между Европой и США.
Запад испытывает серьезные трудности. Европа изолируется в своей слабости, Америка видит границы своей власти. Во внешнеполитическом плане Америка нуждается в глобальном разделении труда, даже в дружеском сдерживании.
В этом заключается шанс Европы, которая в силу истории и ситуации с разделением имперских сил не способна на настоящую конкуренцию в борьбе за власть. Кто бы ни пришел в Белый дом, он должен найти новый трансатлантический компромисс, привести снова в русло конструктивных отношений сильного и слабого, но, прежде всего, искушения Европы и Америки.
