Когда упало российское самодержавие и усилиями различных партий и представителей очень разных общественных слоев - от писателей до генералов, от зажиточных до неимущих крестьянских активистов - явилась свободная Украина, казалось, что национальная революция быстро решит все спешные проблемы.
Но, как известно, произошло иначе. Совсем иначе. Затем историки до сих пор спорят, что именно в первую очередь помешало в то время - объективные или субъективные факторы. Тем не менее, кажется, все специалисты сходятся во мнении: в отличие, скажем, от финнов или поляков, тогдашние украинские политики в своей преобладающей массе не умели подчинять собственные нужды и прихоти национальным интересам.
Изменилось ли что-то принципиально с того времени? Что касается фактора субъективного, здесь вряд ли кто-то будет возражать - почти ничего.
Лупить друг друга по голове или обливать грязью отечественные политики (особенно те из них, кто недавно был якобы искренним союзником) умеют первоклассно. Но, похоже, субъективное в новой украинской истории весьма уже переплелось с объективным. Впрочем, можете сами сделать вывод.
Как известно, для Виктора Ющенко среди персонажей отечественной истории ХХ века едва ли не самым близким по духу является гетьман Павел Скоропадский, который возглавлял Украинское государство в 1918 году. По крайней мере, в своих выступлениях на Майдане Ющенко почти каждый день упоминал Скоропадского, редко - Грушевского и никогда - Петлюру или Винниченко.
Очевидно, такая благосклонность имеет под собой не только личную симпатию, но и что-то серьезнее, некоторые основательные идейные основы. Ведь Павел Скоропадский являлся сторонником праволиберальной политики в экономической области, ценил сильную государственную власть, старался иметь добрые отношения одновременно и с Европой и с Россией, развивая в Украине национальную культуру и в тот же время уважая русское культурное достояние. В конце концов, в отличие от большинства тогдашних политиков, гетьман высоко ставил семейные ценности и христианскую религию.
Впрочем, не только это тесно связывает Виктора Ющенко с Павлом Скоропадским. Гетьман искренне старался объединить всех, в Украине сущих, на почве гражданского патриотизма, как сегодня сказали бы - в единой политической нации.
Разговоры о "чистоте украинской крови" с ним не проходили, хотя абсолютное большинство гетьманского правительства состояло из этнических украинцев. Тем не менее, при этом среди правительства и среди гетьманского окружения превалировали лица, которых современники называли "украинцами по крови, малоросами по духу".
А еще там были тогдашние олигархи из объединения "Протофис", которым все равно было, чьи перья щипать и под какими флагами, лишь бы успешно наполнялся собственный карман. Из числа высоких деятелей, которые действительно руководствовались национальными интересами (а параллельно еще и были хорошими специалистами), можно назвать разве что министра иностранных дел Дмитрия Дорошенко и ряд генералов и адмиралов из военного ведомства плюс (берем более низкий уровень) Дмитрия Донцова (руководителя правительственного информагентства) и некоторых правительственных чиновников.
Другие же (если они были патриотами) не принадлежали к числу профессионалов, а если были профессионалами, то вряд ли существовали основания назвать их, во-первых, патриотами, во-вторых, просто порядочными людьми.
Дело в том, что экономика Украинского государства Скоропадского, как и сейчас, была экспортно ориентированной. Ее быстрый рост объяснялся очень просто - Украина поставляла хлеб, мясо и другие пищевые продукты в страны "Тройственного блока", туда же шли уголь, металл, дерево, другое сырье.
Но от такого быстрого экономического роста богатело только несколько процентов населения, а большинство украинских граждан только беднели. Добрые намерения гетьмана относительно подъема благосостояния всех украинцев наталкивались на тогдашнюю олигархическую систему, и в результате, как отмечал в своем дневнике добродетельный работник гетьманского правительства Дмитрий Донцов, Скоропадский умудрился войти в конфликт даже со своей главной социальной опорой - зажиточным крестьянством, в наше время говоря - сельским средним классом.
Поэтому гетьман, приведенный ко власти благодаря массовой поддержке степенных сельских хозяев, сравнительно быстро предстал перед лицом аж нескольких оппозиций к себе.
Во-первых, большевики, которых натравливала Москва и штаб-квартира которых находилась за пределами Украины.
Во-вторых, украинские социалистические и национально-демократические партии, с которыми продолжительное время Скоропадский старался найти общий язык.
В-третьих, разнообразные анархические и радикально-революционные группы стремились снять гетьмана как "ставленника немецкого империализма" - а там хоть трава не рости.
И, в конце концов, для политических сил, которые ориентировались на "белую" Россию, Скоропадский выглядел предателем, мазепинцем, раскольником "большой и неделимой Руси".
Сам же Павел Скоропадский по типу личности и политическим убеждениям отнюдь не был революционером или диктатором-автократом (не напрасно Донцов предлагал ему руководить без согласования с какими-либо государственными учреждениями, единолично, тем временем как Скоропадский уклонялся от этого).
Гетьман являлся сторонником консервативно-эволюционных реформ, а в Украине в то время как большинство национальной интеллигенции, так и общественные низы требовали революционных изменений. И действительно: как уже было сказано, доходы в стране распределялись очевидно несправедливо, большинство населения беднело, а верхи жировали, и при этом изменить исполнительную власть не могли - правительство назначалось гетьманом единолично.
Затем не случайно активную деятельность во второй половине гетьманства Скоропадского развернули тогдашние приверженцы политической реформы, возглавляемые левым социалистом Владимиром Винниченко. Они требовали созыва Национального конгресса, который переберет от главы государства реальные властные полномочия, оставив ему какие-то сугубо демократические функции.
Существовала, кстати, в те времена и организация "Батькивщина", которая сперва частично поддерживала гетьмана, а потом перешла в радикальную оппозицию. Но главным оппонентом Скоропадского стал приверженец так же единоличной, тем не менее революционно организованной власти, который считал, что не гетьман, а он лично спасет Украину. Звали этого человека Симон Петлюра.
После продолжительных политических пертурбаций, переговоров, изменений правительственной конфигурации, попыток создать стратегический союз между теми силами, на которые опирались Скоропадский и Петлюра, все закончилось взрывом. Гетьман отправил в отставку правительство, в котором были представители команды Петлюры.
Петлюра и Винниченко, которые ненавидели друг друга не меньше, чем Тимошенко и Медведчук, вступили в союз. Новое правительство, назначенное гетьманом, взяло курс на федерацию с "братской нам Россией" - впрочем, речь скорее шла о конфедерации, по типу нынешнего ЕЭПа.
В ответ управляемая Винниченко и Петлюрой Директория при поддержке почти всех проукраинских оппозиционных сил (как левосоциалистических, так и умеренных) начала восстание против гетьмана. Сквозь общество пролегла глубокая линия раскола, которой воспользовались все, кому только не лень - от "белых" до "красных", от анархистов до монархистов. И поехало. . .
. . .А в эмиграции, в конце концов, оказались и Петлюра, и Скоропадский.
