Московский строительный бум обрекает на снос многие образцы промышленной архитектуры, пишет Том Парфитт, но благодаря новым творческим инициативам некоторые 'промзоны' советских времен обретают новую жизнь
В жадной до денег столице молодого и необузданного российского капитализма каждый застройщик знает, как поступить с обветшавшей фабрикой или складом советских времен: снести ее к черту и построить на этом месте шикарный жилой комплекс. За последние десять лет десятки московских исторических памятников были разрушены или перестроены до неузнаваемости.
Но сегодня наступают иные времена. Оргия разрушения еще не пошла на убыль, но перед изнемогающими в борьбе защитниками памятников архитектуры забрезжил луч надежды: в Москве набирает силу мода на оригинальную реконструкцию промышленных зданий, вдохновленную проектами вроде лондонской галереи Tate Modern.
Идея заключается в том, чтобы превратить корпуса запущенных промышленных сооружений, разбросанных по столице, в картинные галереи, центры художественного творчества и архитектурные мастерские. Среди этих проектов выделяется прежде всего великолепное новое здание Государственного центра современного искусства - бывший ламповый завод, затерявшийся в одном из переулков недалеко от Московского зоопарка. Три года назад российское Министерство культуры объявило, что готово выделить средства на новое здание центра, однако 4,5 миллиона долларов на проект ассигновались при одном условии: это должна быть реконструкция, а не новое строительство.
'Это осложняло задачу, - признает Никита Шангин, один из архитекторов, проектировавших новый центр. - Но от таких царских подарков не отказываются'. Получив в свое распоряжение старые заводские строения, Шангин и его коллеги остановили свой выбор на единственном достаточно просторном здании - цехе, чьи кирпичные стены шатались от ветхости и, казалось, могли рухнуть в любой момент.
Слабость конструкции здания требовала изобретательности. Снаружи цех опоясали металлическими обручами, превратив его в подобие бочонка - только квадратного. Кроме того, вместо надстройки третьего этажа - архитекторы опасались, что стены не выдержат его веса - выставочный зал с верхним освещением и аудиторию для конференций 'подвесили' на выносных металлоконструкциях. Результат критики сравнили с дирижаблем, пришвартованным у вас над головой, и покоящимся в 'люльке' из стальных тросов и балок.
Директор Центра Михаил Миндлин, не скрывая восторга, водит нас по его помещениям, демонстрируя встроенные шкафы и разноуровневые офисы. 'Каждая поверхность заполнена, все пространство использовано по максимуму'!' - с энтузиазмом восклицает он. Вновь построенные внутренние перегородки выкрашены в ярко красный цвет, оттеняя грубый кирпич наружных стен и стальной каркас, опутывающий здание.
По словам Шангина, архитекторы отчасти вдохновлялись идеями конструктивистов - в 1930-х гг. те говорили о функциональных зданиях, где промышленность и культура сливались бы воедино. Перефразируя знаменитую фразу Ле Корбюзье (Le Corbusier's) о том, что дом - это 'машина для жилья', Шангин называет новый Центр 'машиной, где живет искусство'. 'В этих старых фабричных зданиях нам видится некая духовность, - говорит другой архитектор Центра, Михаил Хазанов. - Этим проектом мы хотели показать всем, что их совершенно незачем разрушать'.
Для богемы такие реконструированные здания - излюбленное 'тусовочное' место и долгожданная альтернатива помпезным торговым центрам и небоскребам 'неосталинистской' архитектуры, которые в последнее десятилетие стали 'визитной карточкой' города.
Сергей Десятов, менеджер и главный архитектор Дизайнерского центра Artplay Design Centre, утверждает: поскольку в Москве нет особого района, где селятся люди искусства, 'центры вроде нашего приобретают реальное значение - они становятся местом встречи и обмена идеями'.
Artplay, расположенный на берегу реки прямо напротив Парка Горького - один из самых удачных примеров преобразования промышленных зданий в городе. Бывший цех текстильной фабрики превратился в салон авторской мебели и выставочные залы; к тому же в нем разместились 15 ведущих архитектурных мастерских столицы.
Центр организует различные мероприятия - от выставок боди-арта и семинаров по фотоискусству до концертов и видеоинсталляций. Неровные стены внутри здания оставили в первоначальном виде, под потолком главный зал во всех направлениях пересекают направляющие для красильного оборудования, а через зияющие оконные проемы открывается вид на интерьер пристройки. В Москве 'индустриальная мода' еще в новинку, и посетители часто спрашивают: 'Когда же у вас закончится ремонт?'
Концепцию центра не во всем можно назвать оригинальной, признает Десятов: 'Конечно, мы не забывали о европейских проектах, прежде всего Tate Modern'. Этот музей, расположившийся в помещениях бывшей электростанции Bankside - и ставший сегодня одной из главных достопримечательностей Лондона - по словам Десятова, оказал на него большое влияние.
Рядом с Artplay находится 'Красная Роза' - построенное в 19 веке здание шелковой фабрики, превращенное в фешенебельный бизнес-центр - этот проект также удостоился признания, однако ему не хватает изящной небрежности, характерной для 'соседа'.
Выставочный комплекс 'АРТ-Стрелка', расположившийся в заброшенных гаражах шоколадной фабрики 'Красный Октябрь', напротив, представляет собой типичный пример стиля 'low tech'. Туда попадаешь по новому пешеходному мосту через Москву-реку, соединяющему Храм Христа Спасителя с оконечностью Болотного острова, где и находится 'Красный Октябрь'. Именно в этом месте, откуда, как на ладони, видны башни и золотые купола Кремля, вы увидите обширный двор, огороженный с двух сторон гаражами, переделанными под выставочные залы.
Художественный руководитель 'АРТ-Стрелки' Ольга Лопухова - ветеран московской креативной 'сцены', сидит в своем кабинете возле обогревателя, покуривая сигарету с томным изяществом. 'Пять лет назад ничего подобного в Москве не было, - вспоминает она. - Мы только знали, что такие проекты есть в Лондоне, Амстердаме, Берлине. Теперь он появился и у нас'.
Шоколадная фабрика - время от времени наполняющая выставочный комплекс соблазнительными запахами - сдает гаражи в аренду за символическую плату, и 'АРТ_Стрелка' работает как 'коллективное предприятие'. Единственное условие - все галереи должны открывать вернисажи раз в месяц, в один и тот же день, чтобы привлечь побольше покупателей и критиков.
'АРТ-Стрелку' придумал Сергей Дубоссарский, один из самых известных современных художников России: ее 'предтечами' стали большие выставки под открытым небом, вроде неданей 'АРТ-Клязьмы', проходившей на берегу подмосковного водохранилища. Однако, подобно многим московским проектам, связанным с преобразованием промышленных зданий, 'Стрелка' не производит впечатления чего-то прочного, постоянного. Ожидается, что фабрика переедет на новое место, и будущее галереи остается под вопросом. Artplay также арендует занимаемые помещения, и его в любой момент могут выставить оттуда, чтобы использовать бывший цех под что-нибудь более прибыльное.
Ирина Коробьина, директор Центра современной архитектуры, полагает: понадобится еще какое-то время, чтобы 'индустриальная мода' в Москве укоренилась окончательно. 'Препятствий много, - со вздохом признает она. - Люди не считают, что участие в таких проектах принесет им 'отдачу'. Гораздо выгоднее сносить эти здания и строить на их мести новые - возможно, уродливые. Что я могу сказать? Бизнес есть бизнес. В Россию пришел капитализм'.
