На улице тяжелый зимний вечер постепенно опускается на деревню, а внутри небольшой избы Николай и Настя накрывают на стол: яблоки, собранные в саду, соления собственного приготовления, грибы из леса. Ко всему этому великолепию полагаются еще и стаканы, до краев наполненные украинским самогоном. Самогон, по словам местных жителей, защищает от радиации - весьма полезное знание, раз уж мы оказались в 'черной' деревне, проживание в которой было запрещено в 1989 г. после взрыва четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной всего в десяти километрах отсюда.
'Вы сами вырастили все это?' - спрашиваю я.
'Все до последнего огурца', - отвечает Настя.
Я бросаю осторожный взгляд на свой дозиметр.
Деревня называется 'черной', так как относится к категории необитаемых. Как будто подтверждая дословность этого названия, соседние дома почернели от времени и неуклюже скособочились, грозясь окончательно развалиться. То тут, то там можно видеть ветви деревьев, торчащие из пустых оконных глазниц. Повсюду во дворах разбросана мебель, картинные рамы и другие предметы домашнего обихода. В самом начале операции по устранению последствий чернобыльской аварии советские власти сносили и закапывали наиболее сильно зараженные дома, пока до них не дошло, что таким образом они заражают грунтовые воды. Поэтому зараженные дома продолжают стоять и сегодня. Как долго это продлится? Вот как ответил на этот вопрос чернобыльский эколог: 'Через 250 лет ситуация будет в норме. За исключением плутония - период его полураспада равен 25 тысячам лет'.
Изба Николая и Насти представляет собой небольшую комнату с печкой, на которой можно коротать самые холодные ночи.
'Это наш дом', - говорит Настя. На ней теплый свитер, поверх которого накинута шаль. Когда она улыбается, во рту поблескивают стальные коронки, а глаза начинают гореть от радости и заговорщически прищуриваются. Люди - нечастые гости в запретной зоне, граница которой проходит в радиусе тридцати километров от эпицентра аварии, а постоянное проживание, конечно же, здесь и вовсе запрещено. Настя и Николай, как и все остальные жители деревни, сначала были эвакуированы, однако потом они, словно партизаны, пробрались через запретную зону и вернулись в свою лесную избушку. И это называется зона безопасности...
С тех пор власти по большому счету оставили их в покое наряду с другими 'мертвыми душами' в лице бездомных, сборщиков утиля и браконьеров. Как будто в насмешку над людьми дикая природа здесь процветает: браконьеры охотятся на кабанов, чье мясо затем оказывается в лучших ресторанах Киева и Москвы. Радиоактивные легковушки и грузовики разбираются на запчасти, которые котом продаются по всей России.
Николай и Настя не находятся в бегах, нет, они просто стали невидимками. Они не голосовали на недавних президентских выборах - сомневаюсь, что в черных деревнях вообще можно найти хотя бы одну кабину для голосования. Чтобы изъявить свою волю, Николаю и Насте пришлось бы, во-первых, выбраться из запретной зоны и, во-вторых, указать в избирательном бюллетене адрес, к которому они были приписаны и откуда благополучно сбежали. Врачи предупредили Настю, что если она останется в деревне, то через 25 лет радиация почти наверняка станет причиной возникновения рака. В этом году Насте исполнилось 75 лет. Она говорит, что готова рискнуть.
Настя запевает народную песню задорным, похожим на птичий щебет голосом. Самогон разогнал кровь, и на лбу у нее выступает испарина.
Больше всего в этой истории меня поражает не то, что два престарелых крестьянина стали призраками в этом Богом забытом месте, а то, что Чернобыль сам по себе оказался забыт как что-то ужасное, о чем тяжело вспоминать. В дождливую погоду десятиэтажный железобетонный саркофаг, сооруженный над четвертым энергоблоком, течет словно решето, и вся радиоактивная гадость через грунтовые воды оказывается в речке Припять, которая затем впадает в Днепр, основной источник питьевой воды для Киева. Девяносто процентов ядерного ядра по-прежнему находится в реакторе, постепенно распадаясь и нагреваясь, и руководство станцией говорит о том, что саркофаг может рухнуть в любой момент.
Насколько опасна сложившаяся ситуация? По различным прогнозам, количество погибших от взрыва реактора варьируется от 41 до 300 000 человек. Чернобыльская запретная зона вовсе таковой не является, она существует только на бумаге и вряд ли сможет остановить воздушный поток частиц плутония, стронция и цезия-137. На зараженной территории в Украине, Беларуси и России проживает порядка семи миллионов человек. Люди, живущие в различных уголках планеты, несут в своих хромосомах чернобыльское проклятье.
Мы занимаемся поиском оружия массового поражения в Ираке и зря тратим время, потому что более реальную угрозу таит в себе вероятность еще одного взрыва в Чернобыле. Возможно, что четвертый энергоблок уже не так опасен как раньше, и аварии с расплавлением активной зоны не будет, но он, безусловно, представляет собой самую крупную из всех так называемых 'грязных' атомных бомб (украинские власти обещают построить более прочный саркофаг через пять лет, однако на электростанции нет и намека на активность, не говоря уже о конкретной подготовке к ремонтным работам).
При всем драматизме недавних президентских выборов и народных демонстраций на Площади Независимости, энергичности президентских дебатов, прошедших в понедельник, и безоговорочной победе добра над злом тема еще одной ядерной катастрофы упоминалась лишь вскользь, причем зачастую в националистическом ключе: дескать, смотрите, именно Запад вынудил Украину закрыть в 2000 г. три оставшихся чернобыльских реактора, которые могли работать и работать. Никому и в голову не пришло посочувствовать Виктору Ющенко, сегодня наиболее вероятному претенденту на победу в повторном голосовании, которое состоится в воскресенье, по поводу того, что ему в ранге президента Украины придется решать чернобыльскую проблему.
Или уже не придется...
В любом случае неудивительно, что сейчас мы сидим и пьем самогон. Из-за него воздух кажется каким-то жизнерадостно пьянящим. Настя поет, а я представляю себе, как они с Николаем срывают отравленные яблоки с отравленных деревьев, выкапывают отравленную картошку из отравленной земли и рыбачат в отравленной речке.
Мартин Круз Смит - писатель-публицист, автор вышедшей недавно книги 'Волки едят собак' (Wolves Eat Dogs)
