Самая богатая посткоммунистическая страна Европы хочет поучиться у самой динамичной
Эстония и Словения - маленькие, опрятные и процветающие - имеют много общих черт. Обеим странам в 1991 г. удалось избавиться от господства больших коммунистических государств, в которых они были самыми богатыми республиками: Эстония распрощалась с советской оккупацией, а Словения - с федеративной Югославией. Из-за этого у жителей обеих стран возникла ярко выраженная 'мания величия': эстонцы (весь миллион 300 тысяч жителей) обожают объяснять иностранцам, насколько они превосходят своих бывших сограждан по СССР в 'западничестве', прогрессивности и предприимчивости. Два миллиона словенцев, в свою очередь, неустанно твердят о своих 'альпийских' и центральноевропейских корнях. Боже вас упаси отнести их к жителям Балкан!
Отдадим им должное: обеим странам есть чем гордиться. Не обращая внимания на насмешки иностранцев, они построили стабильную, процветающую государственность с прочными институтами. Словения - самая богатая из посткоммунистических стран, а в Эстонии за последний квартал экономический рост составил 9,9% по сравнению с тем же периодом прошлого года: таким показателем ни одно государство Европы похвастаться не может. Обе страны вступили в НАТО и ЕС, обе в 2007 г. намерены перейти на евро.
Эстонцы, которым соседство с Россией не давало спокойно спать, долгое время завидовали богатству и безопасности Словении. Однако сейчас страны поменялись местами. Теперь уже Словения стремится обеспечить такие же темпы роста, как в Эстонии. При его нынешнем уровне - 3,9% в год - страна не сможет быстро сравняться с Западной Европой по уровню жизни. К тому же в затылок уже дышат другие посткоммунистические государства. 'Мы утрачиваем первенство', - отмечает премьер-министр страны Янез Янша (Janez Jansa). Вину за это он возлагает на 'неповоротливость' предыдущих правительств. Совсем недавно он посетил с визитом прибалтийские государства, и теперь говорит, что Эстония - 'хороший пример для нас'.
В частности, он хотел бы позаимствовать у эстонцев единый подоходный налог для физических и юридических лиц по ставке 24%. Заполнение налоговой декларации по интернету - а именно так поступают 80% эстонцев - занимает несколько минут. Один словенский чиновник не без зависти замечает: 'Наша система налогообложения настолько запутана, что в ней не могут разобраться даже специалисты, не говоря уже об иностранных инвесторах. Обработка деклараций занимает полгода - с марта по октябрь. А в Эстонии - всего пять дней'.
Другая вещь, поразившая г-на Яншу в Эстонии - это открытость ее экономики. Такую политику страна проводит с 1991 г., когда, после распада СССР, ей пришлось буквально начинать все заново. Эстонцы приватизировали все, что можно, отказались от любых тарифов, субсидий, налоговых льгот и ограничений на приобретение собственности иностранцами. Результатом стал поток зарубежных инвестиций, бум в промышленности, возникновение процветающего сектора услуг и солидные позиции на рынке информационных услуг. 'Skype' - фирма, специализирующаяся на интернет-телефонии, использует программы, созданные в Эстонии; в ее таллинском центре разработок программных продуктов занято больше сотни специалистов, а акционеры-эстонцы превратились в мультимиллионеров. Поговаривают о том, что другая компания, 'Playtech' - она занимается разработкой программ для интернет-казино - намерена разместить на бирже акции аж на миллиард долларов.
Когда Словения еще находилась в составе Югославии, ориентированные на экспорт отрасли промышленности принесли ей такое богатство, что она вообще мало походила на коммунистическую республику. Сегодня же Словения ощущает себя 'недостаточно капиталистической'. Хотя страна и располагает лучшим в регионе портом, а также предприятиями мирового уровня по производству мебели, бытовой техники и лекарств, ее банки 'ленивы' и непрочны, а сфера услуг приходит в запустение. Отчасти это обусловлено тем, что государство и сегодня вмешивается в экономику. Другая причина состоит в том, что большинство активов принадлежат местным, а не иностранным собственникам. Конкуренция в стране слаба, а в научно-техническом прогрессе она отстает: здесь не найдешь компаний, подобных 'Skype'. Г-н Янша не без оснований винит в этом систему 'старых связей', сложившуюся еще в югославские времена. Некоторые фирмы, по его словам, связаны и с бывшими сотрудниками югославских разведслужб.
Третья масштабная идея, которую вынашивает г-н Янша - реформа административного аппарата. Большое впечатление на него произвела внедренная в Эстонии система 'электронного правительства': она основана на идее о том, что лучший способ связаться с государством для гражданина - не простаивать в очередях возле учреждений, а щелкнуть компьютерной мышкой. Иностранцев поражает эффективность этой системы - по крайней мере, внешняя. Так, на местных выборах, которые состоятся в Эстонии в эти выходные, многие избиратели будут голосовать по интернету. Впрочем, в целом эстонский госаппарат далек от совершенства: учреждения, созданные с 'чистого листа', действительно отличаются необыкновенной эффективностью, однако о тех, что страна унаследовала с советских времен - скажем, об иммиграционной службе, где царит ксенофобия - этого не скажешь.
Г-н Янша, воодушевленный 'простотой' административных процедур в Эстонии, пытается скопировать этот опыт. Он уже ввел систему электронной регистрации новых предприятий и закон о сокращении количества анкет, которые гражданам необходимо заполнять: 'Если информация уже находится в системе, обязанность государства - отыскать ее, а не требовать от гражданина предоставить ее заново'.
Сонные, замкнувшиеся в самоизоляции общественные институты Словении, несомненно, созрели для реформирования. Скажем, на международном рынке образовательных услуг действует не один десяток эстонских ВУЗов (справедливости ради заметим: качество преподавания в них не всегда на уровне), предлагающих курсы на разных языках по привлекательным ценам. Некоторые из них, например, медицинские и ветеринарные, пользуются популярностью у студентов из соседней Финляндии, а в последнее время - и у жителей Азии. В Словении же развитие независимых ВУЗов сдерживается почти непреодолимыми бюрократическими препонами. Главный университет страны упорно настаивает на том, чтобы преподавание велось исключительно на словенском языке.
Кое-кто из словенских реформаторов сомневается в реальной приверженности г-на Янши курсу на перемены. В октябре прошлого года он был избран премьером благодаря выдвинутой им программе радикальной либерализации, но пока не может похвастаться особыми результатами в этой области. Кроме того, многое в Эстонии - например, запущенная система здравоохранения, плохие дороги и полное отсутствие государственного регулирования в сфере занятости - вызвало бы ужас у словенцев, которые гордятся высоким качеством в секторе общественных услуг. Да и сами эстонцы жалуются на коррупцию в госаппарате и равнодушие властей к этой проблеме.
Несмотря на это, уже сам факт, что политик из посткоммунистической страны проявляет желание учиться на чужом опыте, заслуживает всяческого одобрения: ведь такое происходит крайне редко. Как правило они - особенно, если речь идет о крупных государствах - настаивают, что их проблемы носят уникальный характер. Однако чаще всего это не так.
