Если бы лидеры западного мира хотели поспособствовать нашей безопасности, они дали бы новогоднее обещание экономно использовать слово 'террорист' в своих выступлениях. Это предложение основано не на снисхождении к 'Аль-Каиде' или Ирландской республиканской армии (ИРА), а на необходимости трезво подумать над тем, как лучше защитить наши общества.
На протяжении веков Великобритания сталкивалась с врагами различных вер и национальностей. Но сегодня ошеломляющие потоки словоизвержения посвящаются опасностям, исходящим не от испанцев или французов, немцев или русских, а от 'терроризма'. Опасность достаточно реальна, но определение побуждает к ленивым раздумьям. 'Террорист' - совершенно неадекватное слово для идентификации. Как 'пехотинец' или 'кавалерист', оно лишь описывает способ ведения боя.
'Террорист' - это заманчиво уничижительный ярлык, поскольку выражает отвращение. Немцы использовали его во время войны для обозначения бойцов сопротивления в оккупированной Европе (а мудрецы вроде Джона Кигана [John Keegan] и по сей день сокрушаются о действиях Управления специальных операций и ему подобных, потому что они создали нежелательные прецеденты). На практике этот термин оказывается неспособным вызвать мотивированную реакцию.
Обычные вооруженные силы в процессе преследования своих целей убивают гораздо больше 'мирных граждан', чем до сих пор удавалось какой бы то ни было террористической группировке, и это подтвердят многие иракцы, афганцы и палестинцы, имевшие дело с американской и израильской армиями. Тем не менее, большинство людей испытывают меньшее отвращение к старому способу ведения войны, потому что он не выходит за рамки знакомых нам ритуалов и порядков.
То, что мы воспринимаем право мирно заниматься своими повседневными делами как должное, демонстрирует культурную самонадеянность демократических стран. Нас возмущают нападения без предупреждения, организованные группами, которые не имеют легитимности национальных государств, не объявляют войну официально и не одеваются в узнаваемую форму.
Даже в самые тяжелые дни кампании ИРА в Великобритании наши лидеры поступали глупо, называя нападающих 'трусами'. Если ИРА или палестинским смертникам чего-то и не хватает, то только не храбрости. Сколько приказов о посмертном награждении в мировых войнах содержали восхищенные слова: 'совершенно не заботясь о собственной безопасности'?
Терроризм нам не нравится частично потому, что мы не признаем уверенность противников в том, что мы находимся с ними в конфликте, но также и потому, что подобная форма нападения не соответствует традиционным способам защиты национальных государств, основанных на лошади, ногах и ружье. Но можно ли ждать, что те, кто не любит Запад, в угоду нам будут сражаться с нашими войсками на поле боя?
Снайперы ИРА стреляли британским солдатам в спину издалека, потому что выйти против огневой мощи армии средь бела дня было бы самоубийством. Джерри Адамс (Gerry Adams, лидер политического крыла ИРА, партии 'Шинн Фейн') мог бы подтвердить, что такая политика вполне соответствует доктрине, которую на протяжении веков преподавали в командно-штабных колледжах Запада: 'Мы воюем, как можем, а не как должны'.
Помню, как больше десяти лет назад Полин Невилл Джоунс (Pauline Neville Jones), которая тогда была председателем Объединенного комитета разведывательных служб, заметила: 'Урок, который ненавидящие Запад люди извлекли из войны в Персидском заливе, следующий: 'Не воюй с Западом на условиях, которые Запад устраивают. Не пересекай линию на песке, если это станет очевидным поводом для применения западной военной мощи''.
Терроризм - это лишь один из способов применения силы для достижения политических целей. Традиционно его избирают слабые, те, кто не может надеяться на победу в обычном сражении. Поскольку сегодня военная мощь Соединенных Штатов и их союзников непреодолима, следует предположить, что терроризм - асимметричная война - в будущем станет основной тактикой наших врагов, независимо от того, какие региональные конфликты сохранятся между более равными соперниками.
Я уже слышу ропот некоторых читателей: 'Как можете вы оправдывать действия таких организаций, как ИРА, крошечного меньшинства в демократическом обществе, которое с ружьем пыталось добиться того, чего не могло получить в избирательных кабинах?'
Я вовсе не выражаю сочувствие ИРА, этой отвратительной организации с фашистскими убеждениями, или любому, кто прибегает к насилию. Я прагматично пытаюсь доказать, что террористов надо классифицировать по их политике и идеологии, а не по способу, которым они с нами воют, что лишь вводит в заблуждение. По-моему, мы сможем лучше защитить себя, если откажемся от любых моральных категорий в спорах о том, как это сделать.
