Госпожа канцлер Германии Меркель соблюдает в Москве меру между близостью и дистанцией. Но и Шредер бросился на шею Путину тоже не сразу после первой встречи с ним.
Соблюдение меры дается гостям России нелегко. Кажется, что громадная страна всегда требует от своих гостей больших чувств. Этой потребности с особой безудержной охотой отдавался бывший федеральный канцлер Герхард Шредер (Gerhard Schroeder).
Напротив, Ангела Меркель (Angela Merkel) определенно не захотела во время своего первого визита в ранге канцлера последовать этому примеру. Перед поездкой она избегала слова 'дружба' и вместо него выбрала понятие стратегического партнерства. Это, конечно, звучит не всегда понятно, но все-таки намного трезвее.
Фокус канцлера
Одним словом, краткая программа визита Меркель учитывала одновременно и эту новую трезвость, и желание партнерства.
Фокус канцлера должен был состоять в том, чтобы показать дистанцию по отношению к России, все дальше удаляющейся от демократии, и искать близости у той России, в газе и нефти которой нуждается Германия и без помощи которой не может быть разрешен атомный конфликт с Ираном.
То есть, после поездки в Вашингтон визит Меркель в Москву был очередным внешнеполитическим испытанием: она должна была показать, что способна балансировать на кремлевской стене.
По этой причине госпожа канцлер не могла в ходе своего обстоятельного разговора с Путиным не оставить без внимания подходящие для случая вопросы энергетической безопасности и иранского кризиса. Она была вынуждена ради своей убедительности затронуть также деликатные вопросы, например, вопрос о законе, который лежит на подписи на рабочем столе Путина.
Закон урезает права независимых организаций и ослабляет гражданское общество в России. Серьезным сигналом было то, что Меркель пригласила на разговор после своей встречи в Кремле также тех людей, от которых предостерегал Путин: представителей правозащитных организаций.
Хорошее начало
Поэтому у Меркель в Москве было хорошее начало. Возможно, этому способствовало то обстоятельство, что она знает Россию еще по тем временам, когда существовал Советский Союз.
Наверное, поэтому ей чуждо романтическое отношение к России многих ее западногерманских коллег-политиков. Однако было бы слишком преждевременно говорить уже о принципиально иной германской политике в отношении России. Шредер тоже не сразу после первой встречи бросился на шею Путина.
Меркель обязана показать, как долго она сможет сопротивляться нашептываниям, например, из кругов представителей немецкой экономики. Некоторые из них, такие, как председатель Восточного комитета Клаус Мангольд (Klaus Mangold), захотят убедить ее в том, что хороший бизнес в России можно делать только ценой раболепия перед Кремлем.
Но в действительности необходим тот баланс, наметки которого сделала Меркель: Германия может представлять свои интересы в России на вполне партнерских условиях, не торгуя своей демократической душой. Речь идет о соблюдении меры.
