Хотя Россия считает себе европейской страной, она не забывает о своей 'евроазиатской миссии', о который часто говорит правящая элита, мечтающая о восстановлении утраченного могущества. Став снова сильной благодаря обретенной экономической стабильности, опьяненная ролью эксклюзивного поставщика энергоносителей, Российская Федерация вынашивает амбициозные планы стать одним из главных вершителей судеб XXI-го века, ключевым игроком, способным бросить вызов американской гегемонии. Таково, по крайней мере, будущее страны, уготованное ей Кремлем.
Наследница 'великой степной культуры' (выражение Льва Гумилева, которое приводил в своих выступлениях российский президент), Россия призвана, по словам Владимира Путина, стать 'мостом, связующим две великие цивилизации - европейскую и азиатскую'.
'Евразианизм является единственным базисом, с помощью которого возможно обновление страны', вторит ему Николай Спасский, заместитель секретаря Совета безопасности РФ.
Следуя этому приоритетному направлению, Москва пытается укрепить свои отношения с Пекином, вчерашним врагом, с которым никогда еще отношения не складывались столь благополучно.
Как только были урегулированы пограничные разногласия (разметка 4300 километров общей границы согласована на 97%) и запущена программа сотрудничества в области энергетики (начато строительство нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий Океан), Китай и Россия стали укреплять свое стратегическое партнерство.
Удобный повод скоро представится - 15 июня в Пекине состоится саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). ШОС, которая в 1996 году была создана как региональная организация по борьбе с терроризмом, включает 6 государств (Китай, Россию, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан и Кыргызстан). В настоящее время она стремится стать политико-военным альянсом, который призван служить противовесом Соединенным Штатам и НАТО в этом регионе. 15 июня в Пекине родится другой ШОС. Согласно заявлениям о намеченных реформах, в центре внимания организации будет находиться защита национальных интересов стран-членов, в первую очередь России и Китая, двух бывших империй, тяжеловесов ШОС.
По словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова 'ШОС является зрелой организацией'. В скором времени одной из основных ее задач будет наблюдение за ходом выборов, что сделает ШОС своеобразной альтернативой Организации по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ), чьи заключения Россия считает 'предвзятыми' и слишком 'политизированными'. Военное сотрудничество будут упрочено. В 2007 году предусмотрено проведение совместных военных маневров на подобие тех, которые проводили в рамках ШОС Россия и Китай в августе 2005 года. Отныне армии шести стран-членов ШОС будут 'помогать соседним государствам блокировать и уничтожать незаконные вооруженные формирования', уточнил Сергей Иванов, министр обороны.
Кульминацией пекинского саммита может стать участие в нем президента Махмуда Ахмадинежада, которого пригласили в Китай в то время, когда работа над резолюцией по поводу иранского досье зашла в тупик. Иран, как впрочем, и Индия, Монголия и Пакистан, с 2005 года имеет статус наблюдателя в рамках ШОС, а в этом году ему, возможно, предложат стать ее полноправным членом. Некоторые российские эксперты положительно оценивают эту возможность, о которой в апреле говорил генеральный секретарь ШОС Чжан Дэгуан (Zhang Deguang). 'Настало время принять Иран в ШОС. Учитывая возрастающую напряженность и неспособность международного сообщества найти пути разрешения иранского кризиса, вступление в ШОС станет для этой страны надежной защитой от возможного нападения и снизит степень давления, оказываемое на нее США и их союзниками', - сказал Раджаб Сафаров, директор Центра изучения современного Ирана, в интервью агентству Интерфакс. Сергей Караганов, председатель Совета по внешней и оборонной политике, считает, что этот 'пряник' поможет успокоить Иран, который хочет получить гарантии своей безопасности. И хотя президент Ахмадинежад еще не подтвердил свое участие, необходимость борьбы с новыми угрозами (распространение ядерного оружия, терроризм) все равно ставит саммит в Пекине в эпицентр глобальных изменений в мировом геостратегическом равновесии.
Главный игрок 'ядерной ОПЕК'
Для Москвы и Пекина, которых объединяет общий подход к решению иранского ядерного кризиса, ШОС является наилучшим трамплином для реализации их планов. Восходящая держава, Китай, стремится удовлетворить свои потребности в энергоносителях, которых требует бурный рост экономики; империя 'на закате' - население страны уменьшается на 700000 человек ежегодно, - Россия хочет восстановить утраченное величие.
С высоты кремлевской крепости, создание этого нового блока видится ответом на претензии на гегемонию американского 'товарища волка', как образно выразился Путин в своем обращении к нации. Тот холод, который в последнее время сковывает российско-американские отношения, не способствует улучшению взгляда России на НАТО, которая окончательно и бесповоротно отнесена к враждебным блокам. Североатлантическим альянсом 'готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета", - заявил недавно летописец ГУЛАГа Александр Солженицын. 'НАТО! Гестапо!', - скандировали молодые националисты, которые недавно прервали работу семинара, организованного НАТО в Москве.
Ставя себя во главу угла этой зарождающейся 'ядерной ОПЕК' - Россия, Иран, Казахстан, Узбекистан являются одними из крупнейших производителей энергии - Москва ставит крест на демократических ценностях, которые, по ее утверждению, она разделяет со своими соседями по Старому Континенту. Можно ли верить заместителю главы иранского МИДа Манучеру Мохаммади (Manouchehr Mohammadi), когда он, находясь в российской столице, заявил, что ШОС, в которую входят одни из самых авторитарных государств нашей планеты, 'сделает мир более справедливым'.
В тот самый момент, когда на Россию возложены новые обязательства на международной арене - саммит 'Большой восьмерки' в июле и председательство в Совете Европы, - она одержима мыслями о 'рокировке' блоков. Все же России придется сделать выбор, но не между Европой и Азией, а между демонами авторитаризма и ее озвученным пятнадцать лет назад желанием стать демократическим государством.
