Каким кажется далеким ужин на даче, когда при огоньке камина хозяин дома Владимир заставил надорвать животы от смеха всех, включая Колина Пауэлла и Кондолизу Райс, рассказывая, как добывают икру - как раз в тот момент, когда ее подавали на стол: 'Никто мне не поверил, кроме моего друга Джорджа'. Это было в мае 2002 года, и у журналистов, описывавших встречу в верхах, блокноты были переполнены веселыми анекдотами. W. занимался бегом трусцой, 'Влади' - тоже, две страны не очень-то и отличались друг от друга. В том числе в том, что касается ядерного аппетита.
16 ноября Путин объявил о 'новом атомном оружии, которого не имеет и не будет иметь какое-то другое государство'. Более чем достаточно, чтобы еще несколько лет назад вызвать международный кризис. Почему Буш и глазом не моргнул, стало яснее через неделю, когда конгресс угробил его дорогостоящий план ядерного перевооружения. Никаких ему bunker buster - единственных бомб, способных проникать в глубину убежищ, которых у Северной Кореи, Китая и России весьма много.
Белому дому и Кремлю вдруг показалось, что они живут в фильме 'Назад в будущее', что они нырнули в 80-е годы, включая гонку вооружений и имперскую риторику, в которых вроде бы никто уже не нуждался.
Но теперь все больше возникает гораздо более тревожный вопрос: следующим фильмом, который нам предстоит увидеть, будет продолжение 'Доктора Стрэнджлава'?
'Это - не 'холодная война', но ситуация может оказаться худшей, учитывая, что слово 'холодная' в этом термине означало, что настоящих военных действий не было'. Николай Злобин, директор 'русской программы' Центра оборонной информации в Вашингтоне, не боится произнести слово-табу. 'После распада Советского Союза Россия чувствует себя раздавленной и преданной Западом и хочет отомстить. То, что происходит, это - отрицание Москвой политической реальности. И это очень опасно'. Потому что страна переживает самый серьезный кризис, но пока еще хранит 'фамильное серебро' - 8231 ядерную боеголовку, по подсчетам, сделанным в 2003 году 'Фондом Карнеги за международный мир', против 6940 американских боеголовок. Многие из которых - в ужасном состоянии, но есть и самого свежего производства, такие, как SS-27, ракеты 'Тополь-М', способные 'нанести со сверхзвуковой скоростью удар по любому континенту при широкой способности маневрировать', как с гордостью сообщил президент.
Эту эйфорию разделяют не все. 'Развитие новых систем оружия не совпадает с интересами России', - считает Марк Бжезинский, бывший директор российского сектора Совета национальной безопасности США при Клинтоне. 'Их приоритетом должно быть уничтожение старого вооружения. В чем главная опасность для них? Мы - или тот факт, что ядерные материалы могут оказаться в руках террористов?'
Раздувая свои арсеналы, Путин думает не только о том, чтобы произвести впечатление на заграницу, но и о своей родине. 'Путеводной звездой его президентства, - утверждает Кеннет Н. Луонго (Kenneth N. Luongo), директор Российско-американского совета по ядерной безопасности (Russian-American Nuclear Security Advisory Council), всегда было сделать страну более сильной. В традициях которой - демонстрация ядерных мускулов. Но ему это нужно было и в качестве рекламы на внутреннем фронте для того, чтобы довести эту мысль до чеченцев. И если реакция американцев была такой слабой, то это потому, что речь идет не о новом оружии, а о новой системе доставки, задуманной для преодоления космического щита, который хотел построить Рейган'.
Вновь перед нами 'машина времени', но тогдашний СССР был 'империей зла', а не ценным союзником в борьбе против 'оси зла', союзником, чей глава государства первым поздравил Буша ('последовательный политик и партнер, которому можно доверять') с результатами выборов.
