Похоже, у Владимира Путина от избытка воображения началась бессонница. Сначала он открыл для себя газ как инструмент установления господства - а теперь решил вернуть в школы урок религии, в качестве символа духовной преемственности между нынешней Федерацией и царской Русью Святой. Уроки катехизиса начнутся с нового учебного года.
Преподавание 'основ православной культуры' (так это официально называется) будет вестись в трех экспериментальных регионах: в находящихся поблизости от столицы Калуге и Владимире, а также в далеком Калининграде. В бывшем прусском Кенигсберге, городе Канта и лютеранских пасторов, введение кириллической Библии не может не приобрести великорусского оттенка. Занятия, проводимые монахами, поначалу будут считаться факультативными, а с 2007 года станут обязательными.
Это важнейшее событие, хотя в смятении, вызванном прочими международными событиями этих дней, ему не было придано того политического и исторического значения, какого оно, вне всякого сомнения, заслуживает. Вернув в школьные классы религию, отсутствовавшую там почти 90 лет, и отправив таким образом на свалку последние остатки атеистической традиции, Путин дополнил - больше того, укрепил - конкордат, уже некоторое время существующий между постсоветским государством и российской патриархией. И не только.
Похоже, таким образом - с помощью разнородных элементов, подобранных то там, то сям, извлеченных частично из запасников коммунизма, частично из царского антиквариата, - Путин-реставратор намеревается завершить реконструкцию - или перестройку - своего государства, которое постепенно приобретает все более смешанный характер. Это своего рода государство-паззл, составленное из фрагментов монополистического капитализма, парасоветского авторитаризма и подмалеванной демократии в обертке из потрепанного царского величия, которое, безусловно, не могло обойтись без мистическо-националистического налета возрожденной православной церкви.
Урок религии, cтоль дорогой Кремлю и московской церкви, с каждым днем все более влиятельной и близкой к Путину, заменит собой урок 'научного атеизма', который еще 15 лет назад существовал в советских школах. Масштаб перелома, произведенного последним путинским ходом, можно оценить, если вспомнить, что в течение трех четвертей века атеизм, с изощренной злобой профанаторов насаждавшийся отцами Октябрьской революции 1917 года, был в Советском Союзе натуральной государственной религией.
Чтобы до конца оценить смысл усиленной культурной реставрации, благодаря которой между школьными скамьями вновь зазвучит голос Христа в православном изводе, достаточно будет вспомнить решающий прецедент, имевший место во времена Ельцина, в Ленинграде, переименованном в Петербург: уничтожение святотатственного 'Музея атеизма', который первые ленинисты решили засунуть в собор Казанской Богоматери. Уничтожение музеев и библиотек, устроенных богохульниками и безбожниками на месте православных святынь; затем эксгумация и перезахоронение в Санкт-Петербурге останков царской семьи, расстрелянной большевиками; затем слухи об изгнании мумии Ленина из мавзолея на Красной площади; и наконец, решение вновь даровать молодежи возможность получать образование, учитывающее 'основы православной культуры'. Все эти искупительные маневры, в которых комплекс вины смешивается с тоской по утерянному прошлому всей нации, разворачиваются параллельно с отречением (иногда - искренним, иногда - с дальним прицелом) от ярости, жестокости и даже абсурдности, отличавших поразительные большевистские атеистические кампании 20-х - 30-х годов.
Достаточно будет нескольких примеров. 26 августа 1929 года советское правительство учредило пятидневную рабочую неделю - пять рабочих дней, один выходной, - избавившись от воскресенья как от религиозного праздника. Нововведение было призвано 'облегчить борьбу за искоренение религии'. В это же время Емельян Ярославский, председатель 'Лиги безбожников', вынужден был скрепя сердце признать, что из 130 миллионов населения лишь 10 'порвали с церковью'.
В октябре 1929 года была объявлена конфискация колоколов, чей 'звон нарушал право широких атеистических масс села на отдых'. Знаменитая (и редкостная) музыкальность русских церковных колоколов не помешала одному атеистически настроенному цензору порекомендовать оркестру, исполнявшему оперу Мусоргского 'Хованщина', воспроизводить звук колоколов. Религиозная пропаганда, 'направленная на ослабление государства', могла даже караться высшей мерой наказания. Деревенские попы с социологической, юридической и идеологической точки зрения были приравнены к кулакам, зажиточным крестьянам и 'эксплуататорам'. Насильственная коллективизация в деревнях всегда начиналась с закрытия церкви.
Однако всего этого не хватило, чтобы выкорчевать из сердца молчаливых российских масс глубокие корни православной веры. Я вспоминаю, как зимой 1961 года видел крестьян, втихомолку крестившихся при виде мумии Сталина. На следующий день тело бывшего грузинского семинариста, уничтожившего бессчетные русские семинарии и монастыри, было с позором выставлено из мавзолея. Путин в то время был еще мальчиком. Но сегодня, взрослый, могучий, правильно все рассчитавший, он, видимо, решил, что народу, который даже в Сталине видел полубога, следует вернуть бога в полном объеме - из православной Библии.
____________________________________________________________
К нам вернулась настоящая Россия ("La Repubblica", Италия)
Эффект России ("La Repubblica", Италия)
