В 1978 году, когда Кароль Войтыла был избран на папский престол, газета 'New York Times' назвала его 'геополитическим папой'. При нем, человеке, приехавшем из Кракова, международное сообщество услышало новый голос, голос безупречного опекуна Польши, который мог говорить с амвона планетарного масштаба. Москва оказалась перед лицом непредвиденной и неуловимой контрвласти в самой чувствительной зоне ее сферы влияния в Европе. При всем этом поначалу в Кремле недооценивали последствия данного события, исходя из логики Сталина, который однажды задал уничижительный вопрос: 'А сколько у папы дивизий?'. За свою долгую историю папство неоднократно знавало уязвимые, хотя и мощные империи, а вот империя, раскинувшаяся на двух континентах, папства не знало.
Уже в 1980 году последовали массовые выступления 'Солидарности' в Гданьске, которые потрясли всю Польши. Начиная с тех дней, Войтыла был не только случайной причиной, но главным действующим лицом двадцатилетнего упадка и развала СССР. В мае 1981 года, однако, его чуть не убили на площади Святого Петра. Что касается причин и заказчиков покушения, то между гипотезами и подозрениями до сих пор лежит длинная и не рассеявшаяся тень. По версии одного перебежчика из КГБ, Виктора Шеймова (Viktor Shejmov), занимавшегося 'решением проблем' (troubleshooter) в восьмом управлении, 'приказ исходил от Юрия Андропова'. Но этому так и не было обнаружено подтверждений, наоборот, исчезли даже следы находившейся на подозрении 'болгарской версии'. Папа всегда так ничего и не сказал по поводу этого эпизода, балансируя между физическим страданием и политической мудростью. Европейская история должна была идти своим путем без катастрофических конфликтов.
В 90-е годы, после того, как распалась империя, которая уже нависла над Европой своим 'коммунизмом танков' и ракетами SS-20, Кароль Войтыла пожелал посвятить себя обличению нищеты 'третьего мира' вкупе с потребительским отношением и гедонизмом, доминирующими в западных обществах. Везде, где бы он ни бывал в своих бесконечных пастырских поездках через целые континенты, он обязательно стремился подтвердить, без каких бы то ни было ревизий, доктрину социальной ответственности, не признававшей пределов для роста населения, которые могла бы выдержать такая ответственность. Даже в Латинской Америке. Даже в Африке южнее Сахары, где Руанда является католической на 65 процентов, Конго - на 41 процент, а условия жизни примерно одинаковые в Анголе, Уганде, Камеруне, Кении и Мозамбике, не говоря уже о том, что на мессе в Абудже он собрал два миллиона нигерийцев.
Желая с беспокойством и волнением проповедника-миссионера исправить или осовременить имидж Церкви, он при этом захотел попросить прощения, вспомнив об ошибках католицизма в прошлом, антииудаизм, Инквизицию, резню гугенотов, сожжение Джордано Бруно, приговор Галилею, сотрудничество с франкистской диктатурой в Испании и с 'правительством Виши' во время гитлеровской оккупации. Для традиций папства подобные ритуалы исповеди не имел налогов, хотя папе и не удалось намного сократить расстояние, отделявшее католиков от православных и протестантов.
Жизнь польского папы в любом случае запомнится как историко-политическая целостность, включавшая вначале нацистский и сталинский гнет, затем - непрекращающееся паломничество в то время, как население планеты превысило в 2003 году 6 миллиардов и 190 миллионов человек. И, наконец, он заставил себя быть крайне осторожным, чтобы избежать религиозных войн перед лицом подъема агрессивного исламизма от арабского мира до Тимора. Пусть и в условиях перемежающихся превратностей, мужественного риска и упорного догматизма, он все же смог продемонстрировать во всемирной телетрансляции огромную власть геополитического папства.
