Может ли открытое общество эффективно бороться с исламским терроризмом? Этот вопрос постоянно преследует Запад, и общественность по понятным причинам сердится и чувствует разочарование в связи с медлительностью и запутанностью расследования терактов 11 сентября и последовавших за ними реформ. Однако анализ того, насколько бездарно российские власти справляются с последствиями кровавой трагедии в бесланской школе, помогает внести в этот процесс полезные коррективы.
Ровно год назад утром 1 сентября чеченские террористы захватили школу N1 в южном российском городе Беслане и взяли в заложники сотни людей, главным образом, из числа школьников. Трехдневная осада завершилась штурмом школьного здания силами российских военных. По официальным данным, во время осады погиб 331 человек, в том числе, 186 детей. Российский президент Владимир Путин пообещал провести тщательное расследование.
Несмотря на официальные обещания, российский народ сегодня знает не намного больше, чем он знал год назад. А по сообщениям 'The New York Times', жители Беслана ощущают ненависть не только к террористам, которые убивали их детей, но и к российским властям, проявившим некомпетентность и неспособность справиться с ситуацией.
Из того, что стало известно об осаде, вырисовывается печальная картина: как милиция и военные исключительно неорганизованно и глупо действовали при разрешении этого крайне опасного кризиса. После трагедии официальные представители властей неоднократно лгали о действиях войск, и многие граждане, бывшие свидетелями данной операции, утверждают, что ложь эта продолжается.
К сожалению, такое поведение неудивительно для правительства Путина, которое во многом продолжает следовать советским принципам. Никогда ничего не объяснять. Никогда не извиняться. Никогда не признавать свои ошибки. Чеченские террористы постоянно раздражают и позорят российское руководство, и естественно, ему тяжело чувствовать себя посрамленным дикарями, осуществившими кровавую бойню в Беслане.
Тем не менее, российский народ имеет право знать, что произошло, что пошло не так и что делается, дабы такое не повторилось. Без такого информирования не может быть ответственности и подотчетности. А без ответственности и подотчетности никто не может гарантировать, что подобное не случится вновь.
Мы у себя в стране должны хорошо помнить, что та самая культура отрытых дебатов и свободного потока информации, которой пользуются наши враги в собственных интересах, обеспечивает также наличие жесткой самокритики, ответственности и подотчетности - и только таким путем мы можем эффективно бороться с террористами. Неспособность российского государства признать свой провал в Беслане не может быть признаком его силы, а претензии Путина на жесткость действий есть не что иное, как потемкинская деревня.