Самой большой ошибкой администрации Буша после 11 сентября было объявление односторонней 'войны с международным терроризмом', в которой США радостно объединились с президентом России Путиным, борющимся с чеченцами, с премьер-министром Шароном, сражающимся с палестинцами, и практически со всеми национальными режимами, столкнувшимися с террористическими нападениями.
Таким образом президент США пытается бросить мощь своей страны на борьбу против методов, которые ненавидит, вместо того, чтобы заняться более сложной, но гораздо более нужной задачей классификации целей террористов по заслугам и осторожного определения достойных друзей и врагов.
Объявление 'войны с террором' ложно подразумевает, что борьбу можно вести главным образом обычными военными средствами, но это не так. Некоторые террористические движения и правда действуют за пределами возможного политического диалога, например, 'Аль-Каида'. Но не все. Большинство тех, кто изучал проблему Чечни, уверены, что ее нужно решать политическими способами, а не грубым применением силы, как это делает Москва. Возможно, чеченские сепаратисты для достижения своих целей прибегают к отвратительным способам, но кажется безумием прямо или косвенно одобрять реакцию на это президента Путина.
Что касается Ближнего Востока, то самый надежный способ покончить с палестинским насилием - это сделать так, чтобы палестинцам было, что терять, и не в последнюю очередь самоуважение, создав таким образом альтернативу хроническому отчаянию, вызванному непрекращающимися репрессиями. Сегодня терроризм и производство несчастий - единственные процветающие отрасли в Секторе Газа и на западном берегу реки Иордан. Неужели кто-то действительно верит, что военными операциями Израиль может одержать окончательную победу над движением 'Хамас' и ему подобными? Или, если на то пошло, что Израиль может предложить палестинцам приемлемый план урегулирования без угрозы или применения насилия со стороны последних?
Я не пытаюсь возобновить бесконечный спор о том, как достичь мира на Ближнем Востоке, я только излагаю доводы против того, чтобы считать все диссидентские силы, использующие террористические методы, частью общемирового зла, бороться с которым можно лишь военными способами. Кто-то может счесть это замечание банальным. Однако это противоречит всему, что за последние три года говорило и делало американское правительство.
Нам, разумеется, ближе всего Ирландия. На протяжении более двух десятилетий сменяющие друг друга британские правительства пытались разгромить ИРА военными способами и потерпели неудачу. Помните гнев и недовольство Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), когда армия заявила ей, что закрытие границы между Севером и Югом не поможет? Несмотря на все разговоры об опасности 'потакания терроризму', Джон Мейджор (John Major) и Тони Блэр (Tony Blair) заслуживают похвалы за то, что продемонстрировали, что политические средства гораздо эффективнее военных для достижения мира в Ольстере.
Что бы мы ни думали о сегодняшней беспорядочной ситуации в провинции, насилие там уменьшилось кардинально. В конце концов будущее Ирландии, скорее всего, определят экономические силы. Быстро растущее благосостояние Ирландской республики предлагает гораздо более заманчивые перспективы для сектантского примирения, чем любое использование противомятежных методов. Стало очевидно, что ИРА - это лишь уродливое проявление сил, которые нельзя подавить одними только военными способами.
Возражение против регулярного обличения врагов как 'террористов' основано на том, что этот термин может убедить политиков, которым следует более осмотрительными, что они могут снять с себя ответственность за поиск невоенных путей решения какой-либо проблемы. А подобный подход может стимулировать смертельно опасную политическую лень.
С некоторыми террористическими движениями - в голову приходят немецкая банда Баадер-Майнхоф (Baader-Meinhof) и итальянские 'Красные бригады' - должны бороться исключительно правоохранительные органы, потому что они не представляют никакого приемлемого политического движения или веского мнения, а заняты насилием ради насилия по примеру анархистов 19го века. История, однако, учит, что лучше всего бороться с террористическими кампаниями, сочетая политическую щедрость по отношению к общинам, из которых происходят террористы, с вооруженным подавлением непримиримых сторонников насилия.
Ясно одно - необходимо различать природу идеологических и национальных групп, прибегающих к терроризму. Огневые средства - бомбы- и танки-невидимки - редко оказываются уместными. Наиболее эффективно сочетание политики, дипломатии, взяток, разведки, полицейской деятельности и редкого применения спецназа. Это должна быть не 'война с международным террором', а, скорее, кампании, разработанные с учетом природы различных враждебных групп, прибегающих к террористическим методам.
'Война с террором' - это фраза, которой президент Буш цинично злоупотреблял, чтобы добиться переизбрания. Теперь, когда он обеспечил себе еще четыре года в Белом доме, настоящим подарком миру будет, если президент США откажется от бесполезных слоганов.
____________________________________________________________
Спецархив ИноСМИ.Ru
Слово 'террорист' - не произносить! ("The Jerusalem Post", Израиль)
