В 2000 г., когда недавно избранный президент Владимир Путин прибыл с первым визитом в Париж, он стремился внушить партнерам одну простую, но весьма обнадеживающую мысль: я дам вам то, в чем вы нуждаетесь больше всего - стабильное и надежное снабжение энергоносителями. Мои нефть и газ, конечно, не дешевле ближневосточных, зато поставки гарантированы.
Под этим подразумевалось, что, 'христианские энергоносители', пусть и 'православные', должны внушать Западу, обеспокоенному нестабильностью на ближнем Востоке, куда большую уверенность, чем 'мусульманские'.
Считалось, что новая, современная путинская Россия как небо от земли отличается от непредсказуемого, охваченного хаосом Ближнего Востока. Увы, сегодня украинцам, грузинам, да и итальянцам, 'христианские' нефтегазовые поставки отнюдь не представляются такими гарантированными и бесперебойными, как обещал Путин.
Главный критерий, по которому союзники и партнеры должны оценивать плюсы и минусы России - предсказуемость, и в этом отношении она все меньше оправдывает ожидания. Скажем, когда Путин приглашает лидеров ХАМАС, не проконсультировавшись с партнерами по 'четверке', отвечающей за посредничество в израильско-палестниских переговорах - ООН, Евросоюзом и США, как мы должны это понимать: он испытывает наше терпение, или просто стремится взять на себя 'авангардную' роль в рамках 'квартета'?
Так или иначе, с каждым днем все яснее становится одно: формула, определявшая политику Запада по отношению к России со времен крушения коммунизма - 'сотрудничаем с ней, если сможем, сдерживаем ее, если придется' - нуждается в радикальном переосмыслении. Политика сотрудничества, по сути провалилась: нам не удалось сделать Россию союзницей - ни объединенной Европы, ни Запада в целом. В чем здесь причина: в недостаточно открытом и творческом подходе с нашей стороны, или отсутствии интереса и доброй воли со стороны самой России?
Наследники советской империи никогда не связывали свое будущее с ролью 'младшего' - нищего, кающегося и подобострастного - партнера Запада. Сегодня россияне не испытывают ни малейшей ностальгии по ельцинской эпохе - она ассоциируется у них с хаосом, унижением, позором и слабостью. Для большинства жителей России возникновение самостоятельного гражданского общества и первые, еще слабые порывы 'демократических ветров' - недостаточная компенсация за глубокое унижение, которое испытывает страна из-за утраты империи и сверхдержавного статуса.
Что же касается политики сдерживания, то как вы ее себе представляете применительно к сегодняшней России? Ее лидеры, надежно защищенные 'подушкой безопасности' в виде высоких цен на энергоносители, справедливо полагают, что время работает на них, что 'мы' на Западе нуждаемся в России больше, чем Россия в нас.
Конечно, новообретенная роль 'великой нефтяной державы' плохо сочетается с тем фактом, что средняя продолжительности жизни у мужчин в России приближается к показателям самых нищих африканских стран. Однако развитие событий на мировой арене позволяет России не думать о мрачной демографической ситуации и сосредоточиться на радужном 'нефтяном' будущем. Действительно, из-за эскалации напряженности на Ближнем Востоке - в особенности в связи с ядерными амбициями Ирана - США, скорее всего, будут и дальше закрывать глаза на 'задиристость' российской дипломатии. А мощный экономический рост в Китае и Индии означает, что обе эти страны будут уделять приоритетное внимание стабильным поставкам энергоносителей, и тоже постараются не портить отношений с Россией. Да и ЕС не может позволить себе серьезных размолвок с Кремлем.
Возможно, дипломаты из путинского окружения, учитывая их прошлое, полагают вполне естественным прибегать к старым методам советских времен, и считают, что сегодня пришло время покончить с недавними унижениями. По их мнению, защита национальных интересов России требует тактики 'жесткого торга', пусть сегодня она порой граничит с фарсом - как это было в недавнем случае с предполагаемыми британскими разведчиками, заложившими в одном из московских парков 'шпионский камень'.
Конечно, Россия не может всерьез рассчитывать на Китай, и уж тем более на Францию, в качестве серьезного противовеса США. Ось 'Париж-Берлин-Москва' выглядела бессмысленной затеей даже во времена Шредера. Сегодня, когда германским канцлером стала Ангела Меркель (Angela Merkel), в отличие от предшественника, не питающая иллюзий в отношении России, эта идея представляется еще большим абсурдом.
В своей политике по отношению к России Запад должен четко определить границы возможного. К грубому дипломатическому давлению - вроде угрозы исключить Россию из 'большой восьмерки' - можно прибегать лишь в самую последнюю очередь. Однако безропотное согласие со всем, что бы ни предпринял путинский режим, лишь утвердит Кремль в убеждении, что все козыри - у него в руках.
Определяя политический курс в отношении России, нам стоит вспомнить ключевое слово - 'предсказуемость'. Того, что Россия поставляет нам 'христианские энергоносители', еще недостаточно, чтобы считать ее надежным и предсказуемым партнером - такое возможно в том случае, если эти энергоносители мы будем получать из страны, уважающей закон. Возможно, превращение ее в 'демократическую энергодержаву', вроде Норвегии - дело отдаленного будущего, но надежным экспортером она станет тогда, когда покончит с царством произвола.
Предсказуемость напрямую связана с ответственностью. Мы остро нуждается в российских энергоносителях, но если эта страна не желает в будущем скатиться к 'восточной деспотии', ей следует всерьез, а не на словах сотрудничать с Западом. Если Путин действительно желает укрепить позиции России на международной арене, он не должен допустить, чтобы чувство унижения, накопившееся у россиян за постсоветские годы, встало на пути такого сотрудничества.
Автор статьи - основатель и главный консультант Французского института международных отношений (IFRI ). В настоящее время он преподает в Центральноевропейском отделении Колледжа Европы (Натолин, Варшава) ©Project Syndicate, 2006.
