Россия Путина - настоящие джунгли. Кремль - муравейник, или даже лучше - змеиная нора. Сотрудники спецслужбы, которым покровительствует президент, - собаки, рвущие жирную тушу капитала. С помощью подобных метафор участники теоретической части "Reflections" литературного фестиваля, организованного в конце прошедшей недели, пытались понять, что же делает 'систему Путина' зловещей и необъяснимой.
Писатель Виктор Ерофеев оказался при этом смелее всех. Если еще недавно он говорил о Владимире Путине как об инкарнации российского двуглавого орла, то теперь, не долго думая, выпустил двуглавую птицу в первые осенние туманы и вместо этого обратился к некому бездушному аппарату. 'Тот, кто прошел школу КГБ, перестает быть человеком и превращается в рабочую машину'. Для писателя, хитро заметил Ерофеев, эта фигура представляет большой интерес. Никто не может раскусить, как работает эта машина.
И все же по пяти темам, связанным со средствами массовой информации, войной в Чечне, Кремлем, делом Ходорковского и европейско-американской политикой России, участники фестиваля нашли согласие в том, что машина Путина с некоторых пор работает вхолостую. 'У Путина нет идеологии, нет политики, - сказала правозащитница Светлана Ганушкина из московской организации 'Мемориал'. - 'В один прекрасный день этот маленький человек проснулся, оказавшись на громадном помосте, не понимая, за кого он может держаться, зная лишь, что держаться ему нужно'.
Задача сохранения власти стала ключевым понятием. Журналист Григорий Пасько, пишущий на экологические темы, отсидевший несколько лет в тюрьме якобы за предательство родины, подвел горький итог положения дел со свободой слова в России: на неофициальных заседаниях в Кремле руководителей крупных средств массовой информации еженедельно обязывают придерживаться существующей линии. Свободу действий пока сохраняют лишь небольшие газеты и интернет-издания, сказал журналист Александр Рыклин, но до той поры, пока власть считает их маргинальными.
Кстати, опять слово 'власть'. О процессах в гражданском обществе, о роли интеллигенции или о понимании демократии среди так называемого простого народа говорили мало. Руководитель московского издательства Ирина Прохорова жаловалась на самоцензуру в среде интеллигенции: в 90 годы, когда многообразие средств массовой информации приносило самые буйные плоды, договориться о том, в какой, собственно, стране хочется жить, практически не удалось. Сегодня, в отличие от прошлого, для будущего созрела масса россиян, сказала политолог Лилия Шевцова: впервые в истории страны народ оказывается умнее элиты. То, что россияне, в отличие от украинцев прошлой зимой, не выходят бороться за это будущее на улицы, свидетельствует об их более трезвом прагматизме: нет политической альтернативы, которая стоила бы революционных усилий.
Возможно, аппарат Путина остановится сам по себе. В Чечне его собаки пожирают друг друга. Весь Северный Кавказ превратился в громадную зону бессилия Российской Федерации. Здесь находит свое проявление то, что командная вертикаль, характерная для 'системы Путина', обречена на крах, пояснил берлинец Уве Хальбах (Uwe Halbach). Вопрос лишь в том, чем закончится эта управляемая псевдодемократия, полная чудовищ: хаосом беззакония, как в Чечне, Ингушетии или в Дагестане; фашизмом, угрозой которого является, судя по всему, новое молодежное движение 'Наши'; или, быть может, появлением неиспорченного в основе своей путинизмом гражданского общества в лице нового поколения?
В решении этого вопроса определяющую роль играет Запад. Поскольку впечатление, будто Шредер (Schrоеder), Ширак (Chirac) и Берлускони (Berlusconi), крупные действующие лица в деловых отношениях по линии ЕС-Россия, добиваются благосклонности Путина, является неверным, сказал Еврофеев. Во время встречи в Елисейском дворце он, мол, наблюдал, как Жак Ширак по-отечески называл Путина 'Володя', Владимир Путин, в свою очередь, послушно обращался к нему, называя его 'господином президентом'. 'Это мне нравится', - говорит Еврофеев. Он находит правильным, что западные политики сотрудничают с Путиным: достаточно долго катились головы, теперь на повестке дня - прагматизм. К тому же 'у нас нет иного выбора, кроме западных ценностей'.
Но прагматизм не дает права называть Путина 'демократом чистейшей воды', как это сделал Герхард Шредер. Давайте, будем осторожнее с ярлыками, предостерег адвокат Михаила Ходорковского. Он имел в виду пренебрежительный лейбл 'олигарх', за которым исчезает конкретная личность. Ерофеев таким же образом высказался о 'режиме Путина': никого не надо демонизировать, 'включая демонов'. Хорошие, свежие словесные образы были издавна предметом просветительства. Предметом политики является все же нечто большее.