В конце концов, в Вашингтоне, должно быть, отпраздновали заявление Путина. 'Уж конечно, это было хорошей новостью для Пентагона, который всегда нуждается в доказательствах того, что перед ним - реальный противник, чтобы получить все больше денег', - считает Маршалл Голдман (Marshall Goldman), содиректор 'Центра Дэвиса по изучению России и Евразии' (Davis Center for Russian and Eurasian Stadies) Гарвардского университета. Ноябрьский провал его не остановит: 'Это - важное поражение, - соглашается Луонго, - но они там не сдадутся. Они возобновят наступление - до тех пор, пока не получат свои разрушители убежищ'.
По поводу реальной надобности которых вселяет сомнения большая статья в декабрьском номере журнала 'Харпер'с Мэгазин', где их называют 'тратой денег и опасным разочарованием'. Зато они очень эффективны для того, чтобы одним своим упоминанием провоцировать раздраженную реакцию Кремля: 'В сентябре я встречался как с Путиным, так и с Ивановым (Игорем, министром иностранных дел - прим. редакции журнала), - рассказывает Голдман. - И один из первых вопросов, которые они мне задали, был о том, каким образом система баллистических ракет может способствовать войне с терроризмом'.
Профессор не знал, что ответить. Проще понять, как они могут помочь нежелательной новой 'холодной войне'. 'Если я направляю игрушечный пистолет в лицо полицейским, - пояснял в газете 'Крисчен сайенс монитор' Теодор Постол (Theodore Postol), физик из Массачусетского технологического института, - то если они нервничают и думают, что я - террорист, весьма вероятно, что я получу в ответ пулю, хотя мое оружие никому зла причинить и не могло. В такую игру играет администрация Буша - с крайне негативными последствиями для Соединенных Штатов'. Некоторые московские 'ястребы' по-своему выворачивают аргументацию своих американских коллег: 'Следует ли нам действительно противостоять американскому перевооружению или лучше использовать его в качестве алиби для собственного перевооружения?' Сегодня прямое столкновение с США очень маловероятно, но новые бомбы всегда могут оказаться полезными.
Это напоминает игру в 'доброго и злого полицейского', в которую играют сверхдержава и бывшая сверхдержава, постоянно меняясь в этой игре ролями и одновременно повышая ставки соответствующих арсеналов. В доказательство убийственного и, похоже, уже запущенного механизма, глава Кремля в речи, произнесенной 3 декабря в Дели, обличал серьезнейшую опасность 'диктатуры в международной политике, обернутой в красивую подарочную бумажку псевдодемократической фразеологии'. Вашингтон это проглотил, подставив другую щеку, в ожидании, когда этот кредит можно будет потратить для оправдания какого-то собственного поведения, которое ударит по чувствам другого.
Но это - хохма, которая, при ее многократном повторении, может и утомить. По мнению Злобина, уже утомила: 'В последние два года отношения между двумя странами покатились по наклонной плоскости. Не думаю, что они в чем-то улучшились после разногласий по поводу вмешательства в Ираке. Если бы объявление о новых ракетах было сделано 10-20 лет назад, могла бы разразиться война'. Сейчас - нет, надо всем довлеет исламская опасность.
Вместе с тем, предупреждает Голдман, 'хотя и нет сомнений в том, что существуют новые признаки напряженности, они отличаются от признаков времен 'холодной войны', сейчас уже речь не идет о противостоянии коммунизма против капитализма. После бойни в Беслане Путин очень озабочен растущими усилиями Запада, которые, как он видит, напарвлены на раскол единства конфедерации. И это помогает объяснить его поведение и в Грузии, и на Украине'.
Он - авторитарный человек, иными словами, он одержим страхом по поводу того, что некоторые государства пытаются получить независимость. 'При всем этом, - заключает профессор, - есть еще одно, последнее и очень важное отличие: два президента искренне нравятся друг другу, чего никогда не бывало в прошлом. И это - ключевой клапан безопасности'. Тут мы возвращаемся к байкам о черной икре, которым верил только Джордж.
