Глобальная экономическая политика для администрации Буша - это то же самое, чем была в течение первых четырех лет внешняя политика для Билла Клинтона: причиняющий беспокойство дикий зверь, которого лучше оставить в покое и держать на привязи подальше от Овального Кабинета.
Но события в Боснии и Косово, а также ошибочное представление о возможностях в ближневосточном урегулировании заставили Клинтона изменить приоритеты. Подобным же образом, Джорджу Бушу придется столкнуться с проблемами глобальной экономики, которые во второй президентский срок возьмут его за горло, а не будут спокойно лежать у его ног.
У президента есть основания надеяться, что этого не произойдет. Мировые рынки быстро поглотили разрушительные последствия цунами в Индийском океане; ранее они приспособились к дорогостоящей войне в Ираке, к нестабильным ценам на нефть и к росту торгового и бюджетного дефицита США.
Буш может увидеть в такой приспособляемости доказательство того, что ему следует придерживаться старых подходов и во время своего второго срока - обеспечить нормальное функционирование рынков, сохранить на возможно низком уровне налоги - и надеяться, что остальное пойдет само собой.
Буш намерен и далее следовать своим минималистским курсом. Публичный подрыв позиций министра финансов Джона Сноу сотрудниками Белого Дома был вопиющим и остался безнаказанным. Бедный Сноу (а также и все прочие высокопоставленные чиновники выше главы Федеральной резервной системы Алана Гринспена) лишился своего влияния как представитель по вопросам экономики и за границей, и у себя дома. Исключение из правила составляет Роберт Зелик, чье назначение на должность заместителя Государственного Секретаря делает его идеальным кандидатом для изменения положения вещей.
Однако необходимо противостоять искушению относиться к экономической политике как к Золушке, и в то же время уделять все внимание войне с терроризмом. Крупномасштабные стихийные бедствия, войны и пренебрежение к основополагающим экономическим тенденциям чреваты непредсказуемыми стратегическими последствиями. Когда все эти факторы сливаются воедино, они могут расстроить, а иногда и перевернуть существующий порядок.
События не обязательно должны совпадать, чтобы возыметь мощное кумулятивное воздействие на мировую политику и экономику. Они могут прийти внезапно и разными путями, и ярко высветить то направление, в котором мы все двигаемся. Возможно, такой момент уже наступил.
Взгляните на тот дисбаланс, который возник в северном полушарии как реакция на стихийное бедствие. Соединенные Штаты использовали свою глобальную военную мощь, чтобы направить в Индонезию транспортные самолеты, вертолеты, предметы снабжения и врачей, демонстрируя тем самым, что значительный военный бюджет и боеготовые вооруженные силы могут оказаться полезными для других в моменты гуманитарных катастроф.
Россия показала то же самое, пусть в гораздо меньшем масштабе, направив на помощь Индонезии свои военно-транспортные самолеты. А европейские страны, урезавшие свои военные бюджеты и сократившие вооруженные силы, оказались не настолько эффективны и расторопны. Их щедрые финансовые дотации будут плыть в международной системе, дающей многочисленные течи, неопределенно долго. Однако в конечном итоге эти европейские страны получают явные экономические преимущества за счет сокращения своих военных издержек.
Погоня Китая за экономическими выгодами лучше всего прочего демонстрирует фрагментарность и непродуманность политики США и России, которые вынуждены дорого платить за свои войны с опасными повстанческими формированиями, а национальные бюджеты и армии которых испытывают огромные нагрузки.
Сегодня война - это неэкономичное предприятие для завоевателей, которые могут дорогой ценой заплатить за 'победу'. Это показали Ирак и Чечня. Оккупация приносит мало материальных выгод в эпоху глобализации, в отличие от периода после Второй Мировой войны. Главным экономическим последствием американского вторжения в Ирак может стать, в конечном итоге, неограниченный приток в эту страну дешевых китайских товаров.
И Буш, и российский президент Владимир Путин в совершенно разных обстоятельствах ведут себя так, будто единственным выходом для них является драться и платить. Подобно тому, как Буш выгнал на обочину Сноу, Путин оттолкнул в сторону своего талантливого советника Андрея Илларионова, который помог ему сформировать пакет мер по либерализации, стабилизировавших российскую экономику.
Похоже на то, что эти президенты не хотят слышать о трудностях, которые создают их решения о войне и о других важных вопросах (например, о ЮКОСе). Когда Вашингтон и Москва одновременно выбросили в окно концепцию 'Экономика 101', неизбежно возникло чувство, что глобальная экономика становится неуправляемой.
Все это от лукавого. Вашингтон и Москва нуждаются в экономической политике, которая может приспособиться к последствиям военных вызовов, с которыми этим странам приходится сталкиваться. У нас должно быть международное сотрудничество, объединяющее США, Европу, Японию, Китай и Россию и позволяющее контролировать транснациональные потоки капитала, которые приобрели масштаб цунами, а также другие углубляющиеся проблемы быстро меняющейся глобальной экономики.
Надежду может зародить Великобритания, являющаяся в этом году организатором встречи Большой Восьмерки. Тони Блэр и его способный министр финансов Гордон Браун, как и любой человек, облеченный властью, понимают эти проблемы и обеспокоены ими. Но в одиночку они ничего не сделают. Если Буш не доверяет Сноу и не ценит его, он должен назначить кого-то, кому он доверяет и кого ценит, причем сделать это он должен сейчас. Во второй президентский срок это будет его самый важный помощник.
